– Конечно приму. А… ты хотел, чтобы я сыграла на гуцине, да? – попыталась перевести тему, чтобы не разреветься прямо здесь из-за вставшего кома в горле, – Я боюсь, если честно, ведь только начала учиться. Может я лучше стихи почитаю? Вдруг сыграю так, что опозорю отца…

Су Мин хмыкнул.

– Не волнуйся доченька. Даже если бы ты просто будешь стучать кулаком по струнам, я буду тобой гордится. Я вот недавно был на дне рождения губернатора соседней провинции. Там его невестка так играла, что гости едва уши не затыкали, но все всё равно хлопали. Потому что семья у неё влиятельная. Так что не переживай, ты для меня важнее всех этих чинуш. Главное, чтобы ты порадовала меня. А кто не оценит – тому я лично уши оторву, им они незачем, раз не знают, как звучит настоящее искусство.

Я не сдержала смешок, и поймала себя на мысли, что чувствую себя не как взрослая женщина, а как малыш в детском саду на утреннике.

Дети выходят на сцену, путаются, забывают слова, движения, тараторят не в ритм, а родители всё равно хлопают до покраснения ладоней. Потому что это их ребёнок. И плевать, что он сделал неправильно, главное, что он вышел. Что старался. И вот теперь я – этот ребёнок. И передо мной человек, которому просто хочется порадоваться за меня. И который будет горд даже, если я все сделаю неправильно. Потому что для него важно не выступление, а я.

Поэтому я должна сыграть, пусть плохо, пусть дрожат пальцы, но нужно. Просто чтобы порадовать этого старика, который так искренне за меня переживает.

Я сжала в руках свистульку и поклонившись Су Мину вернулась обратно к гостям. Служанки уже поставили гуцинь на середину шатра. Поклонилась присутствующим, сложив руки у груди, и сказала достаточно громко, чтобы все слышали:

– Я только недавно начала учиться играть, и пока умею совсем немного. Но сегодня я бы хотела исполнить простую мелодию, в честь моего отца, господина Су Мина.

Су Мин уже сиял, будто я объявила его новым императором. Он даже выпрямился в кресле – весь такой гордый, будто сейчас не я, а он будет выступать.

Я села за инструмент и начала играть, ноту за нотой, строчку за строчкой, кажется даже вполне сносно. Учитывая, что училась всего пару недель, вообще шикарно. И вдруг я поняла: надо не просто сыграть. Подняв глаза, я проговорила:

– Была цветком, что ветром несло, Но корни обрести мне было дано. Есть, кому чай поднести без слов, С кем журавля ждать в заре облаков…

Когда последняя нота стихла, наступила тишина. А потом – всплеск аплодисментов. Кто-то даже крикнул: «Браво!» И, конечно же, хлопал сильнее всех – Су Мин, аж ладонями лупил, будто я спасла империю, не меньше.

Я чуть поклонилась и, пока народ ещё не успел отвлечься сказала:

– Раз уж мы достали инструмент, я бы хотела попросить сыграть господина Сяо Вея! – голос звенел чётко, звонко, даже как-то весело. – Его игра на гуцине не осталась без внимания самого императора. Если отец не против, я бы очень хотела поучиться, наблюдая за ним. Думаю гости, не будут возражать?

Гости конечно не возражали.

– Пригласите господина Сяо Вея! – громко провозгласил Су Мин. – Господин Сяо! Где же вы?

Народ замер. Кто-то повернулся:

– Я вижу его! У колонны!

– Вы же лучший ученик императорской академии, – не унималась я. – Не откажите мне в любезности и сыграйте что-нибудь на гуцине. Я так мечтала услышать ваше исполнение ещё раз! Преподайте мне урок!

Толпа зашепталась, пошли восторги:

– О, это же тот самый ученик! Говорят, его игра покорила самого императора!

– Как скромен! Видите, как он смущается? Настоящий талант!

Пока Сяо Вей неспешно приближался к гуциню, я прокручивала в голове один и тот же вопрос: как бы незаметно спросить его про Фейту?

– Вы в порядке? – вдруг сказал Сяо Вей, подходя ближе и слегка наклонившись к инструменту, чтобы никто не услышал. – Не переживайте, мы вытащим вас отсюда, я уже занялся этим вопросом. Фэйту просила передать записку. Но теперь она у одного из ваших… мужей.

