Вызванный заранее самоход ждал его у крыльца. Мартин сбежал вниз, и тут гребень снова показал свой странный норов. Свет мигнул в глазах, и картинка внезапно изменилась. Холодный осенний вечер сменился весенним. У ног Мартина была лужа, в которой отражались звезды и крыша дома, украшенная гелиатским сторожевым големом – псевдоживым магическим конструктом в виде странного животного. А напротив этого чудища – живая дворняжка, маленькая и растрепанная. Она пьет из лужи, и Мартин смотрит на эту дворняжку, как на самое чудесное из всего, что он видел в жизни.

– Что пялишься? Дружка повстречал? – грубо говорят ему. – Быстро в самоход.

Сторожевой голем вертит головой.

Мартин вынырнул из видения, услышав окрик возницы:

– Господин маг! Вы в порядке?

Надо срочно увидеть магистра!

Впервые в жизни Мартина укачало в самоходе. Картинка постоянно двоилась, это зависело от того, насколько крепко пальцы сжимали гребень. Чем сильнее, тем четче становились видения. Тот, кто видения насылал, тоже куда-то ехал. Не по городу, нет. Судя по всему, куда-то на север. И гораздо дольше, чем Мартину предстояло проехать от своего дома до графского особняка.

Там, в видении, тоже несколько раз упоминали графа. Мартину показалось, что он видел одного из мордоворотов, сопровождавших сегодня Амори Глейда. А потом Лейнарда – предателя, которому так доверял.

Лейнард погладил по голове того, кто насылал видения, как собаку, тихо спросил:

– Тебя не обижали?

Мартин почувствовал, будто что-то шевелится у него за спиной. Бросил взгляд на кривую, горбатую тень. Это не горб, понял он. Это крылья!

Его словно прошиб удар молнии от макушки до пят, горло сдавило спазмом. Он понял, кто насылает эти видения.

Самоход остановился.

Мартин вышел, поднял голову, почти не удивляясь, встретился взглядом со сторожевым големом.

Здесь было светло, как днем, от многочисленных осветительных шаров, висевших даже на деревьях. Толпы гостей, смех и разговоры, тонкий аромат духов, покачивание разноцветных перышек на маленьких шляпках, стук острых женских каблучков. А потом Мартин увидел магистра и господина Исари. Или кого-то очень на него похожего.

Мартин сразу понял свою ошибку: не так уж этот человек был похож на багрийского Небесного Всадника. Он принял за схожесть их родство, достаточно близкое – маги часто чуют такие вещи.

Этот человек был чуть ниже, чуть полнее, более приземленный, что ли. Он будто бы не уверен в себе, лишен стержня. Волосы коротко стриженные, темно каштановые, губы плотно поджаты, темные глаза смотрят настороженно, исподлобья.

Одежда – смесь айзаканского и эуропейского. Впрочем, отменного качества. О его руку опирается невысокая миловидная дама, с приятным смехом и с такими крупными бриллиантами в сережках, что это почти неприлично. Платье того покроя, что называют «голым». Жемчужинке такое пошл бы, но Мартин не был уверен, что сумел бы выпустить жену в нем куда-то дальше спальни.

Какие глупости лезут голову. Мартин крепче сжал гребень. Неожиданно, будто из-под земли, выскочивший Мертвец проследил за его взглядом. Сказал:

– Говорят, даже лорд Элмирион пал жертвой этой моды: его возница засмотрелся на даму в подобном платье. И перевернул самоход.

Мартин хмыкнул.

– Нашему магистру такая опасность не грозит.

Если лорд Рейнхальд не перемещался Бездной с места на место, то его возила госпожа Оливия. Об обсуждаемых ныне платьях она высказалась с потрясающим деревенским северно-астурийским акцентом: «Тьфу! Срамота!»

И дня за три полностью обновила свой гардероб.

– Энтони, – обратился Хагал к другу. – Если бы ты провел детство и большую часть жизни в Бездне, каким ты стал бы?

Мертвец хмыкнул, посмотрел на свои иссушенные, почти мумифицированные руки.

– Думаю, ничего бы не изменилось.

Гребень бился в кармане как сердце. Пульсировал, требовал внимания. Где-то на задворках сознания слышалось: «Помоги. Помоги. Я рядом!»

Доверять неясно слышимому из тьмы – профессиональная черта некромантов. Доверять. Но проверять.

