Бессердечный ублюдок (страница 27)
И плевать моему телу на новости об изменах, на фотографии, на гордость. На всё.
Оно желает близости. С ним. Будто только Островский способен утолить мою жажду.
Артём вклинивает бедро между моих колен. Давит на пах, прижимаясь теснее, посылая тепло от низа живота по всему телу. Сладкое. Терпкое.
Не церемонясь, тянет вниз застиранную хлопковую майку, выделенную Алиной из своего гардероба. По коридору расползается звук треснувшей ткани. Разрез обнажает мою плоть. И губы Артёма накрывают выглядывающий из импровизированного выреза розовый сосок.
Тело простреливает возбуждение. Такое острое, что ноги начинают дрожать. Но Артём не даёт мне упасть. Придерживает, обжигая губами вершинку груди. Прикосновения его губ и языка такие сладостные, что я не нахожу в себе сил противиться.
Где-то в глубине сознания бьётся тревога.
«Нас» больше не будет. Каждый пойдёт своей дорогой. И только сейчас у меня есть шанс насладиться им. Вкусить его.
И я не хочу лишать себя самого сладкого и желанного десерта в своей жизни.
Запускаю свободную руку в тёмную гриву Артёма. На ощупь волосы оказываются неожиданно мягкими. Шелковистыми. Сжимаю в кулак густую копну, оттягивая назад.
Муж смотрит на меня мутным, мрачным взглядом с поволокой. Мне хочется коснуться его рта. Провести кончиком языка по нижней губе. Узнать его вкус.
Но рассказ Соф меня останавливает.
Вдруг ему это неприятно?
Я оставляю почти целомудренный поцелуй в уголке рта. И тут же ловлю мятное дыхание мужа. Горячее.
Он тоже не пересекает эту черту. Прикусывает мой подбородок, оставляя на коже невесомые поцелуи. И самые болезненные и нежные – на тонкой коже прикрытых век. Висках. Мочке уха.
Артём подхватывает меня под бёдра, и лишь в это мгновение до моего сознания доходит, что он хочет взять меня. Как женщину.
Подавляю минутное сопротивление. Отрешаясь от собственных обид. Сейчас они не играют никакой роли. Потому что он нужен мне.
Ныряю пальцами под футболку, перебирая подушечками упругие мышцы пресса. Спотыкаюсь о кубики, наслаждаясь гладкостью кожи. Осмелев, задираю хлопковую ткань, упиваясь зрелищем идеально сотворённого мужчины.
Возможно, я больше никогда не увижу его обнажённым. И мне хочется оставить в памяти то, как он выглядит без одежды.
И я уверена, ни один мужчина не сумеет вытравить этот образ. И не сравнится с ним.
И Артём помогает мне избавиться от ненужной одежды.
Ловлю себя на потребности вылизать каждый сантиметр этого совершенного тела. Хотя подобные желания ранее не посещали мой мозг, наполненный ванильными фантазиями о том, каким должен быть первый раз.
Целую его в место, где особенно сильно ощущается биение сердца. А оно у него бьётся как заполошное.
Артём с каким-то странным выражением на лице следит за моими действиями. Голодным и жаждущим. Будто… он хочет меня больше всего на свете. Будто у него давно не было секса.
Хотя это сущий бред.
Мне ли не знать, что мой муж ни в чём себе не отказывает. Уж точно не в телесных удовольствиях.
Опускает меня на разложенную постель, в которой я провалялась последние сутки, утопая в жалости к себе. Тяжёлое тело мужа вжимает меня в диван. Горячие ладони исследуют тело. Артём стаскивает с меня простые домашние штанишки, под которыми прячутся пуританские белые трусики.
Оставляет горячий поцелуй у самой кромки ластовицы.
В тот самый момент, когда нас прерывают.
Глава 40
Вздрагиваю, когда входную дверь сотрясают удары.
Так не звонят, имея мирные намерения.
Возбуждение смывается холодной тревогой, но, похоже, Артёма не интересуют внешние раздражители.
Я ощущаю, как нечто горячее и твёрдое трётся о меня даже через ткань. Кажется, он вообще ничего не слышит и не видит, кроме моего тела. Его тяжёлое и прерывистое дыхание обжигает нежную кожу внутренней поверхности бедра. А пальцы, сжимающие мои ягодицы, почти до боли впиваются в кожу. На миг даже показалось, что он готов спустить ткань трусиков и поцеловать меня. Туда.
