Сердце норовило выскочить из грудной клетки. Я испугалась, что оно выпорхнет и постучится в запертую дверь этого кабинета. Коленки ослабли, и я прижалась к деревянному полотну двери, заглядывая в открывшийся проём и видя спину мужа.

Чутьё подсказывало, что мне представился редкий шанс услышать правду.

– Хватит! – Артём пресёк диалог. – Меня тошнит от всех этих людей. А от неё – больше всего. Уверен, Ибрагимов что-то задумал, а она с ним заодно.

– Брось. Он отдал тебе свою дочь, чтобы скрепить сделку. Не думаешь же ты, что он поставит её под удар?

– Ещё как думаю. Он пожертвует ей, как ненужной фигурой на шахматной доске, чтобы добраться до меня.

– В твоей власти уберечь её от всего этого, – раздаётся спокойный голос Драгонова. Он поднимается со своего места, попадая в поле моего зрения, и наливает себе выпивку. – Она совсем ребёнок.

– Зачем? – пожимает плечами муж. – Вам лучше других известно, что этот брак никогда не станет настоящим. А от неё я просто избавлюсь, когда получу своё.

Его холодный сарказм подействовал на меня как удар под рёбра.

Отшатываюсь, ощущая каждую костяшку на его кулаке в своём животе. Воздух вылетает из лёгких, пока я силюсь понять, что он имеет в виду.

Каким образом он избавится от меня?

Сглатываю слюну.

Интересно, мой папочка в курсе планов Островского? Или, может, у них такой уговор? Исключить меня из жизни. Нет Дианы – нет проблем.

Островский, словно зверь, учуявший кровь, обернулся, тут же ловя мой испуганный взгляд.

Я ожидала, что он стушуется. Подойдёт ко мне и примется оправдываться. Но его красивые губы поломала удовлетворённая улыбка. Догадываюсь, ему даже нравилось, что я стала свидетелем этого разговора.

Как ни странно, другие мужчины не обнаружили моего присутствия. Я попятилась, испытывая острую потребность сбежать из этого ужасного места, где меня не ждёт ничего хорошего.

На лбу от напряжения выступил пот, и я даже не заметила, как врезалась в человека, оказавшегося за моей спиной.

– Диана, что ты здесь делаешь? – раздался мелодичный голос Лили. Как мне стало известно, старшей сестры Артёма.

Она со странным выражением вглядывалась в моё лицо. Очевидно, бледное и испуганное. Мне хотелось попросить у неё помощи, но уверена, она не пойдёт против своего драгоценного братца.

– Заблудилась, – с трудом изображаю улыбку, обходя её стороной.

Если я вернусь в часть дома, где сейчас хозяйничала мачеха, она меня уже не отпустит. В голове созрел совершенно дурной план сбежать отсюда. Забрать свои деньги у подруги и пожить какое-то время в глухой деревушке. Хорошо, что я догадалась взять с собой сотовый. Так что, если я покину пределы особняка, без проблем вызову такси и умчусь отсюда не оглядываясь.

Правда, на мне только неудобное свадебное платье и балетки. А на улице начало весны. Но заболеть пневмонией показалось наименьшим из зол.

У центрального входа в особняк стояли мужчины, чей вид не вызывал доверия. Очевидно, они не позволят уйти. Но в таком огромном доме должен быть ещё один выход. А может, и не один. Доверившись интуиции, я отправилась на поиски кухни. Она меня не подвела.

Кухня оказалась просторной, и к моей удаче – пустой. Путь по коридору вывел меня на широкую террасу, освещённую фонарями. На меня смотрела глухая кирпичная стена, за которой росли высокие ели. А значит, отсюда до ворот путь неблизкий.

На дворе кружили снежинки. Да уж, они будут отлично смотреться на моих голых плечах. Чёрт. Такси обещало приехать сюда через десять минут.

Обнимая себя за плечи, я побежала, надеясь, что выбрала верное направление, а на моем пути не встретится преград. Декоративные тканевые балетки увязали в траве, покрытой тонким слоем заледенелого снега. Подол свадебного платья превратился в грязную мокрую тряпку, отрезвляюще бьющую по моим голеням. Влажный холодный воздух обжигал, пробираясь в самое нутро.

– Потерпи, Диана, скоро всё закончится, – нашёптывала себе под нос. – Я найду приют в доме Алины, там и отогреюсь.

И смогу оставить Островского с носом.

Пусть аннулирует брак и занимается этими садо-мазо играми с моей сестрой. Она наверняка оценит холодную отчуждённость Артёма.

До свободы оставалось подать рукой. Я уже видела кованые ворота и готова была взобраться по ним, как обезьяна, лишь бы оказаться как можно дальше от этого места. Когда позади раздалось утробное рычание, заставившееся меня остановиться.

Медленно обернулась, ощущая, как кровь стынет в жилах.

За моей спиной, скаля пасти, стояло три огромных злых добермана. С длинных белых клыков капала слюна, словно эти адские твари уже ощущали, как впиваются в мою плоть и рвут кожу. От холода зуб на зуб не попадал, но по спине всё равно потёк пот.

– Собаченьки, я вообще не вкусная, – тихо вымолвила, стараясь избавиться от окутавшего меня страха.

Знала, что животные чуют его, как акулы кровь. Но, вопреки моим надеждам, сердце продолжало больно колотиться в груди.

Только доберманы не вняли моим словам. Их буквально трясло от желания впиться в мою плоть. Я слышала кучу историй, как собаки загрызали людей. Если они набросятся на меня, мой отец получит только обглоданные косточки. В лучшем случае.

– О, Пустышка, ты нашла моих щенков, – сначала услышала насмешливый голос Островского, а затем увидела и его самого, материализовавшегося из-за снежного тумана.

Пустышка?

Вот кто я для него. Но сейчас не время выяснять отношения.

Несмотря на появление Артёма, мой страх не испарился. Потому что Островский выглядел так, будто с удовольствием натравит своим питомцев на меня. Его привлекательное лицо на миг исказила неприкрытая злость. А затем испарилась, будто её и не было.

Он погладил одного из псов, а животное в ответ подарило своему хозяину преданный взгляд. Чтобы вновь вернуть на меня полные голода и жажды крови глаза. Подсвеченные луной и светом дворовых фонарей, они отливали красным. Точно у церберов, стоявших на страже ворот ада.

– Я-я, – запинаясь начала, заглядывая ему в глаза и стараясь понять, настолько ли он бездушен, как хочет казаться.

– Дай угадаю, – обрывает меня, – ты хотела сбежать. От меня.

– Я всё слышала. Тебе это прекрасно известно. И не хочу… участвовать в ваших с отцом играх.

– Ты опоздала с этим заявлением на пару часов. Или, стоя у алтаря, верила, что мы будем жить долго и счастливо? – Артём продолжает с усмешкой меня изучать. Замёрзшую, грязную и перепуганную его злобными псами.

Но на самом деле, в глубине души, именно так я и думала. Отчего краска стыда затопила щёки. Жаль, этот жар совсем не греет.

От холода меня трясёт. Но моему мужу, очевидно, плевать на мои неудобства.

– И куда ты пойдёшь? Ты теперь моя, потому что ты подарок, вручённый мне твоим папашей. Не больше чем вещь, которой я могу распоряжаться по своему усмотрению.

Глава 10

От этих слов я отшатнулась. Не устояла на ногах и упала в мокрый снег, ещё больше пачкая свадебное платье. Псы, до этого застывшие под воздействием гипнотического голоса своего хозяина, метнулись в мою сторону. Явно нацеленные разорвать несостоявшуюся хозяйку в клочья.

Я вся сжалась, сгруппировалась, закрывая руками голову и пряча лицо в коленях. Замерла, слыша лишь свист собственного дыхания и стук сердца. Но шли секунды, а ничего не происходило.

Испуганно подняла голову и поняла, что Артём успел отдать своим псам приказ жестом. Воспитанные собачки. А теперь стоял со склонённой головой, наблюдая за мной с холодной усмешкой.

– Тебе когда-нибудь говорили, что ты козёл? – всхлипываю, с трудом отдирая себя от земли, ощущая, как от переизбытка эмоций мышцы сводит судорогой.

Островский окинул меня очередным нечитаемым взглядом, должно быть подозревая во мне латентную самоубийцу.

– Хочешь провести ночь на улице в обнимку с Прометеем, Химерой и Анубисом? – представил мне своих пёсиков.

Не знаю, какую команду он им отдал, или они общались силой мысли, но сейчас доберманы уже не выглядели так кровожадно. А смирно сидели у ног хозяина, преданно заглядывая ему в глаза в ожидании продолжения игры под названием «напугай мою жену».

– Всё лучше, чем с тобой, – слова сами слетели с губ. Но, положа руку на сердце, если собачки не будут пытаться меня сожрать, я готова ночевать в их вольере.

В ответ Островский лишь окатил меня волной презрения и подал знак следовать за ним. Он явно давал мне понять, что я тоже должна выучить все его команды и так же беспрекословно их исполнять, как и его псы. Упрямство тянуло меня остаться на месте. Я бросила унылый взгляд в сторону ворот. Таких же далёких и недосягаемых, как сердце моего мужа.

Очередной порыв ветра ударил меня по голове, словно влепив оплеуху за то, что стою на улице в лёгком платье. Сейчас придётся проглотить гордость… Но Островский ещё пожалеет, что так обращается со мной!

– Позволь спросить, зачем тебе я? – Нагнала его, не поспевая за широкими шагами длинноногого парня.

Островский скосил на меня взгляд.

– Ты моя жена. Зачем нужны жёны? – насмешливо интересуется, устремляя всё внимание вперёд.

Но такого ответа я почему-то не ожидала. Споткнулась, неуклюже наступив на длинный подол. Если я и рассчитывала, что Артём поможет мне устоять, то зря. Он даже не подумал замедлить шаг.

Надменный индюк!

Подобрав длинную юбку и нахмурив брови, снова спешу за Островским, отчаянно желая понять, что всё же ему от меня нужно.

– Но почему именно я? – повторяю извечный вопрос.

– Почему бы и нет, – равнодушно пожимает плечами, намекая на то, что ему безразлично, кто теперь будет носить его фамилию. Я или любая другая глупая девчонка. – К тому же ты порой бываешь забавной. Но не думай, то, что ты меня развлекаешь, не избавит тебя от наказания.

Недоуменно хлопаю ресницами, сдерживая острое желание указать Артёму место, в которое ему следует засунуть свои наказания.

– Что?

– Адам явно не удосужился приложить силы к твоему воспитанию. Придётся мне этим заняться, – последовал скупой ответ.

Мне бы и хотелось верить, что Островский шутит. Но он говорил с такой ленцой, будто нашёл себе развлечение на вечер. Главное, чтобы не на всю жизнь.

– Ты «Домострой», что ли, перечитал? – Начинаю задыхаться то ли от возмущения, то ли от быстрых шагов.

– Конечно. Должен же я был как-то подготовиться к роли мужа, – пожимает плечами.

Смотрю на него во все глаза, раздражаясь от его умения говорить чушь с абсолютно невозмутимым видом.

Он ведь шутит, да?

Тепло дома после противной промозглой погоды пьянило не хуже того дорогого шампанского, что разливали гостям. Сбросила изувеченные балетки на пороге кухни. Хотелось так же избавиться от тяжёлого мокрого платья, но, судя по поведению Островского, он ведёт меня вглубь особняка вовсе не для того, чтобы показать мне мою спальню. Отдельную от его.

Островский ступал в полной уверенности, что я последую за ним. Впору бы воспротивиться, но куда мне деваться? Нужно решать проблемы по мере их поступления. А потом записать блог на эту тему для своего канала. Кровожадные мысли о том, как я позорю Островского на всю многомиллионную аудиторию Ютуба, пробежали в голове, успокоив на миг мой гнев.

По пути нам не попался ни один человек. Словно за время нашей небольшой перепалки кто-то прогнал всех гостей из дома. И мою мачеху в том числе.

В голову почему-то пришла дурная мысль. Даже если я буду очень громко кричать и просить о помощи, никто не явится. Сглатываю слюну, не представляя, чего ожидать от Артёма. Он похож на человека, у которого нет рамок и ограничений. Вдруг мои страдания и боль лишь принесут ему удовольствие? От собственных предположений сделалось ещё страшнее. Неведение пугало больше всего.