Я и Мигель остались позади. В отличие от нас, Ясмин прошла вперед с гордо поднятой головой – до этого самого момента никто даже не посмел к ней прикоснуться. Казалось, охранники не привели ее сюда силой, а скорее, сопроводили. Когда они отошли, она отпустила руку маленькой Розы. Та посмотрела на мать и, повинуясь едва заметному жесту, покорно отошла, встав между мной и Мигелем.

Мы ждали в центре просторного зала. Наконец внутрь вошел молодой человек в костюме, который я посчитал свадебным, и с бокалом в руке. Мужчина был смуглым, довольно привлекательным, с короткой, волосок к волоску, стрижкой. На его шее виднелась татуировка, доходившая до самого подбородка, а на поясе сверкал золотой пряжкой толстый ремень. Мои затуманенные гневом глаза следили за этим модником-гангстером.

Он остановился напротив Ясмин и какое-то время молча смотрел на нее. Хотя я не видел ее лица, безупречная осанка ясно говорила – в этой женщине не было ни капли страха.

– На этот раз ты действительно меня впечатлила, Фуэго…

Его голос был густым, а жесткий говор придавал словам зловещий оттенок. Мужчина медленно повторил:

– На. Этот. Раз. Ты. Действительно. Меня. Впечатлила.

Ясмин не выглядела раскаявшейся. Но ее твердость лишь развеселила мужчину. Он ухмыльнулся, потряхивая бокалом.

– В любом случае… Раз уж даже моя бабка притащилась сюда, отменять свадьбу было бы неправильно. Ты же знаешь – она дышит через кислородный баллон. Когда Господь приберет ее, это будет проявлением милосердия.

Он перекрестился, глядя на одну из статуй на стене. Я вслушивался в каждое слово, стараясь не упустить смысл.

– Так что мне пришлось работать с тем, что было под рукой. И твое проклятое свадебное платье досталось Марии. Причем не той, которая красивая!

Ясмин вызывающе рассмеялась. Мужчина напрягся и швырнул бокал в стену. Осколки разлетелись со звоном, но Ясмин даже не дрогнула. Роза же вцепилась в мои брюки.

– Ты одарила меня уродливой женой и теперь должна за это заплатить!

– Я никогда не буду твоей, Андре! – выкрикнула Ясмин.

Тот презрительно фыркнул:

– Не волнуйся, теперь ты мне и не нужна. Я поклялся при бабке до гроба хранить верность жене. Поклялся в церкви. Я могу быть кем угодно, но ты знаешь – обещаний, данных Богу, я не нарушаю. Так что не переживай, твое прекрасное тело я не трону.

Мужчина вытер ладонь, на которую плеснул напиток из бокала, и начал расхаживать по комнате. Теперь он выглядел не злым, а хладнокровным, как наемный убийца.

– Но, с другой стороны, не жди, что я прощу твое предательство. Я не настолько христианин – ты в курсе.

– Чего ты хочешь? – твердым тоном спросила Ясмин, давая понять, что не боится его.

– Ты знаешь, что мы с доном Энрике делим рынок поставки медикаментов, в которых нуждается половина страны. Появились слухи, что старик скоро выходит на сделку с американцами. Не знаю точных сроков, но, думаю, это произойдет в течение двух недель. Мне нужно выяснить место и время их встречи. Я не могу позволить ему наладить этот контакт вперед меня.

Ясмин пожала голыми плечами:

– И зачем ты говоришь это мне?

– Потому что именно ты узнаешь для меня эти детали.

– Бред! – фыркнула Ясмин. – Как, по-твоему, я это сделаю?

Андре, казалось, получал удовольствие:

– Это уже твои проблемы. Если смогла влюбить в себя умного мужчину, то и дурака разговоришь.

Ясмин задумалась, опустив голову. Я отдал бы все, чтобы услышать ее мысли.

– Ладно, – наконец сказала она, вскинув голову. Ее рыжие волосы рассыпались по плечам. – Я сделаю это, но с одним условием: Роза останется со мной.

Андре мерзко усмехнулся, глядя на нее. Не знаю, что он прочитал в ее лице, но ухмылка постепенно исчезла. Его взгляд скользнул к Розе. Не сговариваясь, я и Мигель сделали шаг вперед, прикрывая девочку.

– Откуда мне знать, что ты не сбежишь из страны вместе с ней?

– Без Розы я не сделаю ни шага из этого дома!

