А вот наша Василиса-краса – "обнять и плакать".

В легкой куртке, низких сапогах и с распущенными волосами, которые спускаются прямо к талии.

И все это, конечно, охуеть, как красиво, но…

Шапка твоя где, бестолочь?

Мода на бестолковый фарс с риском менингита прошла лет эдак десять назад.

Бабы – дуры, ей богу…

– Не бойся… – вещает Лиса дружелюбно. – Папа у нас добвый. А еси будет не с-ушаться, ты мне скажи, я Пауковнику пе-едам. Он его быст-енько…

И, нахмурившись, сурово сжимает ладонь в кулак и потряхивает им, показывая, что мне там сделает Полковник.

Вздыхаю.

У нас в семье жесткий матриархат, да.

Щелкая по кнопке, открываю автомобиль и впуская девочек внутрь.

А сам, загрузив все покупки на заднее сиденье, усаживаюсь за руль.

– Пап! Вквючи мою песенку! – уже командуют мне.

Клацая по кнопке, ищу нужный трек.

Моя дочь, как настоящий гангста, фанатеет по Эминему и готова бесконечно слушать его "Пересмешника".

Припев у нас в машине всегда на повторе.

Eminem – Mockingbird

Включив ей песню, выезжаю с парковки.

С недавних пор мы с Лисой живем в пригороде.

До работы близко, серые высотки – далеко, за домом – лес с соснами, да ёлками.

Красота…

Надоели мне эти муравейники, жуть просто!

Чем старше становлюсь, тем больше хочется природы.

В лес за грибами сходить, на охоту рвануть, да даже на крыльцо в дождь выйти и выкурить сигарету с кофе…

В квартире, оно всё равно, – не то.

Поглядываю в зеркало на дочь…

Сидит у Василисы на руках.

И, тихонько двигая головой в такт музыке, роется в покупках, выискивая свой новогодний пакет с конфетами.

Его я обещал ей еще утром, когда мы с плачем и обвинениями в предательстве ехали к психологу.

А теперь никаких обвинений.

Конфеты найдены, батя – снова вполне себе годный тип…

Мыча что-то веселое себе под нос, дочь усердно шуршит фольгой, открывая свой подарок.

В салоне пахнет мандаринами, в соседских окнах – весело мигают гирлянды, и день мой вдруг окончательно перестаёт быть паршивым.

Лисе хорошо, а значит…

Значит и мне тоже.

Подъехав к дому, загоняю машину во двор.

– Дед Ва-ася-я-я! Мам пвишва-а! – громко оповещает дочка, выпрыгивая из авто.

Захлопывая дверь, переглядываюсь с Василисой.

– Прости. Я поговорю с ней об этом.

– Да все нормально… – прячет руки в карманы куртки.

И оглядываясь по сторонам, явно выискивает взглядом того самого деда, к которому обращается Лиса.

Но есть тут один маленький нюанс…

И Лиса моя радостно подбегают вовсе не к деду, а к коту, который сидит на бетоне под навесом. Присев рядом с ним на корточки, гладит его всколоченную, черную шерсть.

– Здваствите, де-ушка… Как ваше здо-овичко?

Делает вид, что внимательно слушает ответ.

– Ой, как ховошо. Я – вада! – сердечно прикладывает ладонь к груди.

Василиса поворачивается ко мне с явным вопросом в глазах.

– Это…

– Да – с раздражением развожу руками.

Вот такая вот история.

– Дедушка Вася – это у нас бродячий, жирный кот. За неимением других кандидатов – сегодня же повышен в должности.

Василиса серьезно кивает в ответ.

– Понято. Принято – переводит взгляд на Лису.

А дочка, кажется, именно этого сейчас и ждет.

И, поймав её взгляд, тут же поворачивается к коту, продолжая свой "разговор":

– Гово-ите, я – самая ховошая внуча, да? – краснея, хитро косится в нашу сторону – Ой, пасимбочки, дед Вась – смущенно поправляет куртку.

Да…

Кажется, моему ребенку и правда не хватает общения.

Довел ты, майор, до крайней точки…

А все почему? Потому что ты – неэмоциональная скотина, Байсаров, понял?

Достаю сигарету.

Закуриваю…

– Да не переживай ты так, начальник…

Василиса подходит ближе. Куртки наши шуршат, соприкасаясь.