Я моргнула. Мужей? Когда это я успела замуж выйти? Да еще и за нескольких сразу. Но уточнить я ничего не успела, Сяо Вей сел за гуцинь и мне пришлось вернутся на свое место.

***

Пальцы лучшего ученика императорской академии запорхали по струнам, началась музыка. Вот только сосредоточится на мелодии не получилось, потому что…

Какие, мать его, к черту еще мужья?! Кто что ему наплел?

Почему не «поклонники», «не друзья», не «вон те, что злобно на тебя зыркают» – а именно «мужья»? Да еще и во множественном числе?! Как будто у меня их может быть несколько, осталось только номера присвоить.

Я постаралась осторожно осмотреться. Ло Юань сидел в дальнем конце сада и то и дело кивал в так словам, что ему на ухо шептала его одноглазая мамаша. Нет, вряд ли госпожа Ло допустила, чтобы сыночка корзиночка меня с кем-то делил, даже в сплетнях.

Я перевела взгляд, и наткнулась на Жэнь Хэ в другой стороне двора. Он стоял в пол-оборота к сцене, а рядом с ним Мин Е. М ожет, Сяо Вей имел в виду этих двоих? Жэнь Хэ и Мин Е ведь действительно всё время вместе.

Может ученый видел, как Жэнь Хэ выходил из моей комнаты, поэтому и предположил такое?

Или он увидел не Мин Е и Жэнь Хэ, а Линь Яня? Кстати, а он еще не ушел? Я поискала глазами и обнаружила главу министерства наказаний в тени деревца. Холодный, спокойный, будто не он меньше часа назад устроил драку в моей комнате.

Сяо Вей наконец доиграл. В саду поднялся одобрительный гул, охи и вздохи, все захлопали. Су Мин с сияющим лицом поднялся, взял в руки чашу и поднял её высоко:

– За мою дочь! – произнёс он, и его голос чуть дрогнул от волнения. Он задержал взгляд на мне, потом поднес к губам чашу и залпом осушил. Затем поднял взгляд на гостей и продолжил: – Су Лань – моё сокровище. Подарок судьбы, которого я не ожидал, но благодарен за него с каждой прожитой минутой. Ей пришлось много пережить, но я хочу, чтобы она знала: теперь я с ней.

Он улыбнулся, по-отечески тепло, от чего у меня защемило в груди, а в глазах снова защипало.

…И вдруг пошатнулся, лицо побледнело, он открыл рот, но вместо слов вырвался лишь сдавленный звук. Чаша выпала из рук, а в следующую секунду на пол рухнул и он сам.

– Отец! – я подбежала, упала на колени. Он не шевелился. – Зовите лекаря! Немедленно! Кто-нибудь! – закричала я. В груди сжалось так, что дышать стало тяжело. – Отец… Нет-нет-нет, пожалуйста…

Паника подкатывала к горлу, а вместе с ней дикий животный страх.

Су Мин не был хорошим человеком. Но для меня он стал хорошим отцом: заботился, смотрел с гордостью, защищал.

«Поцелуй любви! Он должен сработать!» – мелькнула заполошная мысль.

Надеюсь, навык активировался. Никакого уведомления перед глазами не появилось, – как и в прошлый раз.

Я судорожно прижала губы к ладони Су Мина, словно могла вдохнуть в него жизнь. Долго держала, в этот раз не испытывая никакой брезгливости.

Его глаза оставались закрытыми, лицо – бледным, но я продолжала надеяться на чудо.

– Отец… – прошептала, но Су Мин не ответил.

Вокруг поднималась суматоха. Кто-то кричал, звал лекаря, бестолково суетился. Гости собирались в кучки, их шепот сливался в гул, но до меня доносились лишь обрывки:

– Неужто сердце…

– Слишком много вина выпил…

– Боги сами решают, когда придет час…

Я не верила. Это попросту невозможно. Не сегодня же. Не сейчас.

Лекарь, пожилой мужчина с седыми усами, наклонился над телом, пощупал пульс, приложил ухо к груди. Потом медленно покачал головой.

– Госпожа Су, ваш отец… Думаю, отказало сердце.

– Сердце? – Мои пальцы так сильно сжались в кулаки, что ногти впились в ладонь. – Ерунда! Он был здоров! Только что смеялся, пил, говорил со мной!

Лекарь опустил глаза.

– Иногда сердце отказывает внезапно. Особенно в таком возрасте…

Нет. Не может быть. Су Мин не был дряхлым стариком. Он, пусть и полный, и одутловатый, но бодрый, активный. Вон, девять наложниц содержал.

