Мартин вошёл в аудиторию, закрепленную за ним на ближайшие два месяца, осмотрелся.

Большое помещение, серо-белая гамма, ряды стульев с откидными столиками, большой синематический экран, гроздь воспроизводящих кристаллов, увеличительная установка. Мартин снова почувствовал, как активируется его синдром самозванца.

Мертвец уселся на стол, заболтал в воздухе ногами.

– Нужны тебе наглядные пособия? – спросил он, улыбаясь и показывая свои острые зубы.

– Ты, кажется, был наглядным пособием у доброй половины лекторов. А к светлым ходил?

Мертвец снял шляпу. Волосы у него были тонкие, безжизненные.

– Было дело. Светлый маг ограничился тем, что ткнул в меня указкой и сообщил, что я нежить.

– Это вся Астурия знает.

– А потом сообщил, что темные маги со временем все превращаются в нежить.

– Тут тоже есть доля правды.

Мертвец спрыгнул со стола. Долго сидеть на одном месте он не умел.

– Но не такая уж и большая. Ну, кого ты назовешь? Я да Проклятый… – он задумался. – Ну, может, еще магистр – наш старый хрыч, так сказать.

Мартин даже оглянулся. По всем правилам дурацких ситуаций магистр должен был обнаружиться у него за спиной – или нет, скорее за спиной Мертвеца. Магистра Рейнхальда можно было назвать как угодно, только не старым хрычом и уж точно не нежитью. Был он, конечно, очень стар, один из самых старых магов в мире. А среди тех, кто еще практиковал магию, и очень активно, он был самым старым. У его ровесников и даже магов помладше силы хватало только на самих себя.

Лорд Рейнхальд же все еще сражался на передовой, где только можно. И в Бездне, и здесь, в тварном мире, за операционным столом. Как и многие некроманты, он был отличным целителем.

Магистра, к счастью, нигде не оказалось.

– С чего ты вообще собираешься начать лекцию? – спросил Мертвец, наблюдая, как Мартин листает принесенные с собой записи.

– С азов. С того, что от зубов отскакивает, – ответил Мартин, не отрывая взгляда от записей. – А там посмотрим.

Мертвец уважительно хмыкнул, достал из ящика стола чистый лист и заправленное чернилами вечное перо.

– Как тебе такая идея для лекции: «Случаи, когда стоит вызвать дежурных некромантов, и случаи, когда достаточно просто бросить пить».

Мартин хмыкнул.

– Таких случаев почти не бывает. Если человеку кажется, что надо обратиться к некромантам, значит, точно уже пора. А вполне может быть, что и поздно.

Он потянулся, разминая затекшую шею и плечи.

– С азов – это значит совсем с самого начала? – спросил Мертвец. – С построения модели мира и всего такого, да?

Мартин пожал плечами.

– Если слушатели не понимают общей картины, переходить к частностям бессмысленно.

Теория луковицы, о которой Мартин рассказывал когда-то Маргарите, нелепо смущаясь, претерпела за прошедшие годы небольшие изменения и называлась теперь теорией слоёного пирога. Мартину всегда было интересно, не голодают ли маги-теоретики, раз снова и снова сравнивают строение вселенной с чем-то съедобным?

В три часа пополудни Мартин понял, что, кажется, готов к лекции. И если продолжит и дальше пытаться вообразить себя великим оратором, то решимость исчезнет окончательно.

– А не пообедать ли нам? – радостно поддержал его Мертвец.

Мартин сунул руку в карман, проверяя, на месте ли кошелёк, и укололся об острые зубцы гребня. Он мог поклясться, что оставил его дома.

Напротив Дома Снов, семинарии тёмных, располагалось недорогое и вполне приличное кафе. Раньше здесь был паб в североастурийском стиле, так называемый «кнайпе», что на северном диалекте значит «щипать». Паб был тесный, и подавали здесь больше закуски к пиву: жареные колбаски и вообще разнообразное мясо, квашеные, жареные и тушеные овощи, супы-пюре. Это было одно из первых питейных заведений столицы, в котором отказались от свеч и масляных ламп, и стали пользоваться осветительными шарами. Это тем более удобно, что трое из четверых посетителей – маги. Им даже полезно сбрасывать иногда остатки магических сил, заряжая что-нибудь.

