Я, не ведая стеснения, рассматривала собравшихся. Трофимов вел дежурный разговор с Никитиным и Панфиловом о чем-то совершенно для меня не интересном. О бизнесе, то бишь.

Женщины, все как одна, опустили глаза. Их смущение и неловкость были столь сильны, что казались чем-то материальным.

Глава семьи, Вячеслав Никитин, держать удар умел. Словно не замечая происходящего, будто не ведая причины нашей встречи, он говорил спокойно и собрано, обдумывая каждое услышанное и сказанное слово.

Ему было за пятьдесят, но былая стать его не покинула, хоть время и посеребрило его каштановые волосы и украсило морщинками медовые глаза.

Виктория, его вторая жена, была похожа на мужа не только спокойными манерами и разумными обстоятельными речами, но и мягкими движениями. Она мало походила на жен бизнесменов, которых я частенько видела на светских раутах. И, если честно, мне было сложно представить ее на подобных сборищах. Скорее уж в тиши библиотечных залов или шуме университетских аудиторий.

Одета она была просто и со вкусом. Из украшений только обручальное кольцо и серебряные неброские серьги. Темные волосы аккуратно убраны назад, взгляд карих глаз она упорно прятала.

Рядом с ней сидела университетская подруга, Алла. Она была побойчее и подвижнее. Не удивлюсь, если в их тройке именно она была заводилой. Светлые волосы стильно подстрижены, костюм из льна цвета слоновой кости явно привезен откуда-нибудь из Италии или Испании. В этом особняке она чувствовала себя как дома, но происходящее не нравилось ей совершенно. И все же, то и дело поглядывая на подругу, она всеми силами старалась сдержаться и не сказать ничего лишнего, не задеть присутствующих.

Сын Виктории, Даниил, на мать ничуть не походил. Он был рослым широкоплечим парнем со светлыми волосами и голубыми глазами. Подозреваю, девчонки ему прохода не давали и отказывать им он не спешил. Но, несмотря на некоторую очевидную легкомысленность, глупым парнем он не был. Все происходящее отслеживал тщательно, хорошо запоминая и делая одному ему известные выводы. Интересным был и тот факт, что он приходился родней не только Виктории, но и Алле, ведь именно ее брат был первым мужем нынешней хозяйки дома.

Рядом с ним тосковала миловидная шатенка. Как выяснилось при знакомстве, звать ее Ирина и уже год как она носит почетное звание девушки Даниила.

Задержав на ней взгляд, я признала, что у парня хороший вкус и девушка несомненно красавица. И все же с сестрами ей в одном ряду не стоять, ведь у каждой из них, помимо внешности, было что-то еще… Некая внутренняя красота, что притягивала словно магнит. Ирина же была просто красива. Как красивы актрисы в кино и модели на обложках. Впрочем, и этого достаточно с головой. Я просто придираюсь.

Первым и последним, на кого я обратила свой взгляд, был Стас Якушев, жених Леры. Ничего особо примечательного в его внешности я углядеть не смогла, парень как парень. И все же что-то в нем явно было, ведь недаром утонченная Лера влюбилась в него по самые ушки, а знавший жизнь и людей Никитин охотно принял в семью и даже благословил на брак с младшей дочерью. Надо бы к нему получше присмотреться. Сдается мне, я что-то упускаю. Или парень нечто скрывает. А может быть и все сразу.

Не выдержав затянувшегося молчания, Юлька резко поднялась и выбежала в сад. Панфилов тут же поспешил следом. Но я ухватила его за плечо и не слишком вежливо вернула на стул, добавив:

– Девичьи дела мальчиков не касаются.

Игорь кивнул, предоставляя мне свободу действий. И под прицелом взглядов присутствующих, я прошла через веранду и вышла в сад.

Ступая по выложенной камешками дорожке, обогнула дом и обнаружила Юльку на деревянных качелях.

Качели были самодельными, наверняка их смастерил ее отец. Прикрепленные к мощной ветке столетнего дуба, они бережно укрывали от солнца и давали возможность раскачаться как следует.

Но Юльке детские забавы сейчас были чужды. Вцепившись обеими руками за канат, она глотала слезы и безуспешно пыталась успокоиться.

