Месть. Я тебе судья (страница 5)
– Ага. Все говорят: психолог, психолог. Но мы-то с тобой знаем, что заметить перемены в близких сложнее всего. И всё же. Слишком тщательно он подготовился.
– Слава, ты и сама лучше меня знаешь, что мы виделись полчаса утром и вечером. То, что Миша задерживался, было в порядке вещей. Где он, я никогда не проверяла. Думала, мы доверяем друг другу. Вот только… Год назад я решила уволиться со службы. Устала от своего беспокойного отдела, хотелось хоть после сорока побыть обычной домохозяйкой. Миша отговорил, просил подождать до пенсии.
– И зная, что ты трудоголик, выиграл тем самым себе кучу времени на сборы, – кивнула подруга, – и не придерёшься. Миша твой далеко не дурак, всю жизнь с психологом провёл, вот сам и натаскался. Даже бегство из страны продумал, знал, что ты связи подключишь и приволочёшь его назад.
– Мне сегодня звонил Ваня, – перебила я подругу, – мой супруг ещё и золотишко спёр. Две самые дорогие парюры с изумрудами и бриллиантами, и мужские перстни. Понимаешь? Он сбежал не один.
– Может, продать их хочет?
– Тогда предпочтительней брать не наборами, а кольца с камнями подороже и кулоны, цепочки. Весят меньше, по стоимости больше можно выгадать. Нет, такие вещи берут только в подарок.
– Амалия, мне самой не верится в происходящее. Как так? Вы с Мишей всегда были идеальной парой. А если его похитили? Или заставили каким-то образом уехать, провернув эту сделку в банке?
– И купили ему билет на Кипр? Вещи разрешили с собой собрать? Это где ты таких благородных разбойников видела?
– Да, не сходится дебет с кредитом, – почесала нос Слава, – кстати, о банке. Ведь открыто дело о мошенничестве, они должны заморозить выплаты?
– Подумай сам, с Кипра экстрадиции нет. Дело как открыли, так и закроют спустя какое-то время, а банк «разморозит» выплаты вместе с процентами и пеней за весь период. Тогда мне почку придётся продавать, не только квартиру. Нет, эти упыри всегда своё возьмут. Лучше рассчитаться сразу и закрыть всю задолженность.
– Ты права. Значит, у Миши кризис среднего возраста. Мужики и не такое ещё выкидывают. Во все тяжкие пускаются, – Слава продолжила душеспасительную беседу, – любовница его виновата, точно.
– Тебе ли не знать, психолог ты мой, что человека против его воли уговорить невозможно. Силой Мишу никто не тянул. Произошедшее просто надо принять как данность. И жить с этим.
– Ты оставишь всё так? Не попытаешься найти его?
– Он мог просто во всём признаться. Было бы и больно, и обидно, но я разделила бы всё имущество, как положено и отпустила. Вите всё стоило нормально объяснить. Человек разлюбил, такое бывает. Не так подло. Сын с него пример всю жизнь берёт, подражает во всём. Легко ли рушить идеалы ребёнка? Миша мог остаться для него отцом, а теперь… Сын его не простит. И я не прощу. Остаток жизни положу на то, чтобы отомстить. Пусть десять – двадцать лет пройдёт. Не забуду и не успокоюсь. Пока у меня нет возможности, но таковая обязательно появится. Я верю в бумеранг судьбы. Как его сейчас молодёжь называет: карма-настигарма.
– Не завидую я Мише…
– Подонком быть не надо…
В дверь постучали и мы, переглянувшись, пошли в коридор. Глазка не было. Слава прихватила с кухни сковородку.
– Кто там? – Спросила я.
– Свои, – раздался голос Сухоногова.
Открыла дверь, Владимир в изумлении уставился на взъерошенную Славу.
– Вы чего, девчата?
– Мало ли кто тут по ночам шляется, – подруга убрала сковороду за спину.
За Владимиром маячил ещё мужчина, стоило ему выйти на свет, я узнала следователя Примакова.
– Глеб Ильич? Вы как здесь? Володя, ты человека ночью делами загрузил, ехать заставил?
– Человек сам вызвался, – оправдался Сухоногов.
– Да, Амалия Андреевна. У нас появились кое-какие данные, и мне не хотелось говорить о них в отделе.
Проводила мужчин в комнату, Слава ушла на кухню, сделать чаю.
– Слушаю, и, пожалуйста, давайте напрямую, без обиняков, – обратилась к Примакову.
– Как выяснилось, у вашего мужа была любовница. Судя по звонкам, встречались полтора года. Некая Кошкина Наталья Сергеевна, двадцати восьми лет. Кстати, улетели они вместе.
– Это уже не новость, – улыбнулась я, видя удивление Глеба Ильича.
– Откуда вы узнали?
– Из магазина пропали женские украшения. Очень дорогие. Нетрудно догадаться, для кого они предназначены.
– А я тебе говорил, Глеб, у неё чуйка, как у ищейки, – чуть хвастливо заметил Сухоногов.
– Но вы не знаете, что у данной гражданки родственники живут все в другой стране, её воспитывала бабушка. Жила Кошкина в деревне Бибирево. Так вот. Бабули не стало, но девушка очень часто созванивалась с некой Колдиной Глафирой Демьяновной, восьмидесяти семи лет.