Мне бы следовало поиграть с ним. Вытянуть наружу хотя бы крупицы его чувств ко мне. Впрочем, единственное чувство, что им руководит, – собственничество.

Ведь я должна принадлежать только ему.

Я. Его. Жена.

Моё дыхание сбивается, когда Артём ловким движением фокусника подхватывает меня на руки. Но лишь затем, чтобы усесться на скамейку, расположив мою брыкающуюся тушку на своих бёдрах.

– Ты что творишь, псих?! – визжу, наблюдая за тем, как мир переворачивается вверх тормашками.

А точнее, вверх мой задницей. И тут до меня доходит – он не шутил.

Артём фиксирует меня в крайне унизительной позе. Так как скамейка низкая, я оказываюсь перекинута через его колени с оттопыренной жопой. В то время как мои коленки едва достают до пола.

Дёргаюсь, пытаюсь вырваться. Но это совершенно бесполезно.

– Учу тебя, как быть моей женой, – вкрадчиво сообщает, пока я вишу вниз головой.

Одна его рука на моей шее. Сжимает её, не позволяя мне двигаться. Вторая задирает подол розового платья. Открывая вид на трусики.

Бледно-розовые, кстати.

Первый шлепок обжёг, как удар хлыста. Я взвизгнула больше от шока, чем от боли. Его ладонь, шершавая как наждачка, должно быть от регулярных тренировок, оставила пылающий след на нежной коже.

Слёзы брызнули из глаз.

Меня никогда не били. Унижали словами – да. Но руку ни разу не поднимали.

Может быть, поэтому экзекуция походила не на наказание, а на изощрённую сексуальную пытку.

Каждый последующий шлепок становился жёстче, мой крик – громче, а реакция тела – очевиднее.

Грязнее.

Он словно выворачивал меня наизнанку. С её самой неприглядной стороны. О которой и я сама не в курсе.

Я едва отдавала себе отчёт в том, что делаю, когда его рука «случайно» задевала половые губы. Ёрзала, словно специально подставляя разгорячённые дырочки под его руки.

Мой мир рушился на части и собирался заново. Слёзы ручьём текли по щекам. От унижения. И горячего желания.

Ощущения вдруг приобрели новую остроту.

Соски тёрлись о ткань платья.

Запах кожи Артёма стал сильнее, чем аромат геля для душа. В нём остро слышались нотки похоти. Неконтролируемого желания.

А ещё я знала, что он возбуждён. Потому что его член весьма недвусмысленно тёрся о меня.

– Хватит, Артём. Прекрати! – сорвалось с языка, когда я уже не знала, куда себя деть от сжигавшего меня желания.

– Прекратить? – переспрашивает, будто послушавшись.

Его ладонь вместо очередного шлепка оглаживает мою покрасневшую и ставшую невероятно чувствительной плоть. Пальцы задевают налитые кровью половые губы и клитор. С трудом сдерживаю стон, прикусывая до крови щёку с внутренней стороны.

– Ты снова течёшь, Пустышка, – его голос приобретает вкрадчивые, бархатистые нотки. Отчего мне хочется потереться вставшими сосками не о гладкую ткань платья, а хотя бы о ворсистый покров полотенца, что скрывает его бёдра.

А лучше – о его грудь.

– Ты такая мокрая.

Жмурюсь, когда указательный палец скользит по трусикам, слегка надавливая.

– Может быть, мне прямо сейчас консумировать наш брак. Как считаешь?

Одна часть меня жалостливо кивает. Ей нравится эта поза и унижение. Она жаждет продолжения. Мечтает ощутить его член в себе.

Но другая… кусает губы до крови, лишь бы он не услышал моих стонов. Потому что ей нужно сначала получить его признание в любви. Или хотя бы знать, что я значу для него чуть больше, чем ничего.

Он поглаживает возбуждённый клитор. Такими уверенными, опытными движениями, словно точно знает, как причинить девушке… удовольствие. И доставить боль.

Каждое прикосновение затягивает всё туже узел моего возбуждения. Внизу живота ужасно горячо. И пусто. Тело жаждет вторжения. И даже готово к новой боли.

Мне хочется ощутить его член в себе. Глубоко в своей киске. Пускай мне придётся лишиться девственности. Но сейчас я готова ему её подарить.

