– Ты прост, как палка, Мартин Хагал. Но у этой простоты есть один несомненный плюс – можно верить в твою искренность.

Мартин сам хотел верить в свои клятвы. Иногда ему казалось, что и жизнь в нем держится только благодаря им. Как кристаллы толкают вперёд движитель самохода, так и желание найти сына и отомстить убийцам Маргариты толкают Мартина вперёд. Короткая передышка – и в Бездну, в Бездну! Искать следы на песке.

Уже лет двадцать, как мастер Хагал научился уходить в Бездну с любого места. Удобнее, конечно, через большие и малые разломы, тропами нечисти, но можно и так. Напролом. Большинство магов, как и он сам, предпочитали использовать для перехода специальные комнаты в подвалах резиденции Тьмы. Там всегда есть дежурный целитель, на случай непредвиденного. Если и притащит на себе маг что-нибудь лишнее, дальше орденской кунсткамеры оно не уйдёт.

Артефакты, принесенные контрабандистами из Бездны, в таких случаях служили хорошую службу – маяк он и есть маяк. Что туда, что обратно.

В его отряде было трое магов – все молодые мастера, злые, отчаянные. Верившие ещё, что их рейды, зачастую пустопорожние, – нужны и важны. Трое магов и Мертвец. Единственная в мире разумная нежить. Лучший друг Мартина.

Бездна сближает и, пожалуй, не было никого ближе их пятерых, когда они вот так выходили на серый песок, под палящее и холодное чёрное солнце Бездны. Молча.

Мартин не знал, что ищет каждый из его отряда – они чаще других бывали здесь. Он сам искал следы сына. В месте, где оставить след – нетривиальная задача. Пожалуй, только Небесный Всадник с этим сумеет справиться.

Была у Мартина одна мысль, как соломинка для утопающего – такая же тонкая и ненадежная.

Уже лет пятнадцать, а может быть двадцать, некоторое количество артефактов, попадавших в тварный мир не через орден Тьмы, были абсолютно безопасны. Не просто очищены от эманаций, нет… Будто бы никогда не бывали в Бездне, даже не так: будто никакой Бездны и вовсе не существовало.

По сравнению с этим уровнем мастерства даже работа лордов ордена казалась кустарной. Если Мартин прав, если он правильно понял то, о чем говорил господин Исари, то это работа Небесного Всадника. Несложно догадаться, какого из двух. Его сын бродит по Бездне два десятка лет, а сколько ему было, когда его привели сюда? Лет десять…

Господин Исари писал, что в неволе они почти не развиваются. Что он не знает, как влияет Бездна на разум… Но вряд ли помогает. Хозяин и Хозяйка! Помогите же своему родичу, взявшему на себя часть ваших трудов. Вы ведь особенно добры к детям и безумцам – так говорят жрецы. Так помогите ему!

Иногда он почти получал ответы на свои молитвы. Чувствовал, будто рядом идёт кто-то, касается его плеча. Почти чувствовал детскую тёплую маленькую ладонь в своей. Но стоило сосредоточиться на этом ощущении, как оно пропадало.

– Недалеко люди, – сказал Мертвец. – Пойду, гляну?

Он один бродил по Бездне без маски и очков. В Бездне он был почти что дома. Мартин остановился. Пора было менять фильтры в маске. Он кивнул другу, и Мертвец побежал. Любое действие в Бездне достаточно условно – и бег, и сама жизнь… Но бегом Мертвеца можно было даже любоваться.

Выглядели контрабандисты скорее жалко, чем опасно. Трое мужчин и одна женщина с закутанными в тряпье лицами. Они надеялись таким образом защититься от чёрной травы, но им это не удалось. Все заражены. Именно поэтому контрабандистов чаще всего убивают на месте… Тащить заражённых чёрной травой в тварный мир на суд слишком опасно.

Женщина стянула с лица свою тряпичную маску, с мольбой глядя на некромантов.

– Вы убьете нас?

– Да, – ответил Мартин. – Это будет быстро и не больно.

– У меня дети, – у женщины тряслась нижняя губа. – Они останутся сиротами. Пожалуйста.

