Булочка и 12 (месяцев) братьев (страница 3)
Он останавливается прямо передо мной, так близко, что я чувствую исходящее от него тепло. Его пальцы касаются моего подбородка, мягко приподнимают его, заставляя посмотреть ему прямо в глаза.
– Ты знаешь, чего я хочу? – спрашивает он, проводя подушечкой большого пальца по моей нижней губе, заставляя её трепетать.
Я молчу, не в силах вымолвить ни слова. Мое сердце колотится так бешено, что, кажется, вот-вот выпрыгнет из груди. Я знаю. Боже, я знаю. И от этой мысли по ногам разливается тёплая, тяжелая слабость.
– Я хочу почувствовать этот сладкий ротик на себе, – шепчет он, и его слова обжигают меня, как раскаленное железо. – Хочу посмотреть, как ты с этим справишься. Будешь стараться для меня, моя сладкая пышечка?
Я лишь киваю, ощущая, как по моим щекам разливается огненный румянец. Он улыбается – медленной, довольной улыбкой хищника.
– Тогда вставай на колени.
Его приказ звучит тихо, но властно, он не потерпит возражений и отказа: я чувствую это. Мои ноги подкашиваются сами собой, и я опускаюсь на мягкий ковер, чувствуя, как колени утопают в его густом ворсе. Я оказываюсь прямо перед ним, на уровне его пояса. Мой взгляд падает на ширинку его брюк, где уже вырисовывается четкий, мощный контур. Меня всю бросает в жар.
Мужчина медленно расстегивает пуговицу, потом молнию. Звук шипящей молнии оглушительно громко звучит в тишине комнаты. Он освобождает свой возбуждённый ствол – невероятно огромный, пульсирующий, с капелькой влаги уже на самом кончике. Он так возбуждающе пахнет, что у меня вдруг перехватывает дыхание.
– Видишь, как он тебя ждет? – голос Декабря становится хриплым, почти грубым. – Он встал только от одного твоего вида. А ты? Ты уже вся промокла? Ты знаешь, что сейчас будет, моя вкусная булочка?
Я киваю, не в силах оторвать от него взгляд. Да. Я вся уже мокрая. До ужаса мокрая, и мои трусики насквозь пропитались моим вязким сладким соком, который течёт их меня ручьем.
– Тогда хватит только смотреть. Я хочу, чтобы ты показала, что ты умеешь. Покажи, на что ты способна.
Его руки опускаются на мой затылок, пальцы впиваются в волосы не грубо, но уверенно и твёрдо, направляя меня к самой головке. Я закрываю глаза, открываю губки и… Касаюсь его самым кончиком языка.
Он резко вздыхает, и его мощные бёдра непроизвольно дёргаются вперед.
– Да… Вот так… Хорошая девочка… – он стонет, и этот звук, низкий и животный, заставляет сжаться все внутри меня.
Пульсировать и содрогаться. Меня возбуждает звук его голоса, этот утробный рык. Стон мужчины, который готов кончить мне в рот…
Я облизываю его член снова, провожу языком по всей длине, чувствуя его солоноватый, опьяняющий вкус. Потом, набравшись смелости, я беру его в рот ещё глубже. Заглатываю по миллиметру.
– О Боже… – его пальцы сжимают мои волосы всё сильнее. – Да, Соня, именно так… Глубже. Не бойся. Возьми его целиком…
Он двигает бёдрами, не спеша, задавая ритм, и я покорно следую за ним, пытаясь угодить, пытаясь заглотить его ещё глубже, почувствовать каждую прожилку, каждый сантиметр его горячей, железной плоти. Мои губы плотно обхватывают его толстый ствол, язык работает, лаская и обсасывая его со всех сторон.
У меня вырываются стоны, звуки: неприличные, влажные, животные, и они еще больше возбуждают нас обоих.
– Ты делаешь это так хорошо, для неопытной девочки… – он говорит сквозь стиснутые зубы, его дыхание сбивается. – Такой сладкий язычок… Такой горячий ротик… Ты представляешь, что все остальные братья сейчас ждут своей очереди? Ждут, когда ты будешь так же старательно ублажать и их?
От его слов по мне пробегает новая волна жара. Я представляю это – все они, такие же большие, мощные, с такими же голодными взглядами… И я, на коленях перед каждым…
– А теперь коснись себя, – приказывает он хрипло. – Покажи мне, как тебе это нравится. Пальчики туда, где тебе так же жарко и влажно, как и мне в твоём вкусном ротике.
Моя рука, дрожа, скользит под подол платья. Я стесняюсь, но его дикий рык заставляет меня повиноваться.
– Давай! Быстро! Я хочу это видеть…
Я стягиваю свои трусики в сторону, обнажая свою пушистую, всю налитую жаром киску. Мои пальцы тут же находят бугорок, набухший и невероятно чувствительный. Я касаюсь его, и все моё тело начинает трепетать.