И это по-настоящему ошарашивает меня. Смущает и отрезвляет.
Дверь продолжает дрожать от сыплющихся ударов.
– К нам стучат, – сообщаю пересохшим ртом.
Неловко приподнимаюсь на локти. Красная как рак, впиваюсь в лицо мужа, устроившегося между моих бёдер. Ловлю его ошалевший взгляд, когда он забирается выше, накрывая меня своим горячим телом.
Облизывает мою тонкую ключицу. И поднимает на меня глаза. Он так близко, что я могу рассмотреть крапинки, украшавшие радужку и по-девчачьи длинные ресницы. Выглядя при этом как голодный пёс, которого оторвали от любимой косточки.
Артём сводит тёмные брови. Сейчас, как никогда, он похож на животное, движимое инстинктами.
Встряхивает головой. Сжимает челюсть и с трудом усаживается на пятки, продолжая прижимать мои ноги к постели. Смотрит мутным, тёмным взглядом.
Я чётко вижу, как напряжённый член натягивает ткань его брюк. И это выглядит весьма болезненно. Как и собственное неутолённое возбуждение, отзывающееся пульсацией в трусиках и ноющих сосках.
– Ты кого-то ждала? – раздаётся требовательный вопрос.
Качаю головой.
Я и его не ждала. Больше никогда.
Артём медленно охаживает меня взглядом. Будто я леденец, который он хочет вылизать. Но его у него отбирают.
Его глаза задерживаются на моих губах, и я чувствую, как воздух между нами искрит от напряжения. Он наклоняется ближе, упираясь ладонями в матрас по обе стороны от моей головы. И на мгновение кажется, что он вот-вот поцелует меня, впервые за всё время нашего брака. Мои губы невольно приоткрываются в немом предвкушении. Но Артём просто замирает, втягивая запах моей кожи.
Морщась, поднимается. Встряхивается, очевидно пытаясь привести мысли в порядок.
– Надень что-нибудь, – приказывает мой, возможно, бывший муж.
Домашняя майка теперь безнадёжно испорчена, и я забираюсь в валявшийся на гладильной доске свитшот. Артём оценивает мой вид. Хмуро.
Представляю, как выгляжу. С розовыми щеками, прикушенными губами и с совершенно шальными глазами.
С каждой секундой лицо Островского лишается эмоций. Становясь бесстрастным и равнодушным. И я поняла, что вновь теряю его.
Глухая тоска вернулась в сердце, покрывая его корочкой льда.
Моргнула, стараясь придать себе невозмутимый вид.
– Мы потом поговорим, – севшим голосом сообщает Артём.
В удивлении вскидываю на него глаза.
Что это значит?
О чём он собрался со мной разговаривать?
Артём заглядывает в свой сотовый. Догадываюсь, что кто-то из его подручных нёс караул у подъезда. После чего мой муж устремляется в коридор, распахивая дверь. Уже зная, кто пожаловал к нам в гости.
Мой па.
В эту минуту квартирка моей подруги становится местом встречи криминальных шишек нашего города.
Мужчины с повышенным тестостероном, явно нацеленные на драку, стояли по обе стороны от порога.
В одном углу ринга – мой отец с охраной. В другом – Туз, люди которого поднимались на этаж.
Воздух между нами потрескивал от напряжения. Стоит лишь чиркнуть спичкой, как разразится пожар. Я лихорадочно переводила взгляд с лица Артёма на отца, чувствуя, как моё сердце разрывается между двумя мужчинами, каждый из которых способен уничтожить меня по-своему.
Равнодушие обоих выглядело фальшиво.
– Диана, иди ко мне, – отец подзывает меня, показывая рукой, чтобы я шла к нему.
Как верная дрессированная собачонка.
Но Артём преграждает мой путь, заслоняя своей широкой спиной. Я выглядываю из-за его плеча, как испуганный шпиц. Смотрю на близких мне мужчин растерянным взглядом.
– Она моя жена, и она никуда не пойдёт.
От уверенности, звучащей в голосе Островского, мне становится легче дышать. Нечто тёплое, сладкое и густое растекается в груди. Точно какао с маршмеллоу в холодный зимний день. Растапливая моё израненное сердце.
На одну секунду я пугаюсь. Напрягаюсь, ловя мысль: а может, Артём просто намерен усилить мою боль? Как обычно, подпуская меня ближе к себе, чтобы потом оттолкнуть. Растоптав остатки того, что и так уже сломано.
Но мне хочется верить, что он сможет мне всё объяснить. Расскажет, что та новость про него и Милану – глупый розыгрыш.
Но полный печали и смятения вид отца возвращает меня из розовых грёз на землю.
– Диана, тебе опасно находиться с ним рядом.
Отец ловит мой взгляд, давая понять, что игры закончились.
Я замираю.
Адам Ибрагимов, наверное, никогда в жизни не дарил мне таких взглядов.
И это пугает больше всего. Позвоночник сковывает холодная судорога. А затылок, наоборот, обдаёт жаром.
– Я так не думаю, – тихо возражаю, вставая плечом к плечу с мужем. В конце концов, сейчас слова отца противоречат всему, что он говорил раньше.
Артём переводит на меня удивлённый взгляд. Он явно не ожидал от меня подобной покорности. Но дело совсем не в этом.
Даже если отец прав, я должна во всём разобраться сама. Мне как воздух необходимо поговорить обо всём с мужем. Пусть за этим последует развод, но я не хочу быть призом, который переходит из одних рук в другие. Без воли, без права голоса.
– Поговорим завтра, папа.
Девочки, Глава 39 была обновлена (чистовая редакция)
Глава 41
Отец стискивает челюсть – и это единственная визуализация его недовольства. Он по-прежнему собран и спокоен. Только его цепные псы, принявшие бойцовскую стойку, демонстрируют его истинное настроение.
Этим мужчинам не нужен реальный повод для того, чтобы лишить кого-то жизни. Потом папочка заявит, что прочитал в моём взгляде сигнал о помощи, оплачивая мой чёрный траурный наряд.
– Хорошо. Сегодня можешь остаться с ним, – снисходит отец, – но завтра ты должна приехать домой на ужин.
Его недовольство мной вскоре может обрести материальную форму. В виде пули в голову мужа или ножа под ребро.
Интуиция подсказывала, что за пару недель моего брака случилось что-то важное. Что стало причиной расторжения их пакта о ненападении.
Отец посылает мне финальный предостерегающий взгляд. Гипнотизируя меня исполнить его требование.
– У неё уже есть дом. Мой дом, – с довольной ухмылкой заявляет Островский, захлопывая перед носом отца дверь.
А я так и стою. Не шевелясь и пялясь в одну точку. В голове сумятица. Настроение на дне.
Сейчас, когда возбуждение схлынуло, собственное поведение кажется ужасно глупым.
Я так хочу добиться ответных чувств от Артёма, что взамен готова подарить ему своё тело. Навеки выточив в мозгу воспоминания о первом мужчине, с которым у меня будет секс. Такое ластиком не стереть.
Артём, словно заметив стену отчуждения, преодолел то короткое расстояние, что нас разделяло, и сжал мои плечи. Его прикосновение вывело меня из оцепенения. Я подняла на его взгляд, чтобы тут же утонуть во мгле его глаз.
Таких тёмных и опасных, что на секунду предостережение отца уже не казалось бессмысленным.
– Ты моя жена.
Пальцы Артёма сжали мои ноющие от напряжения последних часов мышцы. Он точно знал, что требуется моему телу. Нажимая на чувствительные точки и вводя меня в состояние транса. Давая возможность почувствовать его силу и ощутить спокойствие, которого я давно лишена.
Только в голове дятел выбивает одну настойчивую мысль – это всё фальшивка. Его забота – иллюзия.
Все люди, что меня окружают, – лицемеры, для которых я пешка. Для Артёма я такой же инструмент воздействия, как и для отца. Оба хотят выиграть эту партию. Оба хотят по своему разумению двигать мою фигурку на шахматной доске.
А мне остаётся лишь ожидать, когда меня съест ладья.
Веду плечами, сбрасывая с себя тяжёлые ладони. Отхожу на пару шагов назад. Думать, вдыхая опьяняющий запах кожи Артёма, совершенно бесполезное занятие.