Эра белого орлогрифа (страница 11)
Какими бы высокими не казались скалы над головой, на такое же расстояние, если не больше, они уходили вниз. Я видела это очень чётко, потому что вместо тьмы на дне пропасти сиял свет. Казалось, там находилось огромное зеркало, отражающее солнце. Поляна являлась одним из уступов на полпути к небу. Возможно, и пики, окружавшие её, не были сплошными и имели просветы, только я их не видела. Вернулась в пещеру, обхватила себя руками.
А если мы всё же умерли? И сейчас за Пеленой? Взгляд упал на разобранный рюкзак, на испачканную кровью одежду Дина. Разве так бывает? Храмовники утверждают, что в другой жизни не будет ни боли, ни ран, ни страданий. В зависимости от плохих или хороших поступков мы превратимся в Свет или Тьму, утратим воспоминания о прошлом. Но вот же я – Иржина Шиано. Помню своё детство, специнтернат, госпожу Киро́н, которая помогла мне попасть в школу. Помню злобную Дишур… хорошо бы ей крысоуша живого притащить! Значит, я живая, и всё невероятные вещи имеют какое-то объяснение. И белый орлогриф, и его поведение, и свет на дне Ущелья. Надо лишь найти себе какое-то занятие, чтобы не поддаваться тревожным мыслям.
Для начала я выстирала сначала рубашку, затем брюки Дина. В холодной воде свежая кровь отошла без особых усилий. Закончив, я пристроила вещи на выступающих из стен тёплых камнях: вот тебе и сушилка. Когда рубашка подсохла, я аккуратно заштопала прореху. Пришлось повозиться, плотная ткань разошлась неровно. Привычное занятие успокаивало. Фонарик давал яркий свет, если не смотреть по сторонам, можно было представить, что я в своей комнате в общежитии. С удовольствием сжевала питательный батончик, запила водой.
– Иржина? – услышала я слабый голос Дина.
Он очнулся и смотрел на меня широко распахнутыми глазами. Обвёл взглядом пещеру, задержался на светлом пятне выхода.
– Где это я?
– Где-то глубоко в провале, – я старалась, чтобы голос звучал спокойно. – Нас сюда принесли орлогрифы. Или один орлогриф, не знаю.
Дин попытался сесть и болезненно ойкнул.
– Что это за жуткие обмотки?
– Я тебя перевязала. Не дёргайся, а то швы разойдутся.
– Швы?.. – он коснулся бока и поморщился. – Почему мной занимаешься ты, а не Фай?
– Как я уже сказала, мы с тобой не в лагере, а неизвестно где. Поэтому мне пришлось штопать тебя самой.
– Ничего не понимаю, – Дин прикрыл глаза. – Всё как в тумане, голова кружится, и зябко…
«Не может быть озноба, лекарство должно действовать», – хотела возразить я и вдруг поняла:
– Дин, ты дар чувствуешь?
Несколько минут он лежал тихо, после чего произнёс с нарастающей нервозностью:
– Нет… Нет. Тьма! Меня словно оглушили, ослепили и выхолостили заодно! Что, бесы побери, происходит?!
– Ты перенапрягся и выкачал резерв полностью. Так бывает, вспомни. Теперь придётся какое-то время восстанавливаться.
– Какое-то время? – Дин возмущённо уставился на меня. – Сколько?! Час? День? Неделю?
– Не знаю, – я опустила голову. – Всё зависит от состояния организма и тяжести энергетического выгорания. Но ты ещё и ранен…
Он застонал и закрыл глаза. Полежал, затем тихо заговорил:
– Иржина, прости. Я очень зол, но это не твоя вина. Повтори, пожалуйста, где мы сейчас находимся и как мы здесь оказались.
Я послушно рассказала, умолчала только про свет на дне Ущелья. И без этой подробности мой рассказ выглядел слишком невероятным. Дин внимательно слушал и нервно покусывал губу.
– Последнее, что я помню, – как меня схватил орлогриф. Кажется, я пытался его развеять всеми доступными преобразованиями. Наверное, тогда я и ухлопал остатки резерва… Иржина, ты не преувеличиваешь? Кати столкнула тебя в пропасть? Может…
– Что – может, Дин? – переспросила сердито. – Думаешь, мне показалось? Или я спрыгнула сама? Или всё это, – обвела рукой вокруг, – плод нашей общей фантазии?
– На фантазию это мало похоже, – он вымученно улыбнулся. – Скорее уж на кошмар.
– Если бы орлогрифы нас растерзали, был бы кошмар, – возразила я. – А пока мы живы, нет ничего непоправимого. Ты, главное, выздоравливай.
Ответом служил унылый кивок.
– Отвратительное состояние. Такое чувство, что тело чужое. Мерзкая слабость и полная беспомощность. Нет чувства времени, нет пространственного чутья… ох! Своих вещей я тоже лишился – мне не открыть карман. Придётся голодать.
– Не придётся, – я улыбнулась, залезла в рюкзак и протянула ему питательный батончик. – Не ахти что, но хватает на целый день.
Дин ошалело посмотрел на обёртку, затем перевёл растерянный взгляд на меня:
– Иржина, ты вчера весь день питалась… вот этим?
– Он не такой ужасный, как ты думаешь, – начала оправдываться я. – На вкус примерно как хлеб… ну, почти. Ещё у меня есть стандартные пайки, но их положено заливать кипятком. Вода у нас в избытке, только нагреть её не на чем. Ничего горючего поблизости я не нашла. Хотя можно и холодной залить, просто тогда долго настаивать. На самый крайний случай будем так грызть, это лучше, чем пустой желудок.