Я присела рядом. Задрав голову, посмотрела на небо, почти полностью скрытое густой зеленой занавесью сочных листьев. Сдается мне, под ветвями этого дуба сестры провели большую часть своей жизни.

– Еще не поздно остановить все это.

– Что именно?! – всхлипнула она.

– Твое расследование.

– Нет! Ни за что! Я хочу… Хочу знать, что на самом деле случилось с моей сестрой!

– Оно того стоит?

– Конечно! Ведь она единственный родной мой человек!

– Разве?

– Папа и Игорь – это другое, – прошептала она. – Я просто… просто не имею права оставить все так, как есть и жить дальше счастливой сытой жизнью. Понимаешь?

– Понимаю.

– Тогда помоги мне, – она обернулась ко мне и в глазах ее медовых было столько всего…

– Именно этим я и занимаюсь. Но обещать тебе, что все будет миленько и сладенько я не могу. Жизнь – не сказочка на ночь. Пощады не будет.

– Все равно. Я не отступлю.

– Ты ведь понимаешь, что, если гибель Леры не случайность, замешан может быть кто-то из тех, кто сейчас пьет чай на веранде твоего дома. Любой из них.

Ссутулив плечи, Юлька сказала тихо и упрямо:

– Знаю. Но не отступлю. Я должна. Должна знать правду… Лерка бы меня не бросила. И я ее ни за что не оставлю.

Что же, похоже, в искусстве сжигать мосты хороша не только я. Так тому и быть.

– Рассказывай.

– Что?

– Все, что в голову приходит. Например, про твою мать и ее подруг. Что их связывает?

– Филфак.

– А помимо?

– Они вместе поступили на кафедру английской филологии, – отбросив все лишнее, старательно начала Юлька. – В первый учебный день познакомились, так и не разлучались… На старших курсах мама повстречала папу. Он в то время на факультете физики учился. Поженились… Вика вышла замуж сразу после выпускного. За Генку, брата Аллы. А сама Алла закрутила роман с голландцем и на много лет покинула родное отечество.

– Голландцем?

– Ну, вначале она жила в Нидерландах. Недолго. А потом перебралась в Канаду. Со вторым мужем.

– Отчего же вернулась? На родину потянуло?

– То год такой был, – помрачнела Юля. – Одно сплошное горе…

– Расскажи.

– Все началось со смерти дедушки, – передернула плечами, но мужественно продолжила Юлька. – Мама не могла с этим смириться. С каждым днем все мрачнела, уходила в себя… Вика была с ней неотрывно. Но вскоре и с ней приключилась беда – она потеряла ребенка на позднем сроке. А не прошло и двух месяцев, как разбился насмерть ее муж… Алла вернулась на похороны брата и задержалась, чтобы поддержать подруг. Маме становилось все хуже. Папа рассказывал, что утрату Вики она приняла как свою собственную. А гибель Генки и вовсе сбила ее с ног… Маме назначили курс лечения. Отправлять ее в больницу папа отказался категорически. Сам следил за тем, чтобы она пила лекарства, приглашал врачей… Но ей ничего не помогало. Вернее, помогало, но ненадолго. Она иногда возвращалась, как показывается солнышко из-за туч, но потом вновь скрывалась во мраке своей тоски… Алла вернулась в Канаду, она больше не могла оставаться с нами, ее муж тяжело болел… А потом… потом мама наглоталась таблеток. Медсестра недосмотрела и… ее не успели спасти… Но и на этом беды не закончились. Смерть словно собирала урожай в наших семьях! Едва мы похоронили маму, как скончался муж Аллы… Она не захотела больше оставаться на чужбине и вернулась домой. С тех пор она всегда с нами. И Данька тоже.

– Почему тоже? Разве он не сын Виктории?

– Она воспитала его, как и нас с Леркой, – тепло улыбнулась Юля. – Но он ей не родной. Это Генкин сын. Кто его мать, – никто не знает. Но раз за столько лет она ни разу не появилась, так оно и лучше… Вика усыновила его официально, как только Генка погиб. Боялась, что соцслужбы отберут и отдадут в детдом.