Он не мог просто… взять и умереть.

– Кто-нибудь, принесите остатки вина! Немедленно! – я и резко повернулась к столу. – Я требую, чтобы это проверили. Сию же минуту! Там наверняка яд! Он не мог так просто умереть.

– Подвиньтесь, – послышался знакомый голос. – Я заберу вино и сам проверю.

Это был Жэнь Хэ. Он шагнул вперед, взгляд его был острым, губы сжаты.

– Проводить расследования прерогатива Министерства наказаний, – холодно произнёс подошедший следом Линь Янь, обратившись сразу ко всем. – Отдайте остатки вина мне.

– Ты их не получишь, – ответил Жэнь Хэ. – Я сам отвезу все мастеру Лин Ю из Аптекарского управления. Он проверит.

– Третий принц, вы оспаривание мои полномочия? – отрезал Линь Янь.

В этот момент к ним сзади подошёл ещё один человек – Сяо Вей. Он был бледен, словно и сам выпил отравленного вина.

– Я изучал яды. Я… лучший ученик императорской академии. Я могу предварительно проверить вино прямо сейчас.

Жэнь Хэ моментально развернулся.

– Нет. – Голос стал ледяным. – Это не дело для ученика.

– Я тоже против, – тут же сказал Линь Янь, резко. – Пусть этим займутся официальные чиновники. Не хватало ещё студенческих экспериментов при всех.

Сяо Вей слегка склонил голову:

– Я хотел помочь.

– Мы и без тебя справимся, – отрезал Жэнь Хэ. – Да, глава Линь?

Эти трое… Да как они смеют? Су Мин лежит мертвый, а они – спорят, чья «экспертиза» важнее, кто доставит вино, кто «разберётся».

Я хотела им крикнуть: Убирайтесь все! Все – гости, чиновники, даже лекарь. Пусть катятся вон! Мне было больно и плохо. Так плохо, как будто в груди открылась рана, и в неё засыпали соль. А люди вокруг все вздыхали, читали молитвы, ахали и охали.

Кто-то из слуг осторожно тронул мое плечо.

– Госпожа, мы должны подготовить господина Су Мина…

Я кивнула, не в силах ответить. Кто приказал слугам так поступить? Сомневаюсь, что это их личная инициатива. Жэнь Хэ распорядился? Или Линь Янь? Или кто-то третий?

Впрочем, я не сопротивлялась. Всё вокруг казалось размытым как в дурном сне. Тело Су Мина подхватили, его лицо прикрыли тканью и куда-то унесли.

Вскоре гости начали поспешно расходиться, бросая на меня испуганные или сочувствующие взгляды.

Я не верила в случайную смерть. Но сил думать не было. Я просто стояла посреди опустевшего сада, сжимая в руках журавлика – ту самую деревянную свистульку, которую Су Мин мне подарил.

В павильоне, где ещё недавно играла музыка, теперь застыла гробовая тишина.

Ко мне подошел Линь Янь.

– Ми Лань, давай поговорим, – начал он.

– Уходите, глава Линь, – перебила я. – Вы обещали заняться расследованием, так что я очень надеюсь, что вы поторопитесь и приложите все силы.

Голос звучал хрипло, будто не принадлежал мне.

– Ты не должна оставаться одна. Если нужна помощь с…

– Уходите! – повторила я резче.

Он замер, потом медленно кивнул.

– Как скажешь. Сяо Вей собирался передать тебе важную записку. Она у меня. Когда будешь готова её прочитать – найди меня.

Я не ответила. Плевать мне на записку. И на Сяо Вея тоже плевать. А на манипуляции Линь Яня (почему просто не отдать эту чертовку записку?! зачем искать повод для встречи?!) – плевать втройне.

Глава министерства наказаний ушел.

Через какое-то время я тоже покинула сад. Заперлась в своей комнате, пытаясь осмыслить происходящее. Что нужно делать дальше? Как организовать погребение? Что от меня требуется?

Внезапно донесся негромкий стук.

– Войдите! – крикнула я, думая, что это очередной слуга.

Но на пороге замер Жэнь Хэ. Он не стал подходить близко. Просто стоял в дверях как тень.

– Вы пришли выразить соболезнования, Ваше Высочество? Или готовы результаты исследования вина? – спросила я, глядя в пустоту. – Потому что в ином случае я попрошу вас немедленно покинуть мою спальню. Мне нужно заняться приготовлениями к похоронам отца.