Свой котелок Мертвец оставил на скамейке. Поколебавшись, снял и смокинг, проверил карманы.

– Пошли, посмотрим на голема?

Мартин пожал плечами.

– Это магия разума. Не знаю, что я могу сделать.

Голем гулял по крыше и, заметив их двоих, остановился, опустил лобастую голову.

– Хороший мальчик, – сказал Мартин.

В каменной глыбе пульсировали полтора десятка кристаллов. Всё заряжены под завязку. Вот этот – в черепе – отвечает за слух и зрение.

Мартин потянулся к ним, шевельнул пальцами, делая на мгновение видимой струну, тянущуюся от кристалла. Для мага разума использовать свою силу – все равно, что играть на музыкальном инструменте. Тёмный маг, как ему и положено, блуждает в темноте, на ощупь. Использовать чужую технику можно, но сложно. Голем сосредоточил свое внимание на Мартине. Как интересно. Один из кристаллов в левой глазнице работает как записывающий артефакт. Удалить запись.

– Иди, Мертвец, я его держу, – тихо сказал Мартин.

Непривычный приём тянул силы, пальцы начинали болеть.

Мертвец перелез через ограду.

– Ого, – сказал он уважительно. – Хорошо, что ты не полез. Это не магия, а новомодное электричество. Но больно. Ограда под напряжением.

– Электричество – тоже магия, – не согласился Мартин. – Это же молния. Знаешь, какие грозы умеет вызывать магистр природников?

Мертвец растворился в темноте, а Мартин и голем остались смотреть друг на друга. Но долго ему в тишине побыть не довелось.

– Хагал? Мартин Хагал? Это ведь вы? Что вы здесь делаете?

Мартин обернулся, стараясь не разорвать связавших его с големом струн. Амиран, бывший багрийский царь, второй на памяти Мартина, смотрел на него с прищуром. Он слегка покачивался и, наконец, желая поймать равновесие, ухватился за ограду. Охнул, получив удар молнией, отдернул руку.

– Провожу обход вверенного мне квартала, – проворчал Хагал, всматриваясь в темноту, в которой исчез Мертвец. У него очень чуткий слух, так что беспокоиться не о чем.

– Вы на службе?

– Да. Предполагается, что мастер всегда на службе.

– А я пью, – вздохнул айзаканец.

– Я заметил. Вы не могли бы пить где-нибудь в другом месте?

Айзаканец еще потоптался рядом и вздохнул.

– Говорят, вы вдовец? – спросил айзаканец.

– Да, – согласился Хагал.

– Я тоже… хочу иногда стать вдовцом, – проговорил он.

– Что мешает вам стать разведенным?

Он только вздохнул.

– Ребёнок. И мой дед. Исари. Вы знаете Исари?

– Хм, – глубокомысленно ответил Мартин, уже теряя надежду на то, что дождаться Мертвеца получится спокойно. – Идите домой. Ничем не могу помочь.

Айзаканец продолжил.

– Он наказал нас с Шакар за этот… Как его там… адъюльтер. И это… Попытку убийства. Кровная магия – она такая хрупкая. В Багре действительно сложно причинить вред другому. Рука не поднимается в буквальном смысле.

Он икнул, с пьяной печалью продолжил.

– Мой дед всех пытался сделать похожими на Небесных Всадников. Они не способны на ложь и убийство. Обычно не способны. Но мы люди, и… изворотливее, чем он думает. Шакар нашла лазейку. Мы думали, что все получилось. Были счастливы. Ребёнок вот. Дочь. Юстиния, десять лет ей уже.

Он развёл руками.

– Мы слишком близкая родня Небесному Всаднику, проведшему ритуал. И наше преступление начало разрушать Границу Крови. Поначалу никто ничего не заметил. Вру. Я заметил и молчал. Как снежный ком. Все. Мелкое воровство, потом крупное. А мы-то расслабились! Потом дело и до убийств дошло, тут и дед мой понял, в чем дело.

Он замолчал, достал флягу из кармана. Отсалютовал Мартину.

– Я думал, он нас убьет. Да он и сказал что-то вроде: «Ты опозорил меня, иди умри любой смертью на свой выбор!» – Айзаканец засмеялся. – Но он поступил иначе, по-небесному жестоко. Сказал: «Отправляйтесь в Астурию. Не лишать же ребёнка родителей». Безднов вершитель судеб! Проклял нас, приклеив друг к другу. Мы с Шакар не можем расстаться. А ещё… Больше не способны лгать.

