Бессердечный ублюдок (страница 13)
Дышу медленно, контролируя каждый вдох и выдох.
Ему известно, что я бесправное существо, подаренное ему собственным отцом. Убегу – найдут. Покажу зубки – выбьют. Проявлю твёрдость – сломают.
Но я попробую. Когда обнаружу его слабые места.
– Хорошо, – возвращаю к нему взгляд, – я приду. Сама.
Островский кивает с застывшей на губах опасной улыбкой. Напоминающей мне о том, что я имею дело с непредсказуемым хищником. И всё же в нём есть нечто притягательное, что заставляет меня разбирать по полочкам значение каждого его взгляда, направленного в мою сторону.
До обозначенного Артёмом времени осталось совсем немного. Решила потратить его с пользой. Приняла душ и облачилась в максимально закрытую пижаму. Чутье подсказывало, что мой так называемый муж не дотронется до меня. Но всё же я слабо себе представляла, что он подразумевает под словом «спать». И зачем для этого ему я под боком.
Покидав вещи первой необходимости в самый маленький из привезённых из дома чемоданов, я поплелась через длинный коридор в спальню Артёма.
Тоска непонятной этимологии сковывала сердце. Почему в моей жизни всё так нелепо?
– Диана, может быть, вам помочь? – на пути встала та девица, что, очевидно, по уши втрескалась в Артёма. Я только заметила, что её рабочий костюм куда больше напоминает наряд для ролевых игр. Разве что передничка не хватает. Но юбка слишком короткая, а на груди расстёгнута парочка лишних пуговиц.
Весь её облик словно говорил, что она мечтает нырнуть к Артёму в постель. Впрочем, откуда мне знать, может, она из неё вылезла только с моим прибытием, потому сейчас и смотрит на меня волком?
– Спасибо, я справлюсь, – процедила сквозь зубы, ощущая иррациональную ревность.
Хотя с чего бы?
Разве у меня есть чувства к Артёму?
Вовсе нет. Можно сказать, я у него на передержке, раз Туз считает меня кем-то вроде домашнего животного. Пока не придумаю, как выбраться из этого брака. Может быть, даже рассмотрю Зейда в качестве альтернативной кандидатуры.
С этими мыслями я ввалилась в спальню и застыла. Обнаружив картинку, достойную любых девичьих грёз.
Артём вышел из ванной с одним лишь полотенцем на бёдрах. Влажные после душа волосы были взъерошены. Блестящая от влаги кожа. Широкие плечи, переходящие в узкую талию, и красивые, да, черт возьми, мужские ноги.
А я так и застыла с открытым ртом, ощущая, как в груди становится жарче. Словно там солнце зажглось. Сглотнула слюну и сжала губы, пытаясь скрыть, какое впечатление он на меня произвёл.
Он не сразу заметил моё появление только потому, что с хмурым видом уткнулся в свой сотовый.
Заметив меня с чемоданом, он остановился. Пару секунд смотрел на меня каким-то странным взглядом. Я даже на всякий случай проверила, точно ли я одета в свою скромную пижаму. Но да. Все до последней бабочки на бамбуковой пижаме на месте. И я проверила, ткань не просвечивает. Но всё же невольно сложила руки на груди.
– Ложись, – кивает на свою кровать, поворачиваясь ко мне спиной. И демонстрируя не менее красивый вид сзади.
Он что, специально ходит передо мной в таком виде, чтобы причислить меня к списку своих воздыхательниц? Я с трудом отвела взгляд от вида его упругой задницы. И впервые в жизни мне захотелось вонзиться зубами в ягодицы. Что со мной? Как называется эта болезнь? Надеюсь, она излечима.
– Я не собираюсь пока спать, – зачем-то сообщаю ему, демонстрируя его спине книгу и запоздало замечая, что всё это время он наблюдал за мной через зеркало.
Он видел, как я пожираю его взглядом.
Вот чёрт.
От стыда хочется провалиться сквозь землю.
– И что же ты читаешь? – ухмыляется, глядя на меня и скидывая с себя полотенце, чтобы натянуть боксеры.
У меня, буквально чуть глаза из орбит не выкатились. Я резко отвернулась. Но этот вид накрепко отпечатался в моей памяти. Кажется, я даже успела заметить весьма внушительных размеров… достоинство своего супруга. И теперь этот образ пульсировал в моём сознании, заставляя сердце биться чаще.