– Дети все так делают. Я, вот, с гусями болтала. У меня даже друг был. Небоякин звали.

– Кто сказал, что я переживаю?

– Ну. Я вижу!

– Избавь меня от своих эзотерических талантов, будь так добра.

– Вообще-то…

Не поворачиваясь, раздражённо скашиваю на неё взгляд сверху вниз.

– Ладно-ладно. Молчу. А сигаретку хоть можно у вас попросить?

Философски выдыхаю дым.

Мало нам воровства и драк, она у нас еще и курит.

Бинго, товарищ майор…

– Нельзя. Девочкам курить не надо – смахиваю дым.

– А мальчикам, значит, надо?

– Берская…

– Не бесить, да? – спрашивает хитренько.

Снова встречаемся взглядами.

И я замечаю, что, при естественном освещении, её глаза будто горят.

Белки глаз белые-белые, словно подсвечены изнутри, а зеленая радужка вся в желтую крапинку.

Ох ты…

Залипаю на ней взглядом.

Яркая какая девочка. Прямо анаконда хищная.

– Да. Будь так добра.

– Ладно – переводит взгляд на небо.

Молчит пару секунд.

Потом снова шуршит об меня своей курткой…

– Могу еще за руку вас ободряюще подержать. Но это только если премию дадите.

Уголки губ невольно дергаются в улыбке.

А прикольная, все-таки, девочка…

Веселая!

А то ведь чаще, когда девушка красивая, она какая-то "безвкусная", что ли…

Пресная.

А эта…

Эта вкусная, да?

И я вдруг ловлю себя с поличным, когда в очередной раз пытаюсь поймать её взгляд.

– Деда, а вам можно кофетку? – дочка деловито лезет в свой новогодний, блескучий пакет. – Доктоу-стомово-вог не будет вугаться? Не-еть?! – с искренним удивлением. – Ховоший у вас доктоу…

Кладет конфету рядом с котом.

На снег.

– Лиса! Не-не-не… – машу ей рукой. – Конфету забери, ему нельзя.

Сожрет еще вместе с фантиком, а мне потом откачивай их тут всех.

– Ну-у… – топает ножкой и выгибается, откидывая голову назад.

– Отставить! Бери конфету и шебурши сюда. Быстро!

А то девчонка, вон, промерзла уже в своей куртке…

Вздохнув, Лиса недовольно поднимает конфету и тут же украдкой бросает её вниз.

А потом, честно глядя мне в глаза, легонько отодвигает её ногой в снег.

– Я всё вижу.

Вздохнув, всё-таки поднимает конфету и бежит к нам.

По пути, оборачиваясь, машет Ваське, который уже вальяжно топает по снегу в соседский огород.

– Видева моего деда? – подбегает к Василисе.

– Видела – улыбается та.

– Он так меня хва-иу… Свышава?!

– Слышала – улыбается чуть шире.

Потеснив меня, Лиса берет Василису за руку и, чуть ли не лопаясь от гордости, ведет её ко входу в дом.

– А пу-апа…– взахлёб, и не сводя с неё взгляда.

– Аккуратно, ступенька… – Василиса помогает ей подняться.

– Ага! А пу-апа, когда думав, что я не свышу, назва-у его "ставый пвофувсет" – шепелявит с довольным видом.

Девчонка прыскает со смеху, бросая на меня косой, хитрый взгляд…

– Лисёнок, а этот Вася, это с какой стороны дедушка?

– Это папин папочка!

– Похо-ож… – со знанием тянет рыжая.

Зараза!

– Так, банда! – распахиваю перед ними дверь. – В дом все! Метель опять начинается.

И не косись ты так на неё, Байсаров, а?!

Ты, конечно, пока еще не старый…

Но и не профурсет же…

Соберись!

Глава 7 Газлайтинг

Перед моими глазами разворачивается настоящая операция по захвату.

Лиса носится по дому так, словно за плечами у неё пропеллер.

Глаза лихорадочно горят, на шее мишура, а на голове – хаотично нацеплены сразу все её заколки с ромашками.

Облеплена она ими – прямо как ежик иголками.

– Мам, вафаэво… – протягивает Василисе конфеты. – И-са их двя тебя под шкафом пвятава…

Оставляет их на табуретке, и тут же удирает снова.

На этот раз – на кухню.

Слышу, как двигает стул по полу.