Это место было в любом путеводителе по столице, и каждый, кто впервые посещал Новый Лестер, заглядывал сюда. Да только не задерживался. Должно быть, постоянные посетители, маги, ревностно охраняли свои столики и десерты и «выдавливали» посторонних.

Недалеко было еще одно кафе, «Ложная чашка», для магов разума. Такое же безумное, как его посетители. С зеркальным потолком и столиками, стоящими не на полу, а на стенах. Посуда с них не падала, а возможность удержаться на стуле зависела от личного могущества. Но в таком месте некромантам делать было нечего.

Мартин и Мертвец заняли единственный свободный столик. За пару секунд до их прихода его спешно освободил послушник, первый на потоке по умению прогнозировать ближайшее будущее. Такая способность лучше развивается у разумников, видящих связь между не связанными, на первый взгляд, событиями. Но и некроманту тоже лишним не будет умение предвосхитить еще не случившееся. Даже если связь между ними ускользает от взгляда и понимания.

Мартин заказал обед и принялся разглядывать посетителей, пытаясь определить, кто из них будет на его открытой лекции.

Трое у барной стойки – журналисты. Угрюмый мужчина с дорогим перстнем похож на контрабандиста. За соседним столиком двое таких же крепко сбитых и сосредоточенных бойцов в кожаных плащах. Явно охрана того, с перстнем на руке.

Угрюмый мужчина почувствовал взгляд, поднял голову. Во взгляде его мелькнуло узнавание, потом, неожиданно, опасение, замешательство и вдруг – злое веселье.

Он отсалютовал Мартину пивным бокалом, поднялся, жестом приказал охране сидеть.

Один из них что-то шепнул своему господину.

– Чушь какую-то несут, – тихо сказал Мертвец. Слух у него был очень острый. – Говорят, что ты, и правда, на лысого похож.

Мартин провел рукой по голове. Волосы у него были коротко стриженные – может, и не сильно густые, но и лысым он не был точно.

– Прошу прощения, вы мастер Хагал? Один из самых молодых мастеров ордена Тьмы и наследник одного из самых впечатляющих состояний Астурии?

– Вот последнее точно не я, – отозвался Хагал. – Наследницей промышленной империи Крайс являлась моя супруга Маргарита. И все, что сочтет нужным оставить в наследство мой тесть, будет принадлежать моему сыну. А не мне.

Он смотрел на гостя снизу вверх и не предлагал присоединиться.

– Я – граф Глейд. Амори Глейд. Раньше я вел дела с вашим многоуважаемым тестем, но в последнее время…

– Он уже немолод, – ответил Мартин. – И смерть дочери подкосила его. Единственное, что делает его живым, это желание дождаться того дня, когда я накажу убийц его дочери и верну ему его внука и моего сына.

– Вы держите его? – спросил граф, с интересом разглядывая сидящего мага.

Мартин улыбнулся. Многие маги подпитывали силой своих менее развитых магически родственников, даря здоровье и долголетие. Каждый достаточно сильный маг мог создать для пары близких людей собственный маленький Дом Слез.

– Он отец моей погибшей жены. И кто, если не он, достоин увидеть, как наказание постигло убийц?

Граф понизил голос:

– И долго вы будете его держать? А если наказание не постигнет?

– Хоть до следующего падения Бездны, – отрезал Мартин. – Или дольше. Если понадобится. Я буду искать и убийц, и похитителей сколько угодно долго.

– До падения Бездны?

Мартин понял, что у него пропал аппетит. Этот человек вдруг показался страшно неприятным. Липким, как болотная жижа. Мартин встал, и Мертвец вскочил вслед за ним.

– Постойте, – сказал граф ему в спину. – У меня есть крупная партия золотых слитков. Отменного качества. У господина Крайса ведь, насколько я знаю, был заключен контракт с «Ориндой» на поставку драгоценных металлов. Это могло бы заинтересовать господина Крайса. Замолвите за меня словечко?