– Твой отец и Виктория…

– Счастье объединяет людей, – перебила Юля. – Но бывают и те, кого сводит вместе беда. Папа и Вика как раз из них… Оба они тяжело переживали утрату своих супругов и близких друзей, оба увидели спасение в заботе о двух несмышленых девчонках… Лерка была маленькой и совсем не помнит тот год, и маму помнит смутно, а я… Я все запомнила до деталей… И мне кажется, они бы просто не выжили порознь… А все, что было после. Их роман и брак – все это случилось несколько лет спустя. И кажется, тоже во многом из-за нас… Они оба считали, что нам с сестрой и Даньке нужна полноценная семья, и старались стать ею… К счастью, годы прожитой вместе жизни дали им не только общие цели и хлопоты, но и нечто большее. Куда более важное… И теперь опять…

– Алла так и осталась вдовой?

– Вовсе нет, – весело фыркнула Юлька, на краткий миг став самой собой. – Она навестила ЗАГС еще четырежды. И, по ее словам, прогулки были весьма приятны. Правда, надолго ее не хватало.

– Карьера оказалась увлекательнее?

– О ней она никогда не думала, – отмахнулась Юлька. – Второй муж оставил ей солидное наследство, а последующие щедрые откупные, так что до конца жизни она в деньгах не нуждается.

– Как и ее племянник?

– Даня? У него свое дело. Несколько лет назад он открыл свой ресторан. Папа помог ему на первых порах, но сейчас он совсем справляется сам. И весьма успешно.

– На капризы невесты деньжат хватает?

– Иришка вовсе не капризна, – слегка обиделась Юля. – Они с Данькой много лет дружили, недавно стали встречаться. Так что, это взрослые здоровые отношения.

– Завидую.

– Между ними нет какой-то сумасшедшей любви, – пожала плечами Юлька. – Но и не кажется, что кто-то из них ее ищет.

– Даня, выходит, однолюб?

– Скорее, он уже так сильно потрудился на любовном фронте, что притомился и решил остепениться.

– Какой молодец. Стас тоже из трудяг?

– Если только в буквальном смысле, – нахмурилась Юлька. – Он настоящий трудоголик. День деньской сидит в своей конторе, а когда возвращается домой, не отлипает от ноутбука. Лера все время на него из-за этого ругалась.

– Только из-за этого?

– Только, – отрезала Юля. – Я никогда не слышала, чтобы он был замешан в чем-то плохом. Или, как мой братец, крутил романы напропалую.

– Как они познакомились?

– Их Данька свел. Точнее… познакомил.

– А Ира как в вашу честную компанию попала?

– Так ведь они со Стасом двоюродные брат и сестра.

– Миленько. Выходит, вы все здесь почти родня?

– Не почти. А родня.

Глаза Юльки наполнились слезами. Мне нечем было ее утешить. И вопросов тоже не осталось. Я резко поднялась и сказала:

– Потопали в дом, а то без нас все пирожные слопают.

Шмыгая носом, Юлька заспешила за мной. Но едва мы приблизились к дому, как в сад вышла Виктория. Бросив быстрый взгляд на приемную дочь, сказала мягко:

– Чай стынет, поспеши. А я прогуляюсь с твоей подругой.

Юлька кивнула и скрылась на веранде. Виктория плавно спустилась по ступенькам и поравнялась со мной. Сказала задумчиво:

– Знаете, я всегда любила читать детективы. Особенно классические, родом из старой доброй Англии. Но никогда не думала, что стану участницей расследования в реальности.

– Пока нет никого расследования. Мы просто пьем чай и беседуем.

– Не просто, – покачала головой она. – И мы обе это прекрасно понимаем. Как и ваш друг.

Причислить Трофимова к своим друзьям, я бы и в пьяном угаре не рискнула. Но Виктории об этом знать вовсе не обязательно.

– Вы считаете, смерть вашей дочери не случайна? – решив, что детективный жанр церемоний не предполагает, напрямую спросила я.

Виктория вздрогнула всем телом. Но ответила спокойно:

– Я не знаю… Честно, не знаю.

Она нервно сжала пальцы в кулаки. Зябко, несмотря на жару, передернула плечами.

– Я думаю об этом вновь и вновь… Но так и не нахожу ответа.

– До того, как обнаружилось ожерелье, вы тоже задавались этим вопросом?