– Ты так смешно смущаешься, Пустышка, неужели никогда не видела голого мужика?
Вздрогнула, ощутив, что Артём теперь стоит за моей спиной. Я немного повернула голову, но не решилась повернуться к нему полностью.
Он вытащил из мои рук книжку, и я всё же осмелилась развернуться лицом и почти уткнулась в его голую грудь. Одеться во что-то более приличное, чем белые боксеры, он не соизволил. Мой взгляд против воли упал на них. Ткань довольно физиологично обтягивала то, что я недавно имела возможность случайно увидеть.
Поняв, что непозволительно долго таращусь на его причиндалы, я резко подняла глаза к его лицу.
– Если тебе так сильно хочется меня, только скажи. Ты всё-таки моя жена, – произнёс, прикусывая нижнюю губу, глядя на меня глазами, в которых плясали черти.
Глава 18
– Мне много чего хочется, но точно не тебя, – фыркаю, закатывая глаза для большей убедительности, в то время как пульс частит, а кончики пальцев покалывает от потребности к нему прикоснуться.
Любопытство рождает во мне потребность изучить его тело. С виду твёрдое, как мрамор. И кажется, оно такое же холодное. Внешне Артём настолько совершенен, что я не уверена, что внутри, под этой оболочкой, прячется человек, а не андроид.
– Как скажешь, Пустышка, – ухмыляется, показывая, что ни на гран мне не поверил.
Ненавижу это прозвище. Кличка, подаренная им, как одному из своих питомцев. Словно напоминание о том, какое место я занимаю в его жизни. Вещь, которую можно попользовать, а затем выбросить в мусорку.
– Не называй меня так, – требую, догадываясь, что для него мои желания ничего не значат.
Артём сводит брови с таким видом, словно не понимает, чем плохо данное им прозвище. В его глазах искренняя растерянность.
– Если не Пустышка, то кто? – вкрадчиво интересуется, глядя мне в глаза. И, как и раньше, мне невыносимо выдержать этот пронзительный взгляд и не превратиться в лужу. Даже если эта лужа из стали.
Действительно. Кто?
Я смотрю на него, а в ответ получаю осуждение. Будто я в чём-то просчиталась.
– У меня, вообще-то, имя есть, – выпускаю колючки, – Диана.
Он морщится.
– Либо я буду называть тебя Пустышкой, либо женой. Выбирай, – ставит перед фактом, забираясь в кровать.
Вид у него измученный, усталый, поэтому меня почти не удивляет, что он собирается спать, а не тусить, как в нашу первую брачную ночь. Умаялся с Соф, бедненький.
Устраиваюсь на краю кровати, рискуя свалиться на пол. Но присутствие рядом Артёма пугает. Хотя нет, вру. Будоражит. Мой организм точно настроен на одну с ним волну. Я остро ощущаю его близость, тепло его тела и умопомрачительный запах.
Собственные эмоции изматывают, раздражают.
С независимым видом открываю книгу, силясь сосредоточиться. Но строчки расплываются перед глазами.
Сложно смириться с тем, что этой ночью я впервые буду спать с мужчиной. Со своим мужем, который на свадьбе даже не удосужился меня нормально поцеловать. Демонстрируя, что я ему противна. Это воспоминание отчего-то больно ударило, дополняя страдания. Словно я какая-то дефектная. Недостойная.
– Зачем ты заставляешь меня спать в этой комнате? – глухо спрашиваю, пялясь пустым взглядом в книгу.
Артём лежит на подушке, закинув руки за голову. Если немного скосить взгляд. Мне отлично видны его грудные мышцы и кубики пресса, которые хочется пересчитать пальчиками.
– Брак должен выглядеть настоящим.
Свожу брови, напрягая мозг.
– Для кого? – Кусаю губы, пытаясь отгадать занятную загадку. – Для моего отца?
На лице Артёма ноль реакции, но что-то мне подсказывает, что я права. Ему важно поддерживать видимость нашего брака.
– Ты боишься, что мой па передумает и расторгнет вашу сделку? – нараспев спрашиваю, ощущая радость оттого, что попала в яблочко.