– У него есть управляющий, обратитесь к нему. Я не имею никакого отношения ни к этим деньгам, ни к контрактам.

Уже у двери семинарии Мартин покаянно сказал стоящему рядом Мертвецу:

– Ты из-за меня остался голодным, дружище.

– Пустяки! – жизнерадостно ответил Мертвец. – Я ел позавчера.

У этой встречи, оставившей неприятный осадок, было одно несомненное достоинство: погруженный в свои мысли, Мартин не заметил, как подошло время начала лекции. И теперь он спокойно, обстоятельно и неспешно рассказывал собравшейся публике об особенностях поведения животных вблизи разломов, об отличиях нечисти от нежити, о том, какие из теорий возникновения Бездны ему, практику, кажутся наиболее близкими к правде.

Лекцию слушали либо маги, либо люди, имеющие некое представление о магической науке. И о путях темной магии и некромантии, в частности. Разразился вполне ожидаемый спор между приверженцами разных теорий, и Мартину оставалось только не дать дискуссии превратиться в драку.

После долгих патрулирований Бездны Мартин пришел к выводу, что пресловутый слоеный пирог ближе к правде, чем луковица. Что их тварный мир не сердцевина, окутанная слоями-гранями Бездны, а всего лишь еще один слой. Который рано или поздно станет частью Бездны – как все предыдущие, будет поглощен, переварен.

Как те места, откуда бездновы, в буквальном смысле, контрабандисты тащат сейчас артефакты. Дорогие и опасные. Испещренные чужими письменами, сделанные из неизвестных металлов неизвестным способом. И зачастую такие знакомые, будто мир идет по кругу, снова и снова создавая похожее: самоходы и переговорные кристаллы, и самолеты, и оружие, и дороги из горной смолы, и дома, и даже мода! Даже она циклична. В мертвых городах под черным солнцем Бездны Мартин не раз встречал людей, одетых похоже на сегодняшних горожан.

Он рассказывал об этом просто и веско. Предостерегал от покупок артефактов неизвестного происхождения, говорил, пока не встретился взглядом с внимательно слушающим его графом Глейдом.

И в третий раз за сегодня гребень в кармане кольнул его.

* * *

Граф Глейд был щедрым меценатом, а орден Тьмы нуждался в деньгах. Многие считали лорда Рейнхальда баснословно богатым, и, наверное, когда-то он и был невероятно богат. Но события в Доме Слез и некоторые другие его проекты значительно урезали состояние прямого потомка последнего Астурианского императора.

Ходили слухи еще и о том, что Проклятый в свое время забрал все драгоценности у тех, кто стал частью его чудовищной мертвой армии. И передал их все тому же лорду Рейнхальду. Может быть, и так.

Откуда граф Глейд брал деньги, было совершенно непонятно. Ходили слухи о золотодобыче, но старые маги уверяли, что никогда не слышали о том, что на землях рода Глейд когда-либо вообще велась добыча золота.

Магистр Рейнхальд как-то раз обмолвился, что у него есть некоторые соображения, но о них говорить еще рано. Он никогда не говорил ничего просто так. Мартину казалось, что после всего, что было в Доме Слез и в Бездне, он понимает магистра чуть больше, чем другие. Или думает, что понимает.

И раз уж магистр сказал о своих подозрениях при Мартине, тот решил тоже присмотреться к так удачно пригласившему его на прием графу.

Парадную мантию для выхода в свет Мартину привезли домой – выглаженную, с уже нашитым на плече черным солнцем – знаком Ордена Тьмы. И знаком мастерства на груди, с вышитым мечом, оплетенным черной травой.

Гребень, так стремящийся оказаться рядом, он переложил в карман новой мантии сам, желая в том числе и проконсультироваться с магистром. Гребень, казалось, полностью лишенный магии, благодарно льнул к руке. Мартин провел пальцем по изящному узору, чувствуя неизъяснимую тоску.