Дом пустоты (страница 11)
Задеть Мертвеца оскорблением, рассчитанным на человека, не получилось. Он по своему обыкновению сел на землю, свернул ноги по-камайнски и с интересом посмотрел на собеседников. Живые не выдерживали его прямого взгляда. Эти даже не поморщились. Забавно. Мертвец прислушался к своим ощущениям. Ботинки пару последних дней давили. Ноги, что ли, растут?
– А вы кто такой?
Второй мужчина улыбнулся.
– Я сын Колокола. Единственной верховной жрицы Казги.
Мертвец с удивлением посмотрел на него.
– Голос ваш мне знаком, а лицо…
Лицо было ничем не примечательное, усредненно-айзаканское. Густые тёмные брови и ресницы навевали воспоминания о портретах камайнских халифов, а смуглая кожа – о гелиатских моряках. Нос был определённо багрийский, с характерной горбинкой, а разрез карих глаз – почти по-ханьски узким. Губы полные и тёмные, как у кшелитов.
– Моя мать была старейшей жрицей Айзакана, – мечтательно произнёс сын Колокола. – Она создала Казгийское княжество и правила им больше тысячи лет. Столько силы падало к её ногам. А потом Небесные Всадники стали умирать. Она испугалась, пошла на поводу у эмоций, и вот… Тоже мертва.
Он бросил быстрый взгляд на Иветре.
– Исари расправился с нею с твоей помощью. Один раз в жизни мать хотела поступить благородно и попала в ловушку.
– Благородно? Ну-ну. Ты считаешь благородным тот факт, что она решила забрать себе в тот раз не только силу Небесной Всадницы, но и её тело?
Иветре обернулся к Мертвецу.
– Ты, кажется, знаком с Исари и Этери.
– Да, – ответил Мертвец. – Знаком.
– Его достопочтенная матушка собиралась поступить, как поступил чуть позже я – занять молодое, чистое тело. Казга разваливалась, там не было смысла оставаться. Там не было силы, и рабы подняли головы. Я не мог позволить ей занять тело Этери… – он произнёс это имя на выдохе, со странной смесью восхищения и злости. – И убил. Лисенок сыграл на наших чувствах и страхах безупречно.
– Уникальный талант, – хмыкнул сын Колокола. – Один Небесный Всадник, находясь на свободе, умудрился перевернуть полконтинента с ног на голову за десять лет. А если их на свободе сотня-другая?
Он встал, отвернулся.
– Твоя тётушка не спешит, Мертвец. Хотя ей стоило бы поторопиться, давно пора…
Фиолетовый луч прорвался сквозь серую хмарь неба. Скользнул по земле, потом по лицу Мертвеца – слишком осязаемый для простого света, больше похожий на прикосновение пальцев. Проклятый возник на горизонте, будто появился из ниоткуда, отделился от низкого, светло-серого неба и темно-серой земли.
– На ловца и зверь бежит… – сказал Иветре, тоже вставая.
Исчезли и камни, и костёр.
Мертвец заслонил рукой лицо – этот свет слепил глаза. Судя по всему, лично ему. Тени шевелились за спиной Проклятого, похожие на крылья. И приглядевшись к этим теням, Мертвец понял, что они собой представляют: два силуэта, очень похожих на первый взгляд. Белые лица, белые волосы, серый шёлк мантий старинного покроя. Люди, не обладавшие острым зрением Мертвеца, не смогли бы их отличить друг от друга. Тот, что стоял за левым плечом, был старше, чуть пониже, но мантия сидела на нем привычнее… Второй, повыше, двигался по-другому, с грацией хорошего бойца – мечника, а не мага. Мертвец вдруг понял кое-что насчёт Проклятого и магистра Рейнхальда и, не выдержав, расхохотался.
– А иногда… Иногда и ловец на зверя, – сообщил Мертвец, поглядывая на призрачных собеседников.
– Этот зверь нам не страшен.
– Даже привычен.
Они встали плечом к плечу чуть поодаль.
Проклятый остановился от них шагах в пятидесяти. Потрепанная мантия развевалась без всякого ветра. Он стоял, опустив голову, прислушиваясь к чему-то, что слышал только он.
– Мертвец… – позвал он. – Ты не один? Зачем ты сюда забрался?
Тот, кто стоял за правым его плечом, наклонился к уху Проклятого.
– Мне всегда было интересно, – протянул сын Колокола. – Что Небесные Всадники создают для тех, кого ненавидят? Не Небесные же Сады, в самом деле. Но что-то должно быть.
– Мой Небесный Всадник мучил меня под видом блага, – заметил Иветре. – Не думаю, что осознанно.
Проклятый протянул вперед руку, нетерпеливым жестом призвал к себе Мертвеца.
– Иди сюда.
Мертвец понял, что не может.
– Мне не нравится Эуропа, – заметил сын Колокола. – Здесь неправильные Всадники. И мертвецы тоже неправильные.
Мертвец покосился на него.
– Это ловушка.
– Я знаю, – ответил Проклятый.