Несколько томительных секунд Андре вглядывался в глаза Ясмин, но понял, что ее не переубедить.

– Хорошо, – наконец сказал он. – Тогда вот как мы поступим…

Он прошелся по комнате, подошел к одной из полок в каменной стене и отодвинул в сторону картину, изображавшую монахиню. За картиной оказался небольшой потайной отсек. Ясмин мгновенно сжала кулаки – возможно, злясь на себя за то, что не догадалась проверить это место.

Андре открыл дверцу и достал стеклянный пузырек, затем потянулся за чем-то еще. Мне было трудно стоять на месте – я так и рвался вперед, с трудом сдерживая жгучее любопытство, чтобы разглядеть, что он делает. Андре громко начал считать. Остановился на пятнадцати, закрыл пузырек и подошел к Ясмин.

Андре потряс пузырьком, и таблетки внутри застучали. Он явно наслаждался моментом и даже не пытался это скрыть. Мне захотелось разбить ему лицо.

– В этом флаконе – лекарство на пятнадцать дней. Пятнадцать таблеток, благодаря которым сердце твоей дочери будет продолжать биться.

Он перестал трясти флакон и приблизился к Ясмин.

– Фуэго… – прошептал он, обходя ее кругом.

Оказавшись у нее за спиной, он наклонился к ее шее и шумно вдохнул аромат волос. Ясмин не пошевелилась, но я видел, как сжались ее кулаки. Мигель дернулся, и я бросил на него взгляд – его челюсти были стиснуты.

Андре продолжил движение и вновь остановился прямо перед женщиной, глядя ей в лицо.

– У тебя есть пятнадцать дней, чтобы узнать место встречи. Иначе Роза останется жить только в твоих воспоминаниях. Как дорогой Пабло.

Ясмин молниеносно рванулась вперед и отвесила ему звонкую оплеуху. Охранники на секунду остолбенели, но, опомнившись, бросились к ней. Однако Андре жестом остановил их. Он лишь усмехнулся, слегка отклонив голову назад:

– Пятнадцать дней, Ясмин. Ты знаешь, этого лекарства нет в районе Энрике. Жизнь твоей дочери в твоих руках. Если попытаешься сбежать – это будет глупостью. Мои люди будут следить за тобой. Так что веди себя хорошо и сообщи мне место встречи. А теперь забирай свою дочь и этих идиотов, которых притащила с собой. Отсчет начнется на рассвете.

Он швырнул Ясмин флакон с таким выражением лица, словно потерял к ней всякий интерес. Поправив воротник и ослепительно сверкающий ремень, бросил последний взгляд на нее, пока один из его людей закрывал потайной отсек и возвращал картину на место.

– Адьос, Фуэго. Надеюсь, на этот раз ты не сожжешь тех, кто рядом.

Он вышел, и его люди исчезли вместе с ним. Роза бросилась к матери и ухватилась за ее платье. Казалось, девочка едва сдерживается, чтобы не обнять ее. Но Ясмин отвернулась, даже не взглянув на дочь. Она резко зашагала прочь, и ткань выскользнула из рук Розы.

Я хотел протянуть к ней руку, но сдержался. Мигель же, не раздумывая, взял ладошку девочки. Мы выстроились позади Ясмин и покинули дом – уже не как опасные преступники, а как безобидные букашки.

Как только мы оставили позади стены дома и звуки праздника, Мигель передал Розу мне и подошел к Ясмин. Они зашептались, отойдя на несколько шагов вперед.

Я посмотрел на девочку. Она выглядела встревоженной, напряженной и, что хуже всего, виноватой. Было грустно видеть, что она чувствует ответственность за происходящее.

Остановившись, я присел перед ней, чтобы отвлечь ее внимание от флакона в кармане матери.

– Кажется, мне нужен мой переводчик, – сказал я жалобным тоном.

Она старалась не выглядеть слишком заинтересованной, но с детским любопытством подняла подбородок:

– Слушаю вас, сеньор.

Мне едва удалось сдержать улыбку:

– Что значит «фуэго»?

Она оживилась, как ученик, знающий ответ на вопрос:

– «Огонь».

Через мгновение девочка сообразила, почему я спросил, и недовольно посмотрела на оставленный позади дом:

– Он всегда так называет мою маму.

Ее настроение снова испортилось. Черт. Попробую еще раз:

– Кажется, твоей маме не нравится это имя.