К магистру не пробиться. Мартин взял с подноса бокал игристого вина, отпил, поморщился. К алкоголю он был равнодушен. Особенно после того, как решил напиться до беспамятства и был облит холодной водой в тот самый день, когда наконец достиг задуманной кондиции. Спасибо заглянувшему в гости Мертвецу.

Тот, кто пытался связаться с Мартином посредством гребня, бывал здесь. В этом доме, в этих залах. Эхо его присутствия – как далёкий шум прибоя. Неотступно, неотрывно… и почти незаметно. Болела голова, крутило желудок. От нервов, от воздействия чужой магии или от съеденного мимоходом канапе? Сложно сказать.

Вниманием магистра всецело завладела айзаканка. Он слушал её, склонив голову, почти не отвечая, пока какой-то родич господина Исари топтался рядом.

– И нас лишили всего! – с придыханием продолжала она. – Лишили будущего нашу дочь! А ведь я назвала её в честь его матери, Юстинией… Хотела сделать приятное. Или стоило назвать в честь жены? Тогда которой? Лейлы или Этери?

Айзаканец печально вздохнул, принялся рассматривать свои лакированные туфли. Мартину показалось, что обувь ему жмёт. По крайней мере, выражение лица у него было очень напряжённым и раздраженным.

– Разве мой супруг и господин не имел права выбрать себе любую женщину в жены? – Спросила она, глядя на магистра и стискивая руку спутника. – Я к тому времени, когда мы объявили о свадьбе, была вдовой уже почти три месяца! Кто мог подумать, что первый супруг мой жив?

Айзаканец вырвал у нее руку.

– Прошу, хватит об этом, Шакар! Лорд Рейнхальд оказывает нам услугу, вводя в общество. Мы не должны ему жаловаться…

Его жена только вздохнула.

– Но ведь это благодаря его давнему знакомому мы здесь. Вообразите, лорд Рейнхальд. Он сел на место царя и сказал нам: «Оба брысь из страны. Пока все не испортили!» И теперь в Багре выборы! Освященная самим небом монархия пала, и там теперь, как это по-гелиатски? Власть народа!

– Хватит об этом, Шакар, – снова попросил её муж. – Мой дед заплатил свою цену за благополучие Багры. А мы чуть все не разрушили.

– Другие страны не рушатся от того, что за исполнением небесных заповедей не следит самый настоящий Небесный Всадник. Люди сами справляются. А тебя он никогда не любил!

– Прошу прощения, магистр, – айзаканцы удалились спорить в одну из ниш между окнами. Госпожа Шакар закрыла лицо руками, ее супруг принялся ее утешать. Сверкали бриллианты в ушах, белая кожа сияла на фоне красного бархата двухместного диванчика, привлекая взгляд. Магистр обернулся к Мартину, и волна чужой магии прокатилась по телу. Стандартное диагностическое заклинание, будто лорд не доверял своим глазам. Гребень в кармане нагрелся.

– Господин Исари шлёт нам привет весьма необычным способом. Этот юноша – его внук, и три месяца назад он был багрийским царём. Вы слышали о багрийской Границе крови?

– Да, разумеется, – кивнул Мартин.

Возможно, именно эта грандиозная задумка повлияла когда-то на решение магистра создать Дом Слез. Небесный Всадник Исари, багрийский царь по совместительству, почти отдал свою жизнь за то, чтобы в границах его царства ни один человек не мог убить другого. Он отдал для этого все свои силы, всю свою кровь, и умер бы. Не стань его спасением проведённая за месяц, или около того, операция по замене настоящего, но больного сердца на искусственное, магомеханическое.

– Граница оставалась нерушимой, пока внук Исари ради любви не послал на верную смерть своего друга. Эта женщина, Шакар, напоминает мне о…

– Лорд Рейнхальд, – кашлянув, сказал Мартин. – Что, если я скажу, что знаю, где мой сын?

Маска, которой было скрыто лицо магистра, оставалась бесстрастной. Но весь он напрягся.

– Ты тоже его чуешь?

– Скорее, он меня, – признался Мартин, доставая гребень.

Словно холодный ветер пронёсся по роскошно обставленным приемным залам графского дома. Ветер пах кисловатым и одновременно горько-сладким запахом Бездны. Кто-то из гостей выругался, одна дама уронила бокал – показатель высокой чувствительность к эманациям той стороны мира. Но до порога, отделяющего мага от не мага – далеко.

