Отец прав, я Алессия Фрейн, и в моих жилах течет не вода! Пусть мой жених хоть трижды генерал, пусть ему покровительствует сам король, это не дает ему права так со мной поступать!

Какое-то время меня согревала злость, но вскоре я обнаружила, что дыхание превращается в пар, а по углам обитого бархатом салона серебрится иней.

Тепло из кареты постепенно улетучивалось, ящики с углем начали остывать, и я снова замерла. Но упрямо продолжала сидеть и ждать.

Должны же за мной прийти? Вот, пусть приходят!

Не знаю, сколько сидела так, кутаясь в пелерину и стараясь согреть руки дыханием. Это не помогало. Сначала онемели пальцы ног, потом уши и кончик носа. Серебряные украшения жгли холодом. Я попыталась снять их с себя, но ничего не вышло. Тиара, наручи и ожерелье, казалось, вросли в мою кожу.

А за окном медленно опускались сумерки. И чем темнее становилось снаружи, тем страшнее становилось внутри.

В конце концов я поняла, что замерзну здесь насмерть, если не выйду. Но единственным местом, куда можно было пойти, где спрятаться от холода и непогоды – был старый дом.

К этому времени ледяные узоры затянули окна кареты. Я подышала на стекло, потом заглянула в оттаявший кружочек. Мне показалось, что на втором этаже дома мелькнула искра.

Свет? Там есть люди?

Я распахнула дверь и поразилась: на улице было безумно холодно! С неба светила луна, а снега навалило столько, что он касался дна кареты.

В окнах особняка не было ни намека на свет, но выбора у меня все равно не осталось. Уже ночь, за мной никто не пришел и не придет. Меня бросили здесь.

И есть только один способ выяснить, зачем и кому это нужно. Войти в этот дом.

Набравшись решимости, я спрыгнула в снег и двинулась вперед, по колено утопая в холодной белой массе. Дойдя до крыльца, удивилась: на его деревянных ступенях не было ни единой снежинки!

Дверь оказалась плотно закрытой. Взявшись за молоточек, я постучала. С той стороны донеслись то ли шаги, то ли вздох, но мне никто не открыл.

Я опять постучала. На этот раз сильнее. Результат был таким же.

Рассердившись, пнула треклятую дверь, и она едва слышно скрипнула.

Не веря своей удаче, я толкнула ее сильнее.

Заскрипели ржавые петли. Дверь медленно, нехотя отворилась. Из глубины дома пахнуло старым деревом, железом, влажной землей и… кровью.

Но главное, я почувствовала тепло. Поэтому быстро вошла и захлопнула дверь.

Глава 4

В первый момент меня окутала темнота. Сердце забилось так сильно, что пришлось прижать руку к груди, и я с удивлением обнаружила, что взяла с собой книгу. А ведь почти забыла о ней.

Дом молчал. Ни один звук не нарушал тишину, кроме моего испуганного дыхания.

Постепенно зрение прояснилось. Я поняла, что прекрасно вижу – в высокие окна, не закрытые ни ставнями, ни портьерами, лился холодный лунный свет, отраженный снегом. Его было достаточно, чтобы разглядеть холл в мельчайших подробностях и убедиться, что я здесь одна.

Сообразив, что пока бояться некого, я слегка успокоилась и отлипла от дверей, к которым все это время прижималась спиной. Осторожно, стараясь ничего не задеть, двинулась вперед. Под ногами захрустел мусор – наметенные с улицы веточки и пожухлые листья, осколки стекла, обрывки бумаги…

Вскоре я рассмотрела, что само помещение и его обстановка носят следы борьбы. Мебель частично была поломана, мягкие части вспороты, и конский волос, которым их набивали, торчал наружу. Портьеры и гобелены располосованы, будто кто-то в ярости наносил по ним удары острыми лезвиями. Везде разбитая утварь – черепки от глиняной и фарфоровой посуды, осколки хрустальных бокалов, безголовые статуэтки…

На поломанном комоде с вырванными ящиками лежала груда разодранных книг. Мое сердце заныло. Казалось, в этом доме что-то искали, причем так тщательно, что даже книги не пожалели. Даже скатерть сорвали со стола и разодрали в клочья.

