Стоя на балконе, облокотившись на перила, Тереса увидела, как по улице мимо их дома быстро идут двое мужчин.

– Извините, вы не знаете, что за стрельба в городе?

Мужчины посмотрели наверх, не сбавляя шага.

– Это штурмуют казармы Монтанья.

Больше спросить она ничего не успела: мужчины повернули за угол и удалились в направлении центра.

Тереса бросилась к радио, стоявшему на комоде, и, немного нервничая, принялась крутить ручки, настраивая волну радио Unión и одновременно рассказывая матери об услышанном. Донья Брихида распереживалась еще больше и начала сыпать высокопарными фразами, предвещавшими всеобщие беды и несчастья. Дочь, не обращая на нее внимания, пыталась расслышать по радио хоть что-нибудь, прижимая ухо к динамику. Поймав нужную волну, она услышала на ней только веселую музыку. Посмотрела на настенные часы на противоположной стороне гостиной. Новостной выпуск, судя по всему, уже прошел, нужно было ждать следующего. Тогда она убавила звук и решила приготовить матери травяной настой, чтобы та наконец взяла себя в руки. Немного успокоившись, донья Брихида почувствовала, как глаза сами собой закрываются от усталости, и незаметно для себя задремала. Тереса закрыла все занавески, погрузив гостиную в полумрак, в надежде, что мать сможет поспать. Затем, стараясь не шуметь, снова вышла на балкон. Утреннюю тишину то и дело нарушали отдаленные отзвуки взрывов. Черный дым поднимался к небу, предвещая пожар, ей даже показалось, что вдали был слышен гул самолета. Убедившись, что мать наконец крепко заснула – ее глаза были закрыты, рот полураспахнут, голова упала на одну сторону – и похрапывает на выдохе, Тереса решила отправиться к своему жениху. Он мог знать, где искать Марио: они были товарищами по учебе, а значит, Артуро представлял, где любят отдыхать его приятели.

Прокравшись на кухню, Тереса подошла к хлопотавшей по хозяйству Петрите.

– Петрита, одолжишь мне свое платье?

Кухарка удивленно посмотрела на нее.

– Зачем вам, сеньорита, потребовалось мое платье?

– Мне нужно в центр, Петра, и я знаю, что тех, кто прилично одет, могут арестовать.

Обе женщины говорили шепотом.

– Ох, сеньорита, не стоило бы вам рисковать. Как бы с вами не приключилось то же, что и с сеньорито Марио.

– С Марио все будет в порядке, – хмуро ответила Тереса. – Мне нужно уйти до того, как проснется мать. Ты дашь мне платье или нет?

Петра была немного старше Тересы, но сложение у них было похожее.

Тереса торопливо натянула кухаркино платье. Артуро предупредил ее, чтобы она, если соберется на улицу, надела самую плохую одежду. Из окон его пансиона были видны все более и более внушительные группы вооруженных людей, которые вставали на углах или патрулировали улицы пешком и на автомобилях, задерживая прилично одетых мужчин и женщин. Достаточно было шляпы, галстука или модной прически и хорошего платья, чтобы у тебя потребовали документы. Многих усаживали в машину и увозили в неизвестном направлении. Прошел слух, что кого-то даже застрелили посреди улицы на глазах у всего народа то ли за то, что у него была «фашистская морда», то ли за то, что он был похож на священника или смотрел, как предатель.

– Можете идти, сеньорита Тереса, – сказала ей Петра. – Ваша мать по-прежнему спит.

Девушки прокрались по коридору на цыпочках, изо всех сил стараясь не скрипеть досками.

– Вернусь к обеду. Если меня кто-нибудь спросит, говори, что я сплю.

– Ох, сеньорита Тереса, вы же знаете, какой нрав у сеньоры… Если она прознает, что я соврала, в миг выкинет меня на улицу…

– Не волнуйся. Если что, я тебя прикрою.

Петриту это не слишком успокоило: она хорошо знала дурной характер доньи Брихиды, а последние события сделали ее еще нетерпимее и неприятнее.

Тереса слетела вниз по лестнице. Консьерж Модесто с кислым видом подметал подъезд.

– Доброе утро, сеньорита Тереса, надо же, как вы рано!

Тереса, не остановившись, пробормотала короткое приветствие и выскочила на улицу.

– Поберегите себя, сеньорита, в городе неспокойно.

Она обернулась, прежде чем перейти улицу, и сказала:

– Спасибо, Модесто, я буду осторожна.

Город просыпался, но утро было не таким, как обычно. Люди шли быстрой нервной походкой. Мимо нее проехало в центр несколько машин, похожих на автомобиль ее отца, но исписанных крупными белыми буквами и облепленных людьми, сидевшими даже на крыльях. От площади Куатро-Каминос к Санта-Энграсия шел трамвай, набитый вооруженными людьми, все пассажиры кричали и пели, как пьяные. Пропустив его, девушка отправилась попытать счастья на Браво-Мурильо. Выйдя к путям, Тереса направилась в центр, постоянно оглядываясь, не идет ли трамвай. Остановилась, услышав приближавшийся со спины звон колокольчика. Когда полупустой трамвай поравнялся с Тересой, девушка поднялась внутрь. Заплатила свои пятнадцать сентимо, оглядела салон и отправилась к месту в задней его части. Она часто ездила на трамвае и привыкла к тому, что, когда она проходит мимо мужчин, те обязательно смотрят ей вслед. Но в тот день никто не обратил на нее внимания. Все были погружены в себя и глядели куда-то вдаль, откуда доносились гулкие разрывы. Тереса подумала, что все дело в ее неприглядном виде: не ограничившись сидевшим на ней кое-как платьем Петриты, она обулась в альпаргаты и собрала волосы в хвост. Не красила ни лицо, ни губы и не брызгалась одеколоном, всегда оставлявшим за ней волнующий апельсиновый запах. Но, дойдя до конца салона, девушка наконец поняла, что мужчины не смотрят на нее не потому, что она выглядит не так, как всегда, а потому что весь город охвачен тревогой и беспокойством, потому что в нем надолго поселился страх.

Убаюканная неспешным перестуком колес, Тереса задумалась о событиях последних часов. Казалось, прошла целая вечность с пятничного вечера, когда они с Артуро выбрались погулять в парке Ретиро. В тот день они впервые серьезно поговорили о своем совместном будущем. И с этого разговора она, не переставая, думала о тех препятствиях, которые стояли на пути столь желанной для нее свадьбы с этим красивым юношей. Уж очень много обстоятельств складывалось не в пользу Артуро. Он был небогат и родом из небольшой деревеньки под Сарагосой. Его мать умерла через несколько дней после родов, а отца не стало, когда мальчику исполнилось десять лет. Донья Матильда, бездетная вдова, приходившаяся матери Артуро двоюродной сестрой, забрала его к себе. Продав дом в деревне, она привезла его в Мадрид, где только-только открыла в квартире, доставшейся ей в наследство от покойного супруга, свой пансион «Почтенный дом». Она попыталась было воспитывать Артуро как сына, но тот с самого начала ясно дал понять, что мать и отца он потерял и других ему не нужно. Донья Матильда смирилась с этим, согласившись держать дистанцию, но не утратив нежности к мальчику. Начальное образование Артуро получил в государственной школе; среднее, благодаря приходу Республики и первым образовательным реформам, ему дали в школе Сан-Исидро, которую он окончил с отличием. Ребенком, пока отец работал в поле, Артуро читал книги Сальгари, которыми с ним делился школьный учитель. Чтение настолько увлекло его, что отец даже запретил ему книги, но он все равно продолжал читать украдкой. Как только по дому разносился отцовский храп, Артуро доставал из-под матраса спрятанную там свечу и часами читал, не прерываемый никем и ничем. Когда он оказался в Мадриде, единственным препятствием на пути к чтению стала нехватка денег для покупки книг. Но и это не было проблемой: книги можно было взять в библиотеке, в школе, у преподавателей или у более обеспеченных товарищей. Любая новая книга была для него желанна. Он берег их и после прочтения возвращал в идеальном состоянии, словно одолженное на время сокровище. Артуро мечтал о большой библиотеке. Подпитывая себя чужой фантазией и воображением, он постепенно начал ощущать в себе склонность к писательству. Придумывал продолжения к уже прочитанным историям, заполнял все пустые строчки в школьных тетрадях. Писал рассказы и повести и даже отваживался на эксперименты с поэзией, но впоследствии отринул ее как слишком слащавое и в то же время смертельно опасное искусство. Артуро с удовольствием выучился бы на учителя, но пообещал умирающему отцу, что станет адвокатом: тот верил, что адвокаты не только хорошо зарабатывают, но и реже становятся жертвами обмана со стороны закона. Окончив школу, парень поступил в Центральный университет, чтобы сдержать слово. Там он познакомился с группой интеллектуалов, которыми в то время кишел Мадрид и которые хотели изменить мир через культуру. В тот же период он обзавелся друзьями в Студенческой резиденции^[9], месте, приводившем его одновременно в восторг и трепет. Чтобы хоть как-то компенсировать несбывшуюся мечту стать школьным учителем, Артуро записался добровольцем в программу просвещения, запущенную в 1931 году, и объехал самые отдаленные уголки испанской глухомани, добираясь то на разбитом грузовичке, то на мулах и ослах до затерянных деревень, чтобы познакомить их обитателей с книгами, кино и театром.