Мартин почувствовал, что от всей этой ненужной информации у него снова начинает болеть голова. Он покосился на айзаканца. Усыпить его, что ли? Он так пьян, что вряд ли заметит небольшое магическое воздействие.

Не получилось. Заметил. Амиран торжествующе выпростал из-под рубашки медальон, сообщил:

– Тут перья Небесного Всадника. Отличная защита от чужого воздействия, – и, как ни в чем не бывало, продолжил: – Он очень жесток. Не по-челевески, и не по-звериному даже. Даже палач в глубине души сострадает пытаемому. Но не Исари и не ему подобные, нет. Он лишён естественного эгоизма, и сострадания тоже лишен. Выкинули нас, как шелудивых псов. Сестрица моя, великолепная Анастазия, гелиатская императрица, полностью на его стороне. Я ей больше не брат, гляньте-ка! А между прочим, не из-за Исари ли она осталась калекой, а? Когда казгийцы вдруг начали уничтожать Небесных Всадников, убили нашу мать, где он был тогда, наш дед? Здесь, в Эуропе, в Астурии. Спасал чужих женщин и детей. И не спас. Ни своих, не чужих.

Мартин был готов уже просто вырубить его вручную, не прибегая к магии. Но боялся отвлечься от каменной туши голема.

Айзаканец, должно быть, почувствовал это, махнул рукой куда-то в темноту.

– Я живу через дорогу. Заходи… на огонёк.

– Обязательно, только покиньте сейчас место проведения магического ритуала, – устало выдал заученную фразу Мартин.

На бывшего багрийского царя это не произвело впечатления. Он изломил бровь и спросил:

– А иначе что?

В глубине сада что-то зашуршало. Они оба напряглись. Мартин задвинул дурака за спину. Даже если это Мертвец, мало ли…

Это был не Мертвец.

Голем вблизи впечатлял ещё больше. Пока он сидел на крыше, как-то не чувствовалась вся его мощь. Казалось, что земля трясётся под его каменными лапами. Мартин сделал шаг вперед. Останавливаться каменная зверюга не собиралась.

Это ведь тоже псевдожизнь, подумал Мартин. Почти что нежить. Он потянулся к кристаллам внутри каменного тела, лишил их заряда. И зверюга упала к ногам, уткнувшись в ботинки. Из открытой пасти выпала изящная женская кисть.

За спиной громко икнул Амиран. Кажется, он протрезвел.

– Это довольно впечатляюще, – сказал он тихо. И добавил несколько экспрессивно звучащих фраз на незнакомом Мартину языке. – Тут чья-то рука.

Мартин поднял её, желая определить, где находится тело. Кисть принадлежала девушке лет двадцати пяти, тело недалеко – в доме графа Глейда, если судить по направлению.

Мартин устремился в дом. Слишком темно. Слишком тихо. Слишком пахнет Бездной.

Здесь нет живых.

Мартин зажёг все осветительные шары, которые смог охватить. У самого входа лежал труп девушки в одежде горничной. Кажется, ей и принадлежала притащенная големом кисть.

– Что здесь произошло? – спросил Амиран совершенно трезвым голосом.

Мартин прошёл дальше, обходя перевернутую мебель. Скрипели под ногами осколки стекла… Белая маска, перечеркнутая трещинами, будто парой шрамов. Что-то ехидное было в её улыбке.

Мартин совершил противоправное действие: уничтожил улику коротким магическим импульсом. Ему сразу вспомнилось, как магистра пытались подставить с ритуалом, изобретенным на острове Брока, и как им повезло, что все это получилось решить почти без потерь. Вдруг и теперь это чьи-то грязные игры?

Мартин оглянулся в поисках подходящего для допроса тела.

Граф Глейд сидел в кресле, сжимая в руках длинное рябое перо. Рука уже окоченела.

Дух графа не ушёл ещё далеко, вернулся в тело, активировал память:

– Что случилось? – спросил Мартин. – Кто убил вас?

Граф долго смотрел ему в глаза, потом проскрипел:

– Хагал.

– Я вызову стражей порядка, – тихо сказал Амиран.