Внезапно Артём оказывается рядом, усевшись на мои бёдра, но не придавливая телом. Нависает, упираясь руками в спинку кровати по обе стороны от моей головы. Но так близко, что его дыхание обжигает кожу.
– Не испытывай моего терпения, Пустышка, – вкрадчиво произносит, не отрывая от моего лица глаз. – Я могу превратить твою жизнь в ад, если захочу.
Нервно сглатываю, стараясь не выказать того, насколько он меня волнует. От него пахнет мятной зубной пастой и чем-то терпким, древесным и одновременно свежим, цитрусовым. Но по глазам читаю, что он видит меня насквозь.
Его взгляд опускается по моей пижаме и останавливается на книге. Он забирает её, изучая страницу, которую я читала, а затем смотрит на название.
– «Психологические аспекты токсичных отношений», – зачитывает название вслух. – Готовишься к нашей семейной жизни? Похвально.
Снова закатываю глаза.
– Готовлюсь к записи блога о токсичных мужьях. Буду рассказывать историю одной глупышки, которую выдали замуж за психопата.
Вместо того чтобы разгневаться, Артём начинает смеяться. Его смех глубокий и бархатный, от него по телу пробегают мурашки. Готова биться об заклад, что я впервые вижу, как он смеётся по-настоящему. И это открытие как удар под дых. Потому что его лицо преображается. И, к моему сожалению, становится ещё привлекательнее.
Настолько привлекательнее, что мне хочется придумать ещё пару шуток, лишь бы возвращать эту улыбку вновь и вновь.
За что я отдельно себя ненавижу. Ведь ничего подобного он не заслужил.
– И чем закончится твоя история? – интересуется, и я любуюсь непогасшими смешинками в его глазах.
– Она его задушит подушкой во сне, – отвечаю, ломая бровь.
– Лучше выбрать другой способ. Так её сразу посадят в тюрьму.
Я прикусываю дрожащую губу, так и рвущуюся растянуться в глупой улыбке.
Чертовщина.
– Что у тебя с Зейдом? – резко меняет тему Артём, и я буквально кожей чувствую, что в комнате стало на пару градусов прохладнее.
Пытаюсь сообразить, с чего бы этот вопрос всплыл в его голове именно сейчас. Он видел нас вместе в «Гвозде». Видел ли он нас у стен универа? Впрочем, ничем предосудительным мы с Армани не занимались.
– Он мой знакомый, – пожимаю плечами.
В глазах Островского вспыхивает недобрый огонёк.
– Я не люблю, когда трогают моё, жёнушка. И если увижу вас вдвоём ещё один раз, пеняй на себя.
– Я не твоя вещь, – упрямо цежу сквозь зубы.
– Ты. Моя. Жена.
Слова повисают в воздухе, острые и холодные, как осколки льда. Я его. Он меня приобрёл. В его глазах я бесправное существо, поэтому не мне выбирать, с кем общаться.
И поэтому я тут же решаю согласиться на предложение Зейда.
Что такого может сделать мне Артём, чего не делал раньше?
– А я тебя в мужья не выбирала, – смотрю ему в глаза, кожей ощущая волну его злости.
Островский наконец слезает с меня, и я осознаю, что всё это время дышала через раз.
Выключаю свет на прикроватной тумбочке и сворачиваюсь под одеялом креветкой. Спиной к нему. Но я слышу его ровное дыхание и ощущаю запах кожи, тепло, исходящее от его тела. Согревающее.
Это странно, но, несмотря на все слова, мне хочется оказаться в его объятиях. Почувствовать себя в безопасности в них. Тревога последнее время преследует меня по пятам. А он словно спящий вулкан, который в любой момент может взорваться лавой.
Но всё же… едва перебарываю потребность прижаться лбом к его спине, обвить руками талию и уснуть в такой позе.
Сама не замечаю, как засыпаю под эти мысли.
Просыпаться в чужой кровати всё ещё странно. Никак не могу свыкнуться с мыслью, что теперь здесь мой дом. Но другое воспоминание резко выдёргивает из сна. И я открываю глаза.
Приподнялась на локте, изучая лицо мужа. Или кто он там мне.
Его лицо, расслабленное во сне, выглядит совсем иначе. Мягче. Предательское сердце пропускает удар.
Длинные ресницы отбрасывают тени на скулы.