Нелепо кокетливым жестом она дёрнул завязку у ворота, открывая вид на зону декольте. Неужели пыталась соблазнить? На виске билась жилка. Или нет… Ещё чуть-чуть, и зреющий внутри неё отросток чёрной травы вырвется на свободу.

– У тех, кто пострадал от ваших артефактов, тоже дети, – напомнил Хагал.

Он не лгал. Казнили действительно быстро и не больно.

– Те, кто умирают здесь, в Бездне, легко находят путь в Небесные сады.

И коротко помолился придуманной им самим молитвой:

– Если ты встретишь её, сын, позаботься об этой глупой женщине. И дай мне знак, я ищу тебя, дай мне найти тебя.

Он посмотрел контрабандистке в расширенные от страха глаза и остановил её сердце.

– Кто-то ещё рядом, – сказал Мертвец.

Некроманты, отвлеченные его словами, чуть ослабили хватку. Один из арестованных вырвался, полоснул чем-то острым в опасной близости от горла державшего его мага, бросился на Мартина:

– Тварь! За Никку! Убью!

Ударил Мартина в живот, тот охнул от неожиданности, почувствовав, как живот обожгло. Упал, перекатился, почувствовал под пальцами что-то острое, схватился, как утопающий за соломинку, за это острое, опасное и при этом… Родное? Мужчину схватили, завернули ему руки за спину. Маленькое лезвие крепилось к его запястью. Мартин достал из поясной сумки бинт и пшеничное вино. Обезболивать нельзя.

Небольшая рана, скорее царапина, но в Бездне опасно любое нарушение целостности кожи.

Находку свою он сунул в карман, мельком глянув. Деревянный гребень. Красивый и обладающий успокаивающим эффектом.

– Не наши ли везунчики там? – спросил Мертвец.

– Значит, им снова повезло, – сказал один из некромантов. – Надо возвращаться.

Мартина осмотрели целители, обработали рану, отправили отдыхать. По его официальному адресу – в дом, где жила сестра. И почти сутки он проспал, как убитый.

За окнами еще не рассвело, но на кухне было шумно и весело, когда он спустился вниз. Лаял пес, кричал кот, которому наступили на хвост, пятеро человек пытались добиться друг от друга ответов на вопросы и выполнения просьб.

– Дорогая, ты погладила рубашку?

– Мама, я не буду ветчину!

– Седрик! Не корми собаку булкой!

Веселье то и дело выплескивалось через стеклянную двустворчатую дверь в холл, и когда Мартин Хагал спустился по лестнице вниз, под ноги ему бросились дети, щенок, два кота.

От младшей из племянниц он получил поцелуй в щеку, от старшей – бутерброд и кофе. Сел за кухонный стол, потянулся к свежей газете, почти не воспринимая весь этот шум и гвалт. Пожалуй, поселить в своем доме сестру и ее беспокойное, веселое семейство было правильным решением, иначе после смерти Маргариты это место превратилось бы в склеп. А склепов Мартину и на службе хватало.

Мертвец наотрез отказался принимать назад свой свадебный подарок. Сказал только:

– Смерть не является смягчающим обстоятельством для невыполнения долга. Ни своя, ни чужая. Тебе еще есть ради чего жить. А со временем найдутся и новые цели.

Мартину действительно было ради чего жить. Наверное. Найти убийц Маргариты. Найти сына…

Сестра прервала его мрачные размышления.

– Мартин, вчера был посыльный от лорда Рейнхальда – сказал, ты будешь сопровождать магистра на приеме в доме лорда Глейда.

Мартин кивнул, продолжая поглощать завтрак.

– Тебе нужна новая парадная мантия.

Он снова кивнул.

– Не забудь заглянуть к портному.

После нескольких суток в Бездне и долгого, но не подарившего бодрость сна, такого же серого, как и сама Бездна, сложно было сосредоточиться на таких вещах, как прием, завтрак, вопросы племянников.

Он сунул руку в карман брюк: что-то чужеродное лежало в кармане, мешало. Укололся об острые зубья, извлек обнаруженный в Бездне гребень. Мало верилось в то, что удачливые контрабандисты, за которыми отряды орденов гонялись почти двадцать лет, могли так бездарно потерять улику. Но вещица точно была из гробницы, которую они разграбили.

– Какой красивый, – с восхищением сказала старшая из племянниц, Меган, разглядывая гребень.