Плевать.

Но вместо этого гордость так не вовремя поднимает свою голову.

– Считаю, что хочу развода, – заявляю, ощущая во рту вкус крови. Так сильно кусаю нижнюю губу.

От этих слов температура в раздевалке, которая только что достигала пиков пустыни Сахары, падает до нуля.

Артём толкает меня, сбрасывая со своих колен. На мгновение замираю. А затем отползаю к стене. Ошарашенная.

Собственными чувствами.

Небывалым возбуждением.

Жаждой познать своего мужа.

Кусать. Лизать. Глотать.

Его.

– Хрен ты получаешь вместо развода.

Артём развязывает полотенце, доставая эрегированный член.

О боже, он прекрасен.

Большой, толстый, увитый венами.

Я никогда прежде не видела мужское достоинство в непосредственной близости. Только в весьма сомнительном кино. И несмотря на то, что в этом кино обычно демонстрируют выдающиеся экземпляры, могу точно сказать: член мужа – совершенство.

Рот наполняется слюной, когда я вижу, как он той же рукой, что шлёпал меня по заднице, скользит по своему члену.

Мой взгляд на мгновение поднимается к его глазам, пристально уставленным в мои. Словно его возбуждение полностью зависит от меня. А затем падает с оглушительной скоростью вниз.

К его прекрасному члену.

Я едва ли не с открытым ртом наблюдаю за тем, как он дрочит. И мне хочется сделать то же самое.

Повторить эти движения.

Опустить пальчики в трусики. Нажать на клитор. Причём мне много не надо. Только надавить. Но вместо этого я свожу бёдра. Лишая Артёма возможности видеть мокрое пятно на своих трусиках. И почти кончаю от этого движения.

Позвоночник невольно выгибается, и я сжимаю свою грудь, непроизвольно прикрывая глаза.

Артём дёргает меня на себя, возвращая к действительности. Пока тепло медленно тает внизу живота. Новое тепло касается моего лица.

Он кончает. На меня.

Его сперма оказывается на моих щеках. Веках.

Я отшатываюсь, изумлённая. Глотая ртом воздух.

Какое-то время мы смотрим друг на друга. И кажется, оба – удивлённо.

Не знаю, сколько проходит времени, пока в дверь не раздаётся стук.

– Туз, ты как? – в раздевалке звучит мелодичный голосок Соф.

Девочки, если нравится, лайкаем)

Глава 22

Звук голоса этой девушки вывел меня из состояния оцепенения. А реальность ударила оглушающей волной, наполнив чувством стыда и унижения.

Последнее, чего мне хотелось в этой жизни, чтобы подружка моего мужа застала меня со спермой на лице и в задранном до талии платье, которое я до сих пор не нашла в себе сил поправить.

Но мои молитвы не оказались услышанными.

Должно быть, вид Артёма с членом в руках не оставил его девушку равнодушной.

Она, не спрашивая разрешения, прошла в раздевалку. Так, будто всегда поступает подобным образом. Навещает Артёма после боя.

Собственное открытие вдруг чёрной кляксой расползается внутри. Отравляя каждую клеточку тела.

Всё же они близки.

– Я бы тебе помогла, – призывно мурлычет, явно нацелившись опуститься перед моим мужем на колени и взять член в рот по самые гланды, а то и дальше.

Я всё жду, в какой момент Островский выставит её за дверь. Хотя бы затем, чтобы привести себя в порядок. Но, похоже, такие понятия, как стыд и неловкость, неизвестны моему мужу.

– Ты не вовремя, Соф, – ухмыляется Артём, поднимаясь со своего места во всей своей красе. Голый, как при рождении.

После чего кидает мне полотенце:

– Вытрись.

И только в этот момент девушка замечает мою скрючившуюся фигурку, вжимающуюся в зазор между стеной и шкафом. На её лице меняются одна за другой эмоции. Но сильнее всех – ярость. Она искажает красивые черты, делая её похожей на ведьму.

– Что она здесь делает, Туз? – шипит, как дикая кошка, прошивая меня таким взглядом, будто мы поменялись ролями. И жена, которой изменяют, именно она.

Неприятно, да?