Минута молчания…

И снова летит со всех ног к нам.

– Мам… Сывок с коко-восом! – нервно запинается. – Самвый вучший! Самый свадкий!

И спустя пару минут:

– Мам, сахав? – протягивает Василисе коричневые кубики – Вкусьны-ый… Ой какой!

Хрустит им сама.

В мою сторону дочь теперь даже не смотрит.

Ну конечно…

Ей разве до меня?

У неё ж тут Бастилия стоит не взятая.

– Ого! Это тростниковый? Спасибо! Какая ты хозяюшка…

Дочь в ответ бросает на неё полный детского обожания взгляд и смущенно хихикает, цепляясь за мои брюки.

Улыбается во весь рот.

И снова "хи-хи-хи".

Дово-ольная!

Только кожа у неё вся пятнышками идет от волнения, а дыхание уже сбивается в неровный ритм.

– Так, хозяюшка…– пытаюсь чуть поумерить её пыл. – Ты давай-ка руки мыть и переодеваться. А я пока Василису в душ проведу, ага?

Но дочь тут же перебегает от меня к рыжей, цепляясь теперь за её джинсы.

Намертво.

– А зачем в душ? – требовательно.

– Ну так… Замерзла девочка.

– А я сама поведу!

И тут же топает с Василисой вперед по коридору.

И, конечно, теперь, когда рыжая без куртки, я оцениваю и вид сзади, и конкретно вот этот шикарный переход от талии к бедрам…

Шальное воображение вдруг рисует её без одежды.

И руки покалывает от желания обхватить эту тонкую талию и…насадить девочку на себя.

Вздыхаю, отворачиваясь.

Тормози, Байсаров.

Ты – дядька взрослый, прожженный и бесчувственный, а такие девочки в "скорой помощи" для данного вида мужиков не работают.

Им по возрасту полагается романтика, и желательно – с обязательствами, а тебе – грубая физика без этих самых обязательств.

Так что здесь у нас сугубо рабочие отношения.

Останавливаю их у единственной свободной комнаты.

– Нам сюда, Василис.

Спальня небольшая, но уютная.

– Диван раскладывается, зеркало, шкаф. Все новое, никто здесь до тебя не жил…

– И все квасивое! – звучит снизу бодрый голос моего маркетолога.

Василиса как-то нервно улыбается, оглядываясь по сторонам.

– Да. Спасибо.

– Пожавусточки! – снова мой маркетолог.

А я молча достаю из шкафа новое постельное, набор полотенец для ванной, нахожу даже зубную щетку в упаковке, и спроваживаю рыжую в душ.

Но стоит только дверям ванной закрыться, как на меня тут же налетает Лиса.

– Ты окно там заквыу?! – спрашивает грозно.

А я даже слегка теряюсь от такой вот резкой перемены.

– Окно? – не догоняю я.

– Дя!

– А причем здесь окно?

– Чтоб не сбежава от И-сы … – нервно теребит свои пальчики. – Мамочка юбимая моя…

Со вздохом, поднимаю её на руки.

Блять…

Ну и что мне сейчас, лекции ей читать?

Что Василиса ей не "мам", и тем более никакая не "любимая", а всего лишь – очередная няня?

Убежит ведь в свою комнату, и снова будет плакать в обнимку с Полковником.

И, возможно, я и правда плохой отец и ничего не понимаю в детях, но мне кажется, что так нельзя.

Сейчас, да еще и на ночь глядя, – нельзя.

Просто потому, что она слишком возбуждена, и сегодня стресса ей и так хватило по горло.

Лучше сделать это завтра.

– Дочь, зима на улице. Окно и так закрыто.

– А! Ну дя…

– И… Василиса сбегать не собирается – добавляю зачем-то.

А дочь моя тут же расплывается в счастливой улыбке.

– Это потому, что Иса ей вкусных кофетов дава, пу-а!

– Может быть…

А я даю своей Лисе мармеладных мишек с глицином, которые прописал нам врач, чтобы поддерживать нервную систему.

Отпаиваю чаем с ромашкой и медом…

А потом усаживаю её в детской, включаю мультики и иду готовить ужин.

Но, как только начинаю резать мясо на гуляш, дочь топает ко мне в обнимку с Полковником.

– Ма-ёу!

– Слушаю.

Водит смущенно носочком по полу, прижимая к себе медведя.