Баба-Яга, Сентябрь и прочие неприятности под Новый год (страница 3)
– Ты хорошо справляешься, – тихо заметил он.
– Это моя работа.
– Видно.
Пауза получилась почти домашней. Я позволила себе улыбнуться – слегка, незаметно. В тот же момент зверек чихнул так громко, что мы оба вздрогнули. Лад рассмеялся, и я тоже – на секунду забыв, как теперь выгляжу.
Зверек улегся клубком, ровно дыша. Я выпрямилась.
– Ему нужно отдохнуть. Скоро придет в норму.
Лад собирался подняться, но за спиной щелкнула половицей Избушка:
– Хозяйка! Гостя без угощения оставить хочешь? А как же гостеприимство?
Я вспыхнула.
– У нас… ничего нет.
– А скатерть-самобранка на что? – пропела Изба.
Я обернулась – на полке лежал сложенный сверток. Развернула – и прикусила губу: серое, помятое полотно с прорехами.
– Так и должно быть? – спросила я.
– Нет, – спокойно сказал Лад и наклонился к скатерти. – Соберись. Накрывай.
Ткань дрогнула, выровнялась, потемнела – и на глазах стала чистой, плотной. Через миг на ней появились блюда: чай, пироги, мед.
Я только выдохнула.
– Как это…
– Она любит порядок, – пояснил Лад, будто говорил о своенравной кошке.
Мы сели за стол. Чай пах медом и теплом. Я старалась не смотреть прямо на Лада, но все равно замечала его профиль, мягкое выражение глаз.
Он поставил чашку.
– Братья, наверное, волнуются.
– Какие братья?
– Месяцы, – ответил он спокойно. – Нас двенадцать. Каждый отвечает за свое время. Я – Сентябрь.
Я замерла.
– Сентябрь…?
– Он самый.
И внутри меня что-то щелкнуло: карточка, ярмарка, предсказание – «жди сентября».
– Значит… ты – Дева? – вырвалось само.
– Да, – просто подтвердил он.
И от того, как он смотрел на меня, будто видел именно меня, а не Ягину оболочку, стало тепло, как в разгар жаркого лета.
Глава 4 Утро, которое никто не заказывал
Утро началось раньше меня.
Я проснулась оттого, что кто-то настойчиво стучал в дверь. Избушка недовольно скрипнула, встряхнулась, и я едва не съехала с лежанки.
– Подъем, хозяйка, – проворчала она. – Народ очередь занял, а ты дрыхнешь.
– Какую еще очередь? – пробормотала я, пытаясь собрать мысли в кучку.
– Больные, – хлопнула ставнями Изба, так что травы под потолком качнулись. – Ты ж ветеринар. Ну и Яга. К кому еще идти?
Возразить хотелось много чего, но снаружи уже кто-то выразительно кашлянул. Потом раздался тихий писк. Затем испуганный шепот:
«Не дергайся… она добрая. Ну… надеюсь».
Я выдохнула, провела ладонью по лицу – морщины, крючковатый нос, все на месте – и поднялась.
Дверь распахнулась сама, впуская мороз и первых пациентов.
С порога в дом ввалились разом три фигуры: домовенок – взъерошенный, с перекошенной рубашонкой, держась за бок так, будто его впечатало в сундук.
Крупная курица, настолько сердитая, что я на секунду решила: сосед-пенсионер переселился в птицу.
еж, который упорно катился сам собой и цеплялся лапками за пол, словно умолял остановить его.
И все это сопровождалось хором:
– Она принимает?
– У меня записи нет, но мне очень надо!
– Я сам по себе катиться не должен! Остановите меня!
Домовенок грустно переминался с ноги на ногу, но еж казался самым несчастным и самым громким.
– Так, давай тебя первого, – сказала я и аккуратно подняла ежика, чтобы тот не продолжал накручивать круги. – Что случилось?
– Да я… Я не хочу катиться! – возмутился он, уперевшись мне лапками в ладонь. – Проснулся, а тело само пошло! Я же не колобок какой, чтобы от всех убегать!
– Нет, не колобок, – заверила я спокойным профессиональным тоном. – Давай посмотрим.
Шерстка взъерошена, задние лапы подрагивают… ага.
– Ты переел меда, – заключила я.
– Ч-что?! – еж возмутился еще громче. – При чем тут мед?!
– У зверей от сладкого бывают судороги и перевозбуждение. Ты можешь не помнить, но организм знает. Тебе теплой воды, травки успокоительной и отдых.
еж осел:
– Значит… я не проклят?
– Пока нет. Но если будешь воровать у пчел, они тебя точно проклянут.
Он тихо пискнул и смирился.
Я поставила его на коврик у печки – пусть отдыхает и перестает катиться в прямом и переносном смысле.
– Следующий? – позвала я.
Курица топнула лапой, взмахнула крылом – мол, наконец-то!
– Меня! Крыло тянет! Я, может, наседка года, а у меня тянет!
– Наседка года? – уточнила я.
– По деревне, – важно кивнула она.
– Понятно. Показывайте крыло.
Она величественно выставила его. Я раздвинула перья.
– Растяжение. Падали? Кто-то толкнул?
– Никто меня не сталкивал! – возмутилась она. – Я сама споткнулась!
– Тогда пара дней на земле и мазь – все пройдет.
Курица поворчала, но согласилась. Мазь пахла лучше, чем ее настроение.
Остался домовенок.
Он все это время молчал в углу, прижимая ладонь к боку, будто держал в себе всю печаль мира.
– Твоя очередь, – сказала я присаживаясь. – Что случилось?
Он обреченно вздохнул:
– Меня сундук прищемил.