Полотенца я не поймала. Ловкости не хватило. Да и не собиралась вытираться тем, что облепляло тело мужа и находилось в непосредственной близости с членом. Будто мне следов спермы на лице недостаточно.

Я медленно поднялась со всем оставшимся во мне достоинством, спустила на бёдра платье и направилась к раковине. Будто картинка, представшая перед Соф, само собой разумеющаяся.

Сил смотреть на Островского во мне не нашлось.

Наше иступлённое противостояние закончилось, и теперь ему на смену пришли лишь ненависть и стыд. За то, что позволяю ему обращаться с моим телом, словно оно его сексуальная игрушка. Резиновая кукла для утех.

– Как видишь, моя жена оказалась не такой уж бесполезной, – замечает Артём, за что мне хочется нанести ему сорок ножевых ранений в состоянии аффекта, чтобы потом воспоминания о нём стёрлись из моей памяти, как слишком травмирующие.

Не-на-ви-жу.

Смываю с себя его ДНК, продумывая варианты мести. Изощрённой.

Ещё никогда в жизни я не испытывала к человеку таких оглушающих чувств.

Хочется расплакаться. Глупо. По-детски. Разреветься прямо тут.

Я ведь действительно переживала за него. Отбросив нашу вражду, заявилась к нему в раздевалку, потому что испугалась. Хотела убедиться, что с ним всё в порядке.

А в ответ получила очередную дозу унижения.

Проглотила ком размером с Юпитер. Вытерла лицо и руки бумажным полотенцем и с независимым видом прошествовала мимо парочки в сторону выхода.

Но уйти мне не позволили.

Островский перехватил мою руку, дёргая на себя.

– И далеко ты собралась? – интересуется Артём с хмурым выражением на обласканном кулаками соперника лице. Удивительно, но даже в таком виде он остаётся привлекательным.

Чёрт бы его побрал.

Пока я умывалась, он успел натянуть на себя джинсы и чёрную футболку, облегавшую литые мышцы. Ничто в его облике не говорило о том, чем мы занимались десять минут назад. Собранный, спокойный.

– Домой, дорогой муж, – отвечаю голосом, сочащимся лживой патокой. На вкус такой же горькой, как заменитель сахара.

– Подожди меня за дверью, я отвезу тебя, – приказывает тоном, не терпящим возражений, – о твоём поведении поговорим позже.

– Конечно, – изображаю покорность.

Во взгляде Островского отражается внутренняя борьба. Словно он взвешивает, сколько мозга в моей голове. Послушаюсь его или ослушаюсь. Но в итоге он всё же расцепляет пальцы, позволяя мне уйти.

А я и мысли не допускаю о том, чтобы последовать его приказу.

Во мне варится такая смесь эмоций, что я не способна их просто так пережить. Мне отчаянно хочется пойти против его воли. Сделать что-то ему назло. Чтобы он пожалел, что обращается со мной как с неодушевлённым предметом.

Стоило двери за спиной закрыться, как я стремительным шагом пересекаю коридор, намереваясь найти Алину в зале на том же месте, где мы разошлись. Но сейчас здесь всё выглядит иначе. Толпа народа развлекается. Кто-то празднует победу. Кто-то – проигрыш.

Но подруги нигде не видно.

Набираю её номер, начиная тревожиться. Всё же это я привела её в это логово. Я в ответе за неё.

– Лин, ты где? – выдыхаю, когда она снимает трубку.

– На такси, домой еду. У тебя всё в порядке?

– Да. – Закрываю глаза, успокаиваясь. – Тоже сейчас домой поеду.

Лавирую через толпу народа, пробираясь к выходу. Но теперь, когда люди не сидят за столиками, плотность на квадратный метр словно увеличилась.

Подвыпившие парни оставляют на мне свои сальные взгляды. Но я игнорирую их.

Ощущая, как дико хочется пить после всего произошедшего, решаю подойти к бару и купить бутылочку воды. А затем спокойно заказать такси и убраться отсюда куда глаза глядят.

Телефон свидетельствовал, что на дворе глубокая ночь.

Бармен передал мне бутылочку воды, я откупорила её и залпом выдула половину. Стало чуточку легче.

Облизала губы, оглядываясь по сторонам. Местный контингент не внушал доверия.

– Привет, красавица, – неожиданно за спиной раздался низкий, хорошо поставленный голос.