Вещица действительно привлекала внимание. Изящной резьбой и несколькими крупными, переливающимися кристаллами неизвестного происхождения. Гребень был чист от эманаций Бездны, будто не лежал в ней сотни тысяч лет. Если не миллионы.

Мартин протянул безделушку племяннице, коротко рассказал о том, откуда она. Дети благоговейно изучали артефакт, Эрика в руки его брать не стала, но тоже с интересом посмотрела. Уточнила у Мартина, не надо ли потом всем помыть руки или чем-нибудь их обработать.

– Уникальность этой вещи в том, что она совершенно безопасна, – ответил Мартин. – Даже на мне эманаций Бездны больше, чем на гребне. Так не бывает.

Седрик, племянник, умильно взглянул на него.

– Дядюшка, расскажите что-нибудь!

Мартин с сожалением развел руками.

– Вам разве в школу не пора?

Дети со вздохом согласились, что пора. Только Меган не преминула заметить, что она уже месяц как студентка, и если дядюшка будет и дальше так редко появляться дома, то перестанет даже узнавать любимых племянников.

– Вечером расскажу, – обещал Мартин. – Меня месяца два к Бездне близко не подпустят.

Он замолчал, вспомнив что-то.

– Зато нагрузили общественной работой. Точно. Я же должен прочесть курс лекций… Где мой сундук с конспектами?

Он обернулся к племянникам.

– Посещение лекций свободное, приходите к Дому Снов часам к четырем пополудни. Будет вам интересный рассказ.

Мастер Хагал был, пожалуй, в первую очередь практиком, а не теоретиком, и в этом, по мнению коллег, заключалась ценность его лекции для широкой публики. Он мог донести до общественности основные способы борьбы с нежитью и нечистью так, чтобы это было понятно и впечатляюще.

Мартин шел по проспекту Нового Мира, мимо стеклянных витрин, свернул на улицу Робера Артуа, знаменитого поэта, ни один стих которого Мартин так и не сумел запомнить, хотя в семинарии у них были уроки словесности. Тогда, после войны – факультативно. Темные маги, почти истребленные, требовались в большом количестве. Не было времени образовывать их. Со своей силой ладят? Нежить от нечисти отличают, упокоить одних и изгнать других могут? И хватит.

Сейчас время спокойное, и на образование магов отводится больше времени. И нынешним послушникам приходится зубрить и сдавать экзамены не только по тем дисциплинам, что являются частью их ремесла. Но и по тем, что нужны, как это говорится, для общего развития.

Сложно сказать, завидовал он нынешним послушникам или сочувствовал.

Он свернул на Зелёную улицу, а оттуда до семинарии Темного ордена, именуемой Домом Снов, рукой подать.

Мертвеца, старого приятеля, единственную в мире разумную нежить, Мартин заметил издалека. Пиджак и котелок на нем были по последней моде, а лаковые туфли сияли так, что можно было ослепнуть.

– Ты, должно быть, озолотил уже армию чистильщиков обуви, – заметил Мартин, щурясь.

Мертвец тоже посмотрел на свои ботинки. Был он невысок, с сухим изможденным лицом, каких у живых людей не бывает. И таких белых глаз и острых зубов тоже не встретишь нигде, кроме кунсткамеры при штаб-квартире Ордена Тьмы.

– Нарядился в честь твоего дебюта в качестве преподавателя, – улыбнулся он.

Мартин пожал плечами.

– Всем мастерам приходится нести эту скорбную ношу время от времени. Людей, способных заниматься просветительской деятельностью, не хватает. Их даже меньше, чем тех, кто готов совать голову в Бездну.

Мартин не считал, что годится для такой важной роли. К собственному титулу он относился с недоверием, особенно учитывая обстоятельства, при которых его получил. Когда-то он страстно желал стать мастером, ибо это было одним из условий, выдвинутых его будущим тестем. Стремился поскорее перестать быть подмастерьем, был готов на что угодно. И что в итоге? Он мастер, а Маргарита мертва.

Мастер Герайн, маг разума, выслушав однажды его метания, сказал, что это обычный синдром самозванца, и посоветовал записаться на прием к своему коллеге. Но на то, чтобы изливать душу магам разума, у Мартина времени не было.