– Сам?
– Да! Шел… а он – хлоп! И по мне!
– У вас тут сундуки дерутся? – уточнила я.
– Это ведьмак шалит, – мрачно сообщил домовенок. – Опять.
Я приподняла бровь:
– Покажи.
Синяк крупный, но безопасный. Я намазала мазью.
– Жить будешь, – сказала я. – Но поговорить с ведьмаком надо.
Домовенок фыркнул:
– Поговорите, но осторожно. Он одному мужику жабу на голову водрузил.
Я замерла.
– Простите… куда?
– На голову, – подтвердил он. – Неделю уже ходит.
Я ничего не поняла, но тихо выдохнула:
– Я им займусь.
– Хорошо бы, – пробурчал домовенок. – Он уже от стресса… квакать начал.
И тут дверь приоткрылась, и в проеме появилась новая фигура.
Я сразу поняла: вот тот самый пациент.
Он стоял на пороге, переминаясь, как школьник у доски. Добротная шуба, подмышкой скомканная шапка…
А сверху, прямо на макушке, сидела зеленая жаба.
И недовольно выпячивала нижнюю губу.
Да. У жабы была нижняя губа.
Мой мозг просто записал: «принимаем как данность».
– Можно?.. – попросил мужчина виноватым голосом. – Извините за вид.
Жаба фыркнула:
– Ква.
Мужчина вздрогнул.
Домовенок тоже.
Курица ойкнула.
еж попытался спрятаться за мою ногу.
– Заходите, – сказала я максимально профессионально, будто жаба на голове, – обычный вторник. – Сейчас посмотрим.
Он вошел, держа голову строго прямо – видно, каждое движение сопровождалось протестом жабы.
– Это… – он кивнул вверх, – не мое. Она сама.
Жаба свесила лапку ему на лоб, как королева со сцены.
– Снималась хоть раз? – спросила я.
– Если б! – вздохнул он. – Попытался убрать – рука сама назад. Водой поливал – обиделась. Спать в шапке пробовал – она утащила.
Я покосилась на головной убор, что он держал подмышкой.
Жаба выразительно протянула:
– Ква-а-а.
– Вот, – мужчина виновато развел руками. – Она не любит, когда ее обсуждают.
Домовенок буркнул:
– Это все ведьмак. Хотел соседа в жабу… ну… обратить. А попало на голову этому.
Жаба подпрыгнула так резво, что мужчина едва удержался.
– Ква!!!
– Не спорь, – отрезал домовенок. – Ведьмовский огрех, и все тут.
Я подняла ладонь, прося тишины.
– Хорошо. Если дело в ведьмаке…
Я покосилась на жабу.
– …значит, пойду выяснять, что он натворил.
Мужчина закивал так старательно, что жаба возмущенно заголосила.
Я устало прикрыла лицо ладонью.
Вот так и начинается утро у Бабы-Яги.
Жаба снова тревожно квакнула, будто торопила меня.
– Ладно, – сказала я поднимаясь. – Разбираться будем по горячим следам. Ведьмак где живет?
Мужчина замялся:
– За оврагом… там изба… ну… скорее сарай.
Я кивнула, хотя картина становилась все сюрреалистичнее: я – древняя Яга, под мышкой – еж, передо мной – мужчина с жабой на голове.
– Хорошо. Собираемся. – Я посмотрела на мужчину. – Вы со мной. И… с ней.
– Конечно! – он закивал; жаба возмутилась.
– Ква-а-а!
– Не трясите ее, – строго сказала я.
Он моментально застыл.
Я повернулась к избушке:
– Эй, транспорт. У нас выезд.
Избушка оживилась:
– Наконец-то! А то сидите, будто дел нет. Дорогу знаешь?
– Нет.
– Да ладно, я знаю. Он ко мне сам бегал, когда у него каша из котла сбежала. Уму непостижимо, как он еще чего не расплескал по миру.
Мужчина шепотом:
– Она… всегда такая?
– Всегда, – хором ответили домовенок, курица и даже пришедший в себя еж.
Я лишь вздохнула.
– Все, – сказала я, хлопнув по косяку. – Едем. Пока жаба не решила тут поселиться навечно.
Мужчина крепче прижал шапку, жаба уставилась на меня с укором.
Избушка присела, подогнула куриные ноги.
– Держитесь, – предупредила она.
И прежде чем я успела спросить «за что», пол рванулся вперед.
Мы поехали.
Навстречу ведьмаку, который, подозреваю, очень обрадуется нашему визиту.
Хотя уж лучше мы – к нему, чем его магия – к нам.
Глава 5 Квакающая причина визита
Дорога до ведьмака заняла меньше времени, чем мои попытки осознать, что я еду по зимнему лесу в ходячем доме на куриных ногах, в компании мужчины с жабой на голове.
Избушка шагала резво, чуть подпрыгивая на корягах, внутри все подрагивало. Я одной рукой держалась за косяк, другой придерживала ежа в корзинке. Мужчина сидел на табуретке напротив, спину выпрямив до невозможности, чтобы не тревожить свой живой головной убор.
Жаба устроилась у него на макушке, как царица на троне, и время от времени негромко квакала, будто комментируя происходящее.
– Не дергайся, – буркнула Избушка, качнувшись влево. – Я же по тропе иду, а не куда глаза глядят.
– Это она мне? – шепотом спросил мужчина.
– Всем, – мрачно ответила я. – Тут демократия.
Он виновато улыбнулся. Вид у него был нормальный, человеческий: лет тридцать с небольшим, плотный, крепкий, из тех, кто привык работать руками. Взгляд честный, как у щенка, который сам не понял, как залез в ведро с краской.