– Они хотят поработить вас!
– Знаю! Я обещал вашим родителям…
– Прошу, уйдите!
Проклятый поднял руки, рукава мантии задрались, обнажая худые предплечья в бугристых шрамах. Серый небосвод пересекла молния, упала к нему в руки кнутовищем.
– Кого здесь нет? – спросил он. – Адалвалф? Вальхен? Нисса?
Слова, имена падали к его ногам серыми камнями. Сотня или около того.
– Карин… Карин! Где она?
Иветре рассмеялся.
– Делает то, что должна. Освобождает тебя.
– Освобождает? – хором переспросили Мертвец и Проклятый.
– Чем тебя держит магистр Рейнхальд, дитя? Благодарностью? Чувством вины?
Проклятый вздохнул.
– Что вы хотите?
– Посмертие – ужасно утомительная штука, когда в нем нет ни смысла, ни цели, – заметил Иветре. – Мне оно не по нутру. А что до моего товарища по несчастью…
Сын Колокола хмыкнул.
– Я создал тебя, а значит, в какой-то мере несу ответственность. Ты ведь чувствуешь, что мы связаны. Ты сохранил моё сознание здесь, в Бездне. Не просто так, верно? Дай мне новое тело, доверься мне. Тебе нужен поводырь, ты же чувствуешь, правда? Чем этот рохля Рейнхальд лучше меня?
Фигуры за спиной Проклятого придвинулись ближе. Если не присматриваться, выглядело это так, будто он просто сложил крылья.
– Восхитительно нелепое существо… – сказал Иветре. – Меня всегда это в них восхищало. До сих пор удивляюсь, как я не распознал все это в Исари… Обманулся внешним сходством Багры и Этери.
Карин появилась неожиданно, подошла к Проклятому, привстав на цыпочки, поцеловала в изуродованную щеку.
– Маска магистра давит на тебя, братец. Неужели ты сам этого не чувствуешь?
Проклятый провел рукой по лицу Карин.
– Что ты сделала?
– То, что должна была. Освободила тебя. Разве не этого ты всегда хотел? Свободы. А вместо этого – новые оковы. Зачем?
– Что ты сделала?
– Магистр теряет свое влияние. Что будет, если его обвинят в убийстве? Я делаю выбор за тебя, исправляю твою ошибку. Ты освободился от одного рабства и залез в другое. Я освобождаю тебя.
– Он не может не быть рабом, – насмешливо сказал сын Колокола. – Он – живой артефакт, и ему нужен хозяин.
– Все, что ты можешь, мальчик, это выбрать себе хозяина. Рейнхальд не годится на эту роль.
Проклятый снова провел рукой по лицу Карин и сжал её тонкую шею.
– Ты забыла, Карин? Ты – орудие. А я – рука, его держащая. Уходи!
Протянул руку к Мертвецу.
– Нам надо спешить! Ну же!
Мертвец оглянулся на двух призраков, стоящих позади. Лица у обоих были спокойные, будто бы они проиграли только битву. Но не войну.
Шёл Проклятый странно, будто бы прощупывая перед собой землю. И только потом, удостоверившись, что ничего опасного под ногами нет, ставил стопу полностью. Обуви на нем не было.
Мертвец пошёл за ним и через некоторое время тоже разулся: туфли жали. Унылый пейзаж Бездны навевал тоску. Или не такой уж унылый: чёрное солнце, висевшее обычно в зените, двигалось по небосклону.
Мертвец сообщил в спину Проклятому:
– Похоже, солнце идёт за вами.
Проклятый остановился. За спиной его уже никого не было. Видимого, по крайней мере.
– Да, идёт, – проговорил он медленно.
– А мы куда идём? – не унимался Мертвец.
– Спасать лорда Рейнхальда.
Мертвец забежал вперёд, заглянул под низко надвинутый капюшон.
– Я догадался обо всём, магистр.
– А, – Проклятый кивнул, сбросил капюшон. – Шила в мешке не утаишь…
– У меня только один вопрос, – продолжил Мертвец. – Голос…
Проклятый дотронулся до горла.
– У маски лорда Рейнхальда много секретов, Энтони. Нам нужно спешить.
Он дёрнул губой, собираясь с силами. Долго говорить ему было неудобно.
– У Карин удивительно много силы воли. Она может гораздо больше, чем я ожидал. Прямо сейчас… Прямо сейчас она не даёт мне покинуть Бездну.
– Я думал, только мне чудится это странное натяжение чего-то вроде плёнки вокруг, – заметил Мертвец.
Проклятый вытянул руку вперёд, будто ощупывая что-то.
– Быстрее!
Мертвец успел зацепиться за Проклятого, и оба они шагнул в тварный мир. В покои магистра Рейнхальда. Сделали по инерции несколько шагов и остановились.
Проклятый скинул потрепанный плащ, остался в старомодной ночной рубашке. Мертвец даже не был уверен, что кто-то ещё такое носит. Подошёл к зеркалу, провел руками по туалетному столику под ним.
– Где маска? – спросил он удивлённо.