– Подождите. Мне нужно разобраться со всем этим.

Багриец попятился.

– Нет. Мало того, что я во все это вляпался, так ещё и не следовать закону… Я так не могу. Мне не нужны проблемы.

Мартин вздохнул.

– Хорошо. Вы ведь были со мной. Когда бы я успел?

Багриец пожал плечами.

– Я мало знаю о магии. Может, вы их заранее прокляли?

Потом оглянулся, понизив голос, добавил:

– У вас будет четверть часа, если вы хотите сбежать.

– Я ничего противоправного не совершал, – ответил Мартин. И понял, что лжет. Он уничтожил маску. Поспешное и глупое решение: здесь след его магии, и разумник почувствует его ложь.

Но не бежать же, в самом деле? И где Мертвец?

Мартин опустился в кресло напротив графа. Тот следил за Мартином пустыми глазами. Поднятый труп старается не выпускать своего поводыря из поля зрения.

– Как вы умерли?

– Меня убил Хагал.

Мартин выругался. Это уже слишком!

– Кто ваш убийца?

– Сказал называть себя Хагалом.

– Как он выглядел?

Поднятый труп показал перо, которое держал в руках.

Проблема с поднятыми в том, что связи в мозге разрушаются очень быстро. Им можно поручить несложную работу, но добиться внятного ответа почти невозможно. Именно поэтому некроманты часто работают в паре с разумниками – тем проще разобраться в хитросплетениях потусторонней уже логики.

У парадного входа остановился самоход. Следом ещё один: по всей видимости, это были стражи порядка. Мартин поднялся с кресла. Среди служащих магов у Мартина скопилось достаточно знакомых, и прибывший на этот вызов разумник был одним из них. Некроманта Мартин не знал, а светлый маг бросил на него нечитаемый взгляд. Двое не одарённых магией стражей принялись осторожно ходить по дому, вполголоса надиктовывая протокол. У одного из стражей был при себе глазок – артефакт, снимающий объёмные яркие изображения.

Некромант поднял труп горничной без кисти, она ничего не видела. Граф Глейд не то чтобы поменял показания, но фраза: «Сказал называть себя Хагалом» – окончательно запутала следователей.

Мартина допросили на месте, и он видел, как хмурится разумник, заметил одни и те же вопросы в попытках уличить его во лжи. Чувствует, что что-то не так, но понять может, что именно. Воспоминания о маске и определенно подозрительном поведении графа Мартин затолкал в память так глубоко, как только мог. Наконец, разумник не вытерпел и отозвал в сторону своих коллег. Все трое шушукались минут пятнадцать, бросая в сторону Хагала полные подозрения взгляды.

Снова прошлись по дому, и, Мартин, наконец, понял, какого дурака свалял, применяя заклятие уничтожения здесь, на месте преступления. Его все же отпустили, заставив подписать договор о помощи следствию. Было понятно, что просто так от Мартина не отстанут.

– Нам стоило бы арестовать вас, мастер, – сказал ему разумник на прощание. Светлый за его спиной горячо закивал. – До выяснения всех обстоятельств. Дело весьма странное, не находите? Со времен Дома Слез не припомню ничего подобного. И что весьма характерно, здесь вы тоже в центре происходящего.

Хагал на это замечание только фыркнул. В ордене Тьмы было достаточно посредственных магов, и он точно был из их числа.

В какую Бездну рухнул Мертвец, интересно знать?

А дома его ждал ещё один сюрприз: записка, написанная рукой господина Крайса. Всего несколько слов: «В дополнение к твоему гребню». И перо, такое же пестрое, как в руке у графа Глейда.

Раннее утро, свежо, но, кажется, погода будет хорошей. Мартин раззевался и едва не уснул, пока покачивался в извозчицком самоходе. Он довольно редко навещал тестя – тот не смог простить Мартину смерть Жемчужинки и пропавшего без вести внука. Будто Мартин мог себе это простить…

Сегодня господин Крайс лично встретил своего раннего гостя. Выглядел он удивительно бодро – таким активным Мартин его давно не видел. Он почти не шаркал ногами, и даже спина казалась прямее. Последние лет десять старик держался на собственном упрямстве и магии Хагала.

– Что произошло?

– Он здесь. Мальчик здесь, в доме… Понимаешь? Ночью его привёл сюда этот…