Но окна здесь были целыми, а воздух, несмотря на пустой камин, теплее, чем снаружи.

Фата мешала. Я намотала ее на руку и решила подняться на второй этаж. Лестница начиналась сразу за широким диваном с изогнутой спинкой, который кто-то словно изрубил топором.

Диван был обит темно-зеленым бархатом. Но один его угол казался бурым, а на полу у ножки темнело пятно. Кровь? Это первое, что пришло в голову, когда я его увидела.

Сердце тревожно ёкнуло.

А вдруг здесь кого-то убили? А вдруг убийца все еще в доме?!

И снова дыхание застряло в груди.

Я замерла, напряженно вслушиваясь в тишину. Дом молчал. Он не подавал никаких признаков жизни.

– Здесь никого нет! – прошептала я, надеясь себя подбодрить.

Звук собственного голоса показался чуждым, потусторонним в этой мрачной обители. По спине побежали мурашки.

Я сглотнула застрявший комок и добавила уже громче:

– Эй, если тут кто-то есть, выходи!

А сама вжала голову в плечи и зажмурилась, ожидая, что сейчас из темных углов выпрыгнет банда разбойников.

Ведь зачем-то меня сюда привезли?

Разумеется, мне никто не ответил. Я была здесь одна.

Не зная, что делать, обошла диван и встала у подножия лестницы.

Наверху царила кромешная темнота. Сама лестница выглядела крепкой, с толстыми, покрытыми лаком перилами и резными балясинами. Но подниматься по ней желания не возникло.

Я опять огляделась.

Из гостиной в другие помещения вело несколько дверей. Точнее, сами двери, сорванные с петель, валялись на полу, а в проемах было темно.

Заброшенный дом, в котором когда-то давно произошла трагедия. Зачем господин Стерк привез меня сюда? Знает ли мой жених, что я здесь? Может, меня похитили, чтобы потребовать у него выкуп? Хотя кто рискнет похитить невесту Чудовища Йондера?

Вопросы… вопросы…

Ответов нет. А на улице ночь.

К глазам подступили слезы. В полном отчаянии я опустилась на ступеньку и закрыла лицо руками.

Мне ничего не оставалось, как только сидеть в этом доме до утра, а потом попробовать найти дорогу домой. Или хотя бы до ближайшего жилья. Да, снег засыпал следы кареты, но дорога через лес осталась, я не заблужусь, если пойду по ней…

Эта мысль заставила меня поднять голову.

Если я рискну идти через лес, то мне нужны силы. Стоит немного поспать, раз уж горячий ужин тут не предвидится.

Приняв решение, я поднялась.

Одно из кресел возле камина выглядело более-менее целым. Я подошла к нему, захватив по пути рваную скатерть. Встряхнула ее, отчего в воздух взвился столб пыли, накрыла изрезанное сиденье и уселась сама. Повозилась, устраиваясь поудобнее, и закрыла глаза.

Все, буду спать!

Но уснуть не получалось.

Как я ни храбрилась, меня мучил страх. Я боялась, и это было вполне обоснованно: как уснуть в заброшенном доме, куда в любой момент может кто-то войти? Я ведь даже не знаю, что происходит!

Не в силах расслабиться, я перебирала в памяти события минувшего дня, пытаясь отыскать в них ответ на загадку. А мой взгляд блуждал по каминной полке. Там валялись серебряные подсвечники, залитые воском, и огарки свечей. Над камином висело большое тусклое зеркало в тяжелой оправе. Удивительно, что его не разбили. Стекло покрывал толстый слой пыли, тем не менее я отчетливо видела отражение комнаты…

Отражение?!

Я резко вскочила.

Нет, глаза меня не обманывали. В зеркале действительно отражался холл. Однако… он отличался от того холла, в котором находилась я! В отражении была целая комната!

