Милый господин Хайнлайн и трупы в подвале (страница 5)
В качестве начинки – или, как говорят французы, farce – я подумываю о сочетании куриной печени, копченой ветчины и белых трюфелей. Разумеется, особенно последние – весьма недешевое удовольствие. Паштету, как ты знаешь, необходима благородная начинка, а потому мои дела с деньгами в последнее время немного… напряженные.
Вот почему я, увы, смогу лишь частично поучаствовать в сборе на новый насос для колодца (ежемесячные переводы, разумеется, я продолжу).
Но, дорогая моя Лупита, деньги – не всё в этом мире. Есть вещи куда важнее. Позволь я выражу их в небольшом стихотворении:
Делай все с любовью – без расчета,
Сердцем, а не ради мнимых благ.
Пусть ладонь твоя – как зов к полету —
Дарит свет, не требуя наград.
И тогда воздастся тебе прибылью:
Сияньем и радостью обильной.
Вот и всё, любимая Лупита. Слушайся маму и папу, учись усердно. Цель достигается не силой. Терпением, добротой и умом можно достичь всего.
С любовью, твой папа Норберт
P. S. Марвин передает тебе сердечный привет.
Глава 8
– Вот оно! – воскликнул сияющий Адам Морлок. – Святая святых!
Он вежливо попросил Хайнлайна разрешить ему заглянуть на кухню. С почти благоговейным выражением провел пальцем по длинному, отполированному до блеска рабочему столу, под которым на металлической раме были нагромождены кастрюли, сковороды и миски всех мыслимых форм и объемов.
– Значит, вот здесь и рождаются ваши изыски, – пробормотал Морлок, окидывая взглядом стенные шкафы из сверкающей нержавеющей стали и целую армию половников, шумовок и ножей, выстроившихся под полками с приправами, что тянулись вдоль кафельной стены. – Настоящая мастерская. Мастерская подлинного художника…
– Что вы, право, – смущенно возразил Хайнлайн, чуть покраснев.
– Сколько здесь всего! – восторгался Морлок. – И у всего свое место!
– Само собой. Чтобы творить, нужно прежде навести порядок.
Морлок наклонил свою увесистую голову, прищурил левый глаз под родимым пятном и задумчиво уставился на Хайнлайна.
– Значит, порядок – основа творчества, – произнес он, словно раздумывая вслух. – Мне нравится эта мысль. О, как она мне нравится!
Его гнусавый голос гулко раздавался в кафельных стенах, словно он обращался не к пустой кухне, а к переполненной аудитории, и говорил не о поварских инструментах, а о высших материях – в окружении внимающих ему студентов.
Морлок развернулся вокруг своей оси и еще раз обозрел кухню.
– Все выглядит таким новеньким…
– Да нет же, просто все тщательно прибрано.
– Это требует немалых усилий и большого труда, господин Хайнлайн.
– Безусловно. Но, к счастью, у меня есть помощник.
Хайнлайн указал на распахнутую дверцу – за ней, тремя ступеньками ниже, находился торговый зал. Там, стоя на коленях, Марвин с пульверизатором и тряпкой полировал выпуклое стекло сырной витрины.
– А вон там, – Хайнлайн кивнул в сторону двух холодильников в человеческий рост, – мои последние приобретения. Куплены четыре года назад. Духовки и мойка – еще со времен отца, а вытяжка… вытяжке уже чуть больше двадцати лет.
– Качественная техника, ничего не скажешь, – констатировал Морлок.
– Так точно, – согласился Хайнлайн, умолчав лишь о том, что вытяжку уже недели три как нельзя включать на полную мощность, ибо тогда она начинает издавать стоны, до боли схожие с ревом простуженного лося, затянувшего брачный гимн.
– У вас здесь довольно просторно, – сказал Морлок, указав на дальний угол, где стоял небольшой стол, за которым Хайнлайн с Марвином проводили перерывы в холодное время года. На задней стене – полка с чистящими средствами и шкафчик Марвина, в котором он хранил свои халаты и огромный чемодан с инструментами, оставшийся у него со времен работы в учебном центре. Подъемник в углу, ведущий в подвал со старым холодильником, давно уже устарел и был в нерабочем состоянии.