– Да… Вот так… Поиграй с собой, пока сосёшь у меня… – он наблюдает за мной горящим взглядом, его бёдра начинают двигаются чуть быстрее. – Ты вся горишь, я это вижу. Твоя киска такая розовая, такая мокрая, такая сахарная… Хочешь кончить, малышка? Хочешь испытать свой первый оргазм у меня на глазах? Кончи вместе со мной.
Его слова, грязные и невыносимо сладкие, словно подстегивают меня. Я двигаю бёдрами, тереблю и растираю свой чувствительный клитор, в то время как мой ротик облизывает и сосёт его твёрдый, ставший гранитным, член. Возбуждение нарастает, как снежный ком, становясь все нестерпимее. Я уже не могу остановиться, его вкус, его запах, его голос сводят меня с ума.
Я уже сама не принадлежу самой себе…
– Я… Я уже близко… – хрипит он, и его пальцы с силой натягивают мои волосы, до сладкой тягучей боли.
Я лишь издаю стон в ответ, чувствуя, как сама приближаюсь к краю этой пропасти. Внутри все сжимается в тугой, дрожащий комок наслаждения.
– Кончай, Соня! Сейчас! – его приказ звучит как выстрел у меня в голове.
И я срываюсь. Оргазм прокатывается по мне огненной волной, заставляя задрожать всё моё тело. Я кричу и плачу, хотя мой ротик всё ещё до предела набит его терпкой солёной плотью. В тот же миг он с рыком входит мне в рот глубже, трахает меня яростно, и мощные, горячие струи его семени хлещут мне прямо в горло. Я покорно глотаю, глаза мои полны слёз, а всё тело пульсирует и стонет от пережитого наслаждения.
Мы замираем так на несколько секунд, оба тяжело дышим, дрожим. Потом он осторожно высвобождается и поднимает меня на ноги, прижимая к своей мощной груди. Его губы находят мои, и он целует меня глубоко, властно, забирая себе мое дыхание, отдаёт мне свой вкус…
– Умница, пышечка, – шепчет он, отрываясь. Его глаза сияют от удовлетворения. – Ты сдала первый экзамен на отлично.
Он проводит рукой по моей щеке, затем берёт свой телефон:
– Ноябрь, Октябрь, – произносит он в трубку, не сводя с меня глаз. – Ваша очередь. Она готова. Забирайте её.
Сердце у меня падает куда-то в пятки, но в нём уже нет прежнего ужаса. Есть жгучее, пьянящее предвкушение. Дверь открывается, и в комнату входят они. Ноябрь – с тёмными, почти черными глазами, в которых пляшут огоньки осеннего костра, и Октябрь – с медной шевелюрой и наглой усмешкой.
Декабрь отпускает меня, легко подталкивая в их сторону.
– Развлекайтесь, братья. Не слишком утомляйте. Впереди у нашей сладкой пышечки ещё долгая ночь.
Ноябрь шагает ко мне первым. Его пальцы обвивают мое запястье, властно, но не больно.
– Пойдем, осенняя ягодка, – шепчет он, и в его голосе слышится шелест опавших листьев. – Мы с братом приготовили для тебя кое-что особенное.
Октябрь, идущий с другой стороны, кладет свою руку мне на талию, прижимая меня к себе.
– Не бойся, сладкая, – его губы касаются моей щеки, оставляя поцелуй, горячий, как глинтвейн. – Мы только начнём, а продолжат другие братья…
И они ведут меня прочь, из спальни Декабря, вглубь их осеннего царства, оставляя за собой лишь вкус соли. Я послушно иду за ними, но понимаю, что это уже не прежняя я, а совсем другая – новая, рвущаяся и искрящаяся от ненасытного желания, которое смог разбудить во мне Декабрь.
5
Ноябрь и Октябрь ведут меня по широкому коридору, освещенному теплым, мягким светом. Сюда не проникает шум метели. Здесь пахнет дымом, спелыми яблоками, кожей и чем-то горьковатым, напоминающим полынь.
Октябрь открывает тяжелую дубовую дверь, и мы входим в комнату, совершенно не похожую на спальню Декабря. Она больше напоминает кабинет старого английского клуба: книжные полки до потолка, темно-красные стены, кожаные кресла у камина, в котором весело потрескивает пламя. Но в центре стоит не письменный стол, а низкий широкий диван, застеленный мехами и бархатными подушками.
– Наше осеннее святилище, – голос Октября звучит прямо у моего уха, его медные пряди касаются моей щеки, обжигая её. – Здесь мы отдыхаем и… Развлекаемся.
Ноябрь отпускает мое запястье и поворачивается ко мне. Его тёмные глаза медленно скользят по моей фигуре, заставляя кожу гореть под платьем.
– Декабрь сказал, ты была очень старательной, – произносит он низких голосом. – Но мы с братом хотим увидеть не только, как ты стараешься. Мы хотим увидеть твой голод. Твою жажду.
– Покажи нам, какая ты на самом деле аппетитная, – вторит ему Октябрь, его пальцы уже расстегивают молнию на моем платье сзади. Он делает это медленно, с наслаждением. – Эта скромность… Она так тебе не идет. Под ней скрывается такая сочная вкусная плоть. Снимем твоё стеснение вместе с одеждой…