Вся мебель там стояла на месте, стол был накрыт белоснежной скатертью и украшен свежими цветами, на диване лежали подушки, те самые, которые я видела вспоротыми, валяющимися на полу. Тяжелые изумрудного цвета портьеры прикрывали окна, стены были украшены гобеленами с пасторальными картинками, на стеллажах ровными рядами стояли книги с золотыми обрезами и фарфоровые статуэтки…

Наверняка я сплю. Это не может быть правдой!

Я протерла глаза, однако комната в зеркале осталась прежней. Может, это просто картина? Но нет, себя я там тоже видела. Испуганную, с дорожками слез на щеках, с изумленно искривленным ртом…

Что заставило меня приблизиться к зеркалу? Желание убедиться, что это не сон? Или внезапная потребность смахнуть пыль и рассмотреть свое отражение?

Я не знала.

Просто сделала шаг вперед, протянула руку и коснулась гладкой поверхности. Пальцы прошли сквозь стекло, не ощутив ни малейшей преграды, а по поверхности зеркала, как по воде, расплылись круги.

Налетевший ветер взметнул мой подол, рванул тиару вместе с фатой…

“Откуда здесь ветер? – пронеслась в голове удивленная мысль. – Дверь ведь закрыта…”

Пронеслась – и пропала. Перед глазами стало темно. Пол комнаты покачнулся. Нога соскользнула. Я испуганно дернулась, надеясь удержать равновесие. Но вместо этого продолжила падать назад, нелепо хватаясь руками за воздух…

***

Удар был такой силы, что выбил искры из глаз. Затылок будто раскололся на части, а я обнаружила, что лежу на снегу и смотрю в черное небо, усыпанное миллиардами звезд.

По лицу текли слезы. В памяти осталось чувство, что я куда-то бежала. Или от кого-то. Что мне было очень страшно. А еще – что я выскочила на улицу без шубки, потому что услышала что-то… очень плохое. Что-то ужасное. Оно заставило меня бежать в ночной сад, прочь из дома с такой скоростью, будто за мной гналась стая бешеных собак. Но вот я поскользнулась на обледенелой дорожке, упала и лежу, чувствуя, как горячие слезы стекают по щекам и почти сразу превращаются в льдинки.

Холодно… Очень холодно…

Я попыталась подняться, но не смогла. Слишком сильно ударилась. Попробовала закричать, но вместо крика из горла вылетел хрип. Хотела поднести руку к глазам – и не смогла шевельнуться. Только, скосив глаза, различила, как изо рта неровными струйками вырывается пар.

Отяжелевшие от инея ресницы стали слипаться. Какое-то время мне еще удавалось держать их открытыми, но вскоре они плотно сомкнулись. Холод сковал мое тело.

А родители еще долго не хватятся. Они же думают, что я сплю у себя в кровати…

Кажется, это была последняя мысль…

***

Резкая вонь заставила меня вздрогнуть и махнуть рукой.

– Тише, леди, – прозвучал над головой незнакомый женский голос, – это всего лишь нюхательные соли.

– Соли? – простонала я, открывая глаза.

Стон застыл у меня на губах.

Не было больше ни звездного неба, ни холода, ни сугробов…

Не было даже заброшенного особняка, в котором меня бросили!

Я полулежала на лавке – обычной деревянной лавке, какие ставят в храмах для посетителей. А надо мной с участливым видом склонились две пожилые матроны. Обе смуглые, кареглазые, с уложенными буклями черными волосами, в которых серебрилась седина.

Одна была худой и высокой, вторая – низенькой круглолицей толстушкой. Но каждая была по самый подбородок затянута в скромное вдовье платье из черной бумазеи, голову покрывала черная кружевная мантилья. Единственным украшением этих женщин была брошь под горлом. У высокой – янтарная, у толстушки – бирюзовая.

Высокая держала в руках пузырек, от которого шел резкий запах. Тот самый, который меня разбудил. А толстушка мостила подушечку мне под затылок.

Кстати! О моем затылке!

Я первым делом потянулась к нему и ощупала. Ничего не болело. Ни малейших следов удара.

Мне все привиделось?

– Леди, вам не стоит вставать так резко…

Игнорируя слова женщины, я села и огляделась по сторонам.

Да, это точно не заснеженный сад в доме моих родителей. И не заброшенный особняк, в который меня привезли.