Роза пожала плечами:

– Когда он так говорит – не нравится.

– А кто еще так ее называет?

Она снова пожала плечами:

– Mi padre^[46]. Папа ее так называл, и она не злилась.

Роза сказала это так равнодушно, что я не понял, как реагировать. Мне нужно было собрать кусочки этой головоломки:

– Этот Андре… он знал твоего отца?

Роза кивнула:

– Они были близкими друзьями. Он давал папе лекарства.

Я нахмурился:

– Тоже лекарства?

Роза снова кивнула, но тут Ясмин позвала ее. Я выпрямился. Одна из черных машин, что недавно преследовали нас, ждала неподалеку.

Я вздохнул, оглядев по очереди девочку, ее мать и Мигеля.

Что я, вообще, тут делаю?

Я мог и должен был развернуться и уйти. Оставаться было глупо. Я поднял глаза к небу.

Ведь я обещал перестать вести себя как идиот. И меня здесь ничто не держит… Кроме моей камеры. Я не мог уйти без нее.

Я покачал головой. Да, возможно, нет ничего плохого в том, чтобы остаться с этой странной компанией, пока я не заполучу обратно фотоаппарат. Только до этого момента…

Но, когда Ясмин окликнула «Идешь, чико?», я не был уверен, что ноги несут меня к ним только из-за фотоаппарата.

Глава 8. План Б

– Все поняли, что нужно делать?

Мы кивнули. Под «всеми» подразумевались я, Роза и Мигель. После угроз того ублюдка Андре нас посадили в машину и с прежней деликатностью оставили у того же кафе «Суэрте», откуда и забрали. Ясмин велела ждать ее внутри, а сама растворилась в толпе на одной из оживленных улиц. Мы же уставились на стаканы, которые угрюмый бармен поставил перед нами с таким видом, будто подмешал в их содержимое яд.

Роза права: нельзя принимать даже протянутую руку от тех, кому не доверяешь. Особенно если это рука мрачного бармена, который, вполне возможно, только что отлил в твой напиток.

Пару часов спустя мы стояли в нескольких метрах от ворот огромного особняка, слушая последние указания Ясмин. Особняк находился в стратегической точке, близ района Лавапьес. В двух кварталах отсюда начинались уже не самые безопасные районы Мадрида. Этот дом стоял на границе, разделяющей элитные кварталы и трущобы, где ютились мигранты. Хотя, взглянув на особняк, я подумал, что он представляет собой нечто большее, чем просто пограничный столб.

Я окинул взглядом дорогу, ведущую к дому. В ее конце, едва заметная, стояла черная машина – скорее всего, людей Андре. Этот псих вручил нам гранату с выдернутой чекой, и она должна была взорваться через пятнадцать дней.

Перед тем как войти на территорию, Ясмин закончила инструктаж с видом командира и в последний раз повернулась к Мигелю:

– ¿Quieres que te lo repita?^[47]

Мигель покачал головой, и женщина откинула с лица пару рыжих прядей. Ее волосы были собраны в мягкий пучок, что странно контрастировало с резкостью в общении. В руках она держала старомодную сумочку на длинном тонком ремешке – совсем не в ее стиле. Вместо броского белого платья Ясмин надела простое, в цветочек. Ткань, может, и была дешевой, но эта женщина, без сомнения, умела привлекать внимание в любом виде.

– Главное – выглядеть убедительно, тогда никто не заподозрит неладное.

Я остановился, когда мы уже собирались ступить на дорожку, ведущую к двери.

– Меня все же кое-что смущает. – Повернувшись к Розе, я поморщился: – Кто поверит, что я отец этого ребенка?

Роза надулась, и мне стало неловко. Я слегка закатал рукав футболки, напряг бицепс и похлопал по нему:

– Вы когда-нибудь видели такого крутого папашу?

Роза рассмеялась. Мигель усмехнулся, стараясь, чтобы Ясмин не заметила.

– ¡Cállate!^[48] Жизнь моей дочери – это тебе не шутка!

Глаза Розы загорелись. Вместо страха на ее лице появилась улыбка – ей явно нравилось, что мать так говорит. Ясмин проигнорировала этот взгляд и продолжила:

– Нам нужно попасть внутрь и найти способ остаться там на ночь. А когда все уснут, включая этого ублюдка… – Она бросила ледяной взгляд в сторону черной машины: – …Мы сбежим.