Сквозь анфиладу комнат почти бегом шёл человек – нет, существо: высокое, белоснежное. В нем было больше жути, чем в иной нежити…

Он смотрел прямо на Мартина немигающими глазами – пустыми, белыми, бесконечно больными глазами. Прибавь к ним чуть больше жизни – они станут глазами Маргариты.

– Ты спасешь меня? Ты заберёшь меня? Я слышал твои молитвы.

– Где ты? Где ты? – быстро спросил Мартин.

Видение пропало.

– Мастер… – робко сказал стоящий рядом гость. – У вас кровь идёт из носа.

Мартин провел ладонью по лицу, больше размазывая кровь, чем стирая ее.

– Прошу прощения, – пробормотал он и направился к выходу, пошатываясь, как пьяный.

Гребень в кармане превратился в труху. Мартин слышал, как его окликнул Мертвец, но сил обернуться не было. Почти не чувствуя ног, неловко пробрался к выходу через толпу. Вышел на крыльцо, тяжело привалился к колонне. Магистр был здесь.

Лорд Рейнхальд сказал, не оборачиваясь:

– Теперь я знаю источник обогащения нашего дорогого хозяина.

Мартин резко дёрнул головой, ударился затылком о колонну, поморщился.

– Гребень испортил я, – несколько виновато произнес магистр. – Хотел добраться до… Вы так и не дали ему имени?

– Нет.

– …Вашего сына. Знаете, – он печально вздохнул. – Цивилизация не всегда во благо. Живи мы в другие времена, я допросил бы графа Глейда сегодня же. Несмотря на последствия. Впрочем, нет… Мешают мне не законы, а ответственность.

– Да, – кивнул Мартин. – Ответственность за каждого тёмного, я помню. А мой сын не темный, он иной, иное…

Магистр легко коснулся его предплечья.

– Вы знаете, Хагал… После войны мне кажется, что я в плену. Еще худшем, чем в Эйлин-дане. Меня связывают слова. Слишком много слов. Зря я…

Лорд Рейнхальд прервал сам себя.

– Дайте мне время, Хагал.

– Он говорил, что ему плохо, – хмуро ответил Мартин, глядя на свои ботинки.

– Я знаю. Я знаю, что он чувствует.

Мартин покачал головой.

– Раньше я думал, что вы всемогущий.

– Да, я тоже так думал.

Больше не о чем было говорить. В груди Мартина пульсировала незарастающая, невидимая рана, о которой он забыл. Или думал, что забыл. Он поклонился магистру и сбежал по ступенькам вниз. Пошёл пешком, обошёл квартал по кругу и уселся на скамейке в небольшом сквере с обратной стороны от графского особняка. Здесь было темно и тихо. Кровь давно перестала течь из носа, а голова – трещать, и Мартин почти задремал, когда появился Мертвец.

Мартин взглянул на друга с благодарностью:

– Я знал, что ты придёшь. Есть какие-нибудь мысли?

Мертвец сел рядом.

– Нет.

– У меня тоже. Магистр Рейнхальд просит ждать. Но я больше не могу. Ни после того, что я видел в видении, ни после того, что мой сын сказал мне.

– При всем уважении, – протянул Мертвец. – Наш прекрасный лорд слишком увлёкся ханьской философией. Про то, что если долго сидеть на берегу, рано или поздно мимо поплывёт труп врага.

– Если сидеть слишком долго, то проплывут заодно и трупы друзей, которые сражались с этим врагом, пока ты сидел на берегу. И тех, кого следовало спасать от врагов, – усмехнулся Мартин.

Мертвец согласно хмыкнул и задумчиво спросил:

– Ты умеешь управлять гелиатскими големами?

– А? – переспросил Мартин.

– Ну, я точно не умею. Зато ловок, как кошка. Ну что? Пойдём на дело?

– Когда гости графа натанцуются, разумеется.

Гости графа натанцевались скорее ранним утром, чем поздней ночью. Мартин успел подремать на скамейке, найти брошенную кем-то газету с незаполненным сканвордом, и теперь решал его, стоя под фонарём. Пока Мертвец не подошёл и не задавил его эрудицией и абсолютной памятью.

Недалеко обнаружилось бистро, и Мартин сходил туда поесть довольно чёрствых бутербродов.

Наконец, Мертвец сказал:

– Угомонились.