– Ты ей уже ничего не скажешь. Катя права – она уже взрослая. Будешь скандалить – перестанет к нам приезжать. Что тогда делать будешь?

Настя понятия не имела, что Катя выросла очень расчетливой девушкой. После той истории, когда ей сошла с рук откровенная клевета на Ольгу, девушка почувствовала себя намного увереннее. Она приехала в Москву, будучи в полной уверенности, что всё будет только так, как ей захочется. Кроме миловидной внешности, Катя обладала еще и определенной харизмой, благодаря которой была замечена руководством факультета бухучета. Ее назначили старостой группы и, благодаря подвешенному языку, девушка сумела выбить для себя выгодные условия проживания в общежитии.

Внимания Кати жадно искали как парни, так и девушки. Все хотели дружить с ней, так она умела создавать вокруг себя ауру загадочности. На разные конкурсы отправляли Катю, потому что она умела преподнести себя в выгодном ракурсе. Парней вокруг нее было столько, что девушки страшно завидовали и ревновали. Но у Кати хватало ума не устраивать подлости. Она понимала, что падение с такой высоты, на которую она забралась, может оказаться очень болезненным. Но отказать себе в удовольствии позлить московских девчонок она не могла, чем и занималась время от времени.

Кате нравилось гулять по московским улицам в компании выбранной свиты, среди которых особое место отводилось Толику. Это был парень, который учился на художника и считался перспективным. Работы Толика выставлялись на молодежных выставках, все отмечали его хорошее чувство света и тени. Будущий художник был москвичом в пятом поколении и не без сарказма отмечал, что его уже нельзя отнести к понаехавшим.

Катя как-то писала матери, что познакомилась с хорошим парнем из приличной семьи. Настя сразу же принялась выспрашивать, где и как, что из себя представляет объект симпатии, на каком уровне находятся их отношения. Когда дочь приехала на зимние каникулы, Анастасия первым делом поинтересовалась:

– Он хоть из стОящих?

– Ну да, – слегка нервно ответила Катя. Она тогда не в полной мере понимала, что значит из «стОящих». Потом поняла и решила, что Толик обязательно женится на ней. Было в нем что-то притягательное и трогательное, из-за чего Катя часто представляла его в своих фантазиях. Как его большие карие глаза смотрят на нее с любопытством и интересом, как он улыбается и неловко касается ее своими руками. Иногда девушка пыталась представить себе первый поцелуй с ним, но воображение разрывало картинку, как только лицо Толика оказывалось перед глазами Кати.

– И что с ним делать? – думала девушка, не в силах продолжить такое сближение даже в мыслях.

Ответ дала мать:

– Хочешь захомутать – бери его тепленьким. Если проснется с тобой в одной койке, от свадьбы не отвертится.

Катя покраснела, как рак:

– Мам, ты о чем? Он меня даже за руку не держал, в щечку поцеловал только раз. А ты такое говоришь…

– Мать тебе плохого не посоветует. Хочешь подходящего мужика – не стесняйся показать, что он тебе интересен. Можно даже открыто это сказать. Сам за тобой побежит.

– А у вас с папой как было? Ты мне никогда об этом не рассказывала, – тихо заметила Катя. Настя помрачнела:

– Не твоего ума дело. Маленькая еще. Но всему своё время, поняла?

Она поняла и после первого курса решила переходить в атаку.

Настя обнаружила в дорожной сумке дочери фотографию, на которой Катя и симпатичный молодой человек сидели на скамейке в парке и весело смеялись. Женщина внимательно изучала лицо парня, ее губы тронула снисходительная улыбка.

– Ну что ж, вроде на мордашку ничего. А что насчет характера, денежек? Я Катю не для того растила, чтобы она вышла за какого-нибудь нищего. Одного Коли мне с лихвой хватает.

Когда Катя вышла из бани и отправилась снова в свою комнату, на пороге возникла Настя с термосом в руках. Девушка улыбнулась: мать с детства готовила ей после банных процедур ягодный горячий чай, добавляя в него мед и ароматные травы.

– Пей, моя хорошая, – проскрипела Настя, присаживаясь на кровать Кати. Женщина жадно смотрела, как дочь выпивает весь чай, и небрежно бросила:

– Ну, что у нас с личной жизнь? Как там Толик твой поживает?

Катя покраснела, но постаралась сохранить невозмутимость:

– Неплохо.

– Что «неплохо»? – не поняла Настя. – Подробности, говорю, рассказывай. Да не томи уже! – прикрикнула она на дочь.

Катя нахохлилась. Ей показалось обидным, что мать настолько бесцеремонно влезает в ее личную жизнь:

– Мама, почему я должна отчитываться? Не школьница уже. Ты забыла, да?

– Плевать, – резко ответила Настя. – Что там с этим москвичом? Захомутать сможешь?

Катя смущенно ответила:

– Так он… слишком правильный. Робкий какой-то, хотя мне очень нравится. Все вокруг говорят, что из него получится гениальный художник…

– Мне его художества даром не нужны. Ты лучше скажи, в каких условиях он живет? Надеюсь, не в коммуналке, где все друг на друге сидят? Если окажется, что у него нет нормального отдельного жилья, не связывайся. Нам такой москвич не нужен, пусть других дурочек поищет.

Кате стало неприятно. Толик ей очень нравился, и слушать, как мать хладнокровно строит планы на его счет, было сомнительным удовольствием. Девушка решила показать характер:

– Тебе не кажется, что ты лезешь не в свое дело? Я сама решу, как с ним быть.

– Решит она, как же, – фыркнула Настя. Ее двойной подбородок задрожал, когда она начала смеяться, запрокидывая назад голову:

– Дуреха ты малолетняя, – подвела итоги женщина. – Думаешь, на твоего Толика другие девушки не смотрят? Такие же, не из Москвы, готовы ему в рот заглядывать. Пусть смотрят. Ты другого найдешь, получше и побогаче. Зачем нам такой, который никогда в жизни не видел больше ста рублей? Или такой, у которого своего угла нет?

– Можно же получить квартиру от государства, – пыталась защищаться Катя. Ответом ей была хлесткая пощечина:

– Не спорь с матерью! Будешь меня тут уму-разуму учить? Глупая ты гусыня, если уж на то пошло. Я бы не стала выходить за твоего отца, если бы он не оказался с золотыми руками и сердцем. Знаешь, сколько баб на него глаз положили, когда он у нас впервые появился? Я первая к нему пришла, чтобы оказать помощь. Думала, что весточку от первого мужа принес, а он к Ольке потопал. Так и остался у нее на три года. Только потом я его к себе забрала. Зачем он пустой бабе? Зато у меня есть вы и такой дом. Если бы я не была посмелее, то и вас бы не было. Как и дома. Вот так-то.

– А что ты сделала, чтобы папа захотел быть с тобой? – нерешительно спросила Катя. Глаза Насти хитро прищурились:

– То и сделала, по-взрослому… приголубила я его по-женски. Да так, что он больше не захотел рядом никого видеть. Вот так-то. Так что не ломайся и не строй из себя наивную дурочку. Если у Толика с этим делом всё в порядке, он сам от тебя не отстанет. Все-таки я такую ягодку вырастила…

Глава 4

– Бери его тепленьким…

Эти слова Насти, сказанные наедине, будоражили воображение Кати. Толик с его милой застенчивостью безумно нравился девушке, но она делала вид, что он ее ни капли не интересует. Значит, пора приниматься за решение этого вопроса всерьез и подтолкнуть парня к более решительным шагам. Или поставить перед свершившимся фактом, сказав:

– Толя, поехали в ЗАГС. Жениться будем, и точка.

Катя решила не задерживаться на летних каникулах у родителей. После яркой столичной жизни ей уже не хотелось оставаться среди скромных неказистых домиков и полного отсутствия масштабных городских развлечений. Через месяц Катерина засобиралась назад, в общежитие. Родители были удивлены ее желанием уехать обратно. Николай расстроился так, что у него впервые в жизни подскочило давление.

Когда фельдшер сказала, что нужно обследоваться и начать принимать таблетки, мужчина разгневался.

– Да я еще не такой старый, чтобы на таблетках сидеть. Ишь, чего удумали – сделать меня инвалидом. Да с вашими лекарствами быстрее коньки отбросишь, чем поправишься.

Словом, Николай разбушевался так, что его оставили в покое. Когда он вернулся из больницы, не застал дочь дома. Катя уехала, не сочтя нужным попрощаться с отцом. Но при этом не забыла взять конвертик с деньгами, которые он старательно копил к ее приезду. Хотел дочь порадовать, прикупить ей обнову для нового учебного года. Катя, как цепкая девица, давно оценила прелести затоваривания в ГУМе и ни за что не согласилась бы отказаться от удовольствия появиться там лишний раз. Особенно, когда приезжали иностранные делегации. Вдруг удастся познакомиться с каким-нибудь экзотическим принцем, который объявит её своей невестой и увезет к себе в дальнюю-дальнюю страну?

Но принