– Но вы – моя первая русская помощница.

– А что случилось с остальными? Они захотели работать одни?

Вот вертелось у меня в голове нехорошее предположение. Пара таких встреч с пульгасари, и помощница получает в безраздельное пользование клочок земли на кладбище, а господин Мин ищет новенькую. В этот раз нашел меня.

– Дайте вспомнить. Предыдущая вышла замуж в Нью-Йорке, а перед ней решила, что ей больше нравится профессия кондитера.

– А смерти бывали?

Нам принесли еду. Мне чашку ароматного, но чересчур крепкого кофе, Энджину – что-то корейское, на вид не очень аппетитное. Ах да, еще была тарелка с десертом, который я пару минут рассматривала, как невиданную зверушку.

Хваджон представлял собой круглую оладушку, в центре которой располагался ярко-красный цветок. Сначала я подумала, что это мастика или краска, но цветок был настоящим! В недоумении я подняла взгляд на Энджина.

– Это съедобно, Инна. И очень вкусно. Не волнуйтесь. И, отвечая на ваш вопрос – да, смерти случаются. Но не так часто, как можно ожидать. Да, работа не самая безопасная в мире, но обычно все смерти происходят из-за людской глупости.

– А я, значит, умненькая.

Язвить я не хотела, вырвалось на автомате. Что поделать – я не самый простой человек. А как бы на моем месте поступили другие? Легко быть всеми любимой принцессой, с которой сдувают пылинки, когда с тобой носятся родители, а не предоставляют самой себе в подростковом возрасте. Я вообще с людьми схожусь плохо, а уж с мужчинами…

Мужчины – категория отдельная, и с ними у меня никогда ничего не получалось. Нет, внешне я симпатичная. Невысокого роста, с неплохой фигурой из серии «жру и не толстею» (в разумных пределах, конечно). Шатенка с длинными прямыми и здоровыми волосами, любящая стиль «кэжуал», спокойную музыку, детективы и игру на синтезаторе. Не самый плохой набор качеств.

Но от парней бегу, как от огня и в свои восемнадцать еще ни разу не целовалась. Дикость? Для двадцать первого века, где на перемене старшеклассницы обсуждают не новые фильмы с любимым актером, а кто и сколько раз за неделю занялся сексом – да. И я этого стыжусь, а потому никому не рассказываю.

– Инна, почему вы такая хмурая? Я ведь пытаюсь быть дружелюбным. Вы не выспались?

– Все нормально. Лучше расскажите, как это есть.

– Ртом, – последовал закономерный ответ, и я на мгновение задумалась – уж не передразнивает ли меня этот кореец?

После завтрака мы пошли по проспекту, мимо только открывшихся магазинов. В чем особенность небольшого городка – все здесь открывается с одиннадцати и закрывается к восьми. Фактически, вечером невозможно никуда выйти, а уж если в десятом часу ночи приспичило чаю с пряниками, то жди до утра.

– А кто платит зарплату? – задала я новый вопрос.

– Тот, кому выгодно помогать стражам. Правительство, бизнесмены, – пожал плечами Энджин.

– Правительство?!

– Конечно. Представляешь, что бы началось, если б нас не было? А так они немного помогают тем, кто незаметно и качественно делает этот мир таким, какой он есть.

– И что, все в правительстве знают про стражей?

Что-то сомневалась я в возможности такого. Вот приходит на работу новый чиновник, а ему рассказывают подобные сказки. Я хотя бы увидела все своими глазами, а тут…

– Конечно, нет, – чуть рассмеялся Энджин. – Знают немногие. А что касается способов – да зачем вам это знать? Скучно, обычная магия.

– Магия?

– Магия, – подтвердил кореец.

– Хорошо, перейдем к конкретным вопросам.

Я закусила губу, размышляя, что бы такое спросить. Потом перевела взгляд на лавочку и вздрогнула – там спал мужчина, почти как вчера, в парке. Впрочем, сразу же успокоилась, это был обычный алкаш, уснувший там, где пил.

– Почему пульгасари? Мы в России, ничего более российского, чем Новобеломорск, не существует. Откуда здесь восточная нечисть?

– Хороший вопрос. Вот только увы, Инна, но я не знаю ответа. Предполагаю, что каждая – ну, или почти каждая – нечисть имеет хозяина. И в данном случае хозяин или родом из Кореи, или знаком с ее мифологией. Он и призвал пульгасари, но зачем и кто он – хороший вопрос. Может, мы попробуем с этим разобраться, как выдастся время.

– А вы откуда в наших краях?

На этот раз Энджин задумался. Он долго смотрел вдаль, туда, где над морем сгущались тучи. А я рассматривала его профиль, необычный, но красивый. Еще вчера я отметила, что мужчина отлично сложен, но сейчас меня поразила эта мнимая небрежность в его облике, которая придавала особый шарм. Закатанные рукава свитера, небольшой беспорядок в волосах, взгляд с прищуром. Не знаю, какая у этого стража была жизнь, но Энджин явно был знаком с дорогими и статусными вещами.

– Я вообще много путешествую, как и мои родители. Из-за некоторых проблем на родине мне хотелось отдохнуть, посмотреть другие места. Я приехал сначала в Москву, а потом перебрался сюда. Русский север очень красив, вы, местные, даже не осознаете, насколько. Это невероятное место, здесь даже запах особый.

– Запах как запах, – пожала плечами я. – Пахнет морем.

– Вы привыкли. А я наслаждаюсь каждым моментом. Особенно остро необходимость радоваться таким мелочам понимаешь, сражаясь со смертью.

– Вы хорошо говорите. Почти без акцента.

– Я же страж, – улыбнулся Энджин. – Я много где жил. В самых разных странах, и везде учил язык.

– А лет вам сколько?

– По человеческим меркам тридцать семь, а по меркам стражей… много.

Мы дошли до пляжа, который в это время суток был совершенно пустой. Огромная полоса песка простиралась вдоль всего города и заканчивалась где-то у леса. Но к лесу я ходить не любила – комары там летали косяками, а еще нередко забредали компании гопников. И с теми и с другими встречаться не хотелось. Но сейчас Энджин вел меня прямиком к лесу, и это начало напрягать.

– Зачем мы туда идем? – спросила я.

– Там нас никто не увидит. Я хочу начать учить вас стрелять. Вы наверняка читали множество книг и видели кучу фильмов, где в двадцать первом веке какие-нибудь избранные бегают по мегаполису с мечом и крошат нечисть. Так вот – это сказки, Инна. Самый верный способ убить нечисть – пристрелить ее, а потому умение стрелять едва ли не основное в нашей работе. В лесу проще учиться. Ну, есть еще тир, но он сегодня закрыт, так что пока постреляем в лесу.

Идти в лес с едва знакомым взрослым мужчиной? Не самая лучшая затея, но все же я своими глазами видела пульгасари и врать Энджину резона не было. И, конечно, капелька любопытства толкала меня за этим мужчиной. У меня нет работы, учебы, целей… так почему нет?

***

Домой я вернулась к вечеру. Энджин точно не был маньяком – по крайней мере, в общепринятом значении этого слова. В лесу он действительно учил меня стрелять по импровизированным мишеням, нарисованным на обычных листах А4. И у меня получалось. Не то чтобы я била прямо в цель – но ведь по мишеням попадала!

Оказалось, стрельба – занятие выматывающее, требующее огромного напряжения. Уже через полчаса я была до ужаса голодна и жалела, что не позавтракала как следует дома.

Обедали мы в прибрежном кафе, ели пиццу и запеченный сыр. Я настаивала заплатить за себя, но Энджин остался непреклонен. Что ж, лишних денег нет – хочет, пусть платит. Я так и не проверила карточку, что он мне дал. Часть меня все еще не верила в происходящее.

– Ну, Инна? – спросил кореец, когда мы пили кофе после обеда. – Что вы решили? Попробуем поработать вместе?

– Если я не схожу с ума, – пожала плечами, – почему бы и нет.

– Вы не сходите с ума.

– Может, тогда прекратите мне выкать?

– Как скажешь. У нас не принято так обращаться без личного разрешения.

– Ну, я же разрешаю.

– И будет лучше, – кивнул Энджин, – если ты тоже будешь обращаться ко мне на ты.

После обеда, к моему ликованию, тренировки не продолжились. Мы еще немного побродили по улице, болтая о всякой ерунде. Вопросы у меня кончились, и Энджин просто рассказывал, где жил и чем занимался. Я, если честно, так и не поняла, что буду делать, но решила разобраться по ходу дела.

Домой меня отвезли с комфортом. Энджин высадил у самого дома и подождал, пока я зайду в подъезд, словно волновался. Я все удивлялась, как не похож он на наших мужчин. Впрочем, его менталитет чем-то напоминал северный, где все привыкли держаться друг за друга еще с тех пор, когда бороться со стихией было невозможно. Наверное, поэтому он здесь и осел.

Лампочки, как всегда, не горели, и я на ощупь поднималась на свой третий этаж. Сразу же в голову полезли все когда-либо просмотренные и прочитанные ужастики, каждый шорох заставлял вздрагивать. Особенно в свете новых обстоятельств. Теперь я уже не могла успокаивать себя, что все демоны и монстры – выдумки голливудских сценаристов и костюмеров. Вот фиг их знает, кто там в темноте может скрываться. Энджин как-то не прояснил этот вопрос.

– Сазонова, какая встреча. – Голос, раздавшийся во тьме, принадлежал человеку, очень хорошо мне знакомому.

Сашке Леликову, бывшему однокласснику. Говорят, бывших одноклассников не бывает, но этот – точно бывший. Ни за какие деньги мира я бы не согласилась с ним встретиться еще раз после вручения аттестатов и, собственно, что он тут делает?

– Привет, – поздоровалась я, – как твое ничего?

– Намного лучше, чем твое, – оскалился парень.

В темноте его было плохо видно.

– Слышал, ты не поступила. Что, теперь работаешь проституткой?

Если б я не знала, что из себя представляет Леликов – лишилась бы дара речи. Только конченный кретин может подумать, что я способна пойти на панель.

Только потом до меня дошло, откуда такие умозаключения. Он, видать, на свой лад истолковал то, что меня подвез Энджин.

– А что, русские парни тебя уже не устраивают? На узкоглазых потянуло?

– Лучше уж узкоглазые, чем узколобый, – пробурчала я. – дай пройти, Леликов, а то начну орать и вызову полицию.

– Не, Сазонова, орать можешь сколько угодно. А полиция тебе не поможет.

Он как-то очень угрожающе оттеснил меня к стене и навис. Шестое чувство подсказывало, что Леликов вовсе не развлекаться приперся, но… зачем? Я никогда ему не нравилась, вниманием девчонок Сашка обделен не был. За все одиннадцать лет учебы мы, может, перебросились парой десятков фраз. Чего вдруг, спустя месяц после выпуска, он притащился ко мне?

– Эм…

Это все, что я смогла протянуть, когда глаза Леликова зажглись в темноте красным. Нет, он притащился точно не развлекаться.

Низким грудным голосом, словно доносившимся из испорченного кассетного магнитофона, парень произнес:

– Ты нам кое-что должна.

Что именно – не соизволил объяснить.

Взгляд красных глаз завораживал и пугал. Это было второе мое столкновение с чем-то потусторонним, и сейчас не было Энджина, лихо управляющегося с нечистью. Сейчас я была один на один с чем-то жутко агрессивным.

Поняв, что отдавать я ничего не собираюсь (хотя мне кроме невинности и отдавать то нечего), Сашка пошел в атаку. Вернее, попытался, потому что я вдруг ощутила жуткую злость. Она завладела мной полностью и, если честно, я уже не контролировала собственное тело. Я ударила кулаком прямо в солнечное сплетение парня и ногой отпихнула его к противоположной стене. Он снова ринулся в атаку, но я интуитивно знала, что делать. Удар цели не достиг, его руку встретила моя, а потом, ударив его пару раз ногой в живот, я как следует дернула и сама перепугалась от противного хруста костей. Парень взвыл, но поднялся.

Как там в книгах пишут? Смертельный танец двух воинов? Слияние двух стилей, опасные всполохи боевых искусств?