Бессердечный принц (страница 9)
Попробовала отодвинуть эту глыбу льда от себя, но тщетно. В нос забирался запах его кожи. Тепло горячего тела обжигало. А ещё этот взгляд… Будто Островский так желает забраться мне в голову, что зрачками способен просверлить мне череп. Но я не готова к кустарной лоботомии.
Он стоял слишком близко. Давил на меня своим ростом. Подавляя волю и пробуждая давно забытое влечение. Меня тянуло к нему на уровне физиологии. Как к идеально подходящему самцу. От которого я умудрилась залететь с первого раза.
Что-то нехорошее, мягкое, склизкое затрепыхалось в груди. Это те самые сдохшие пять лет назад бабочки. Уже наполовину разложившиеся, решили напомнить о себе. Одним своим присутствием он поднял во мне их. Как некромант – зомби.
Принудительно возродив в памяти воспоминание о голом муже, лежащем на сестре, я вновь умертвила ненужные эмоции. Бабочки схлопнули крылышки. Бяк. И вернулись в могилки.
– Ты маленькая идиотка, Пустышка. – Артём сжал своей крупной ладонью мою челюсть, впиваясь длинными пальцами в мои щёки. До боли. – Неужели в твоей милой головке совсем отсутствует серое вещество? Тебя просто пустят в расход, если ты продолжишь игру своего отца.
Напряглась. Конвульсивно сглотнула слюну. Мне и так была знакома озвученная им истина. Но услышать её оказалось неприятно.
Вновь закралась трусливая мыслишка: может, зря я сую голову в пасть львам?
Но что он имел в виду, говоря про игру отца?
Дёрнула головой, желая устранить руки Островского со своего лица, но всё, чего смогла добиться, – он лишь слегка ослабил хватку.
– Тебя моя судьба волновать не должна. – Уголки губ задрожали. – У меня новая жизнь и новый мужчина.
Бывший муж отстранился, снижая своё термоядерное воздействие на меня. Но лишь для того, чтобы окинуть меня презрительным взглядом.
– Думаешь, твой новый ёбарь тебя защитит? – глухо интересуется, совершая невероятное: он в каком-то странном, не подходящем ни ситуации, ни произнесённым словам, диком и одновременно ласковом жесте погладил мою щёку. Той же рукой, которой до этого причинял боль.
И смотрел, изучая меня, как микроб под микроскопом.
Клянусь, не понимаю, что ему от меня нужно. Зачем мучает этим нелепым допросом. Зачем вообще лезет в мою жизнь!
– Не сомневаюсь в этом, – дарю ему свою самую сногсшибательную улыбку, ни разу не веря собственным словам.
Впрочем, я и не возлагала на Андрея роль спасителя. Да, он опора и помощник. Но он не ровня моим врагам. И лишь тогда, когда я соберу вокруг себя сторонников отца, у нашей семьи появится шанс выкарабкаться. А во мне росла наивная уверенность, что я смогу. Что я достойна продолжить грязное семейное дело.
На лице Островского расползлась нехорошая улыбка. Злая и колючая.
Его грубые, разбитые в драках костяшки в невольном, бездумном жесте скользили по моему лицу. Очерчивая овал, царапая губы. Даря мурашки, из-за которых захотелось сбежать от собственного тела. Сменив его на другое – более толерантное к близости бывшего.
– Врать себе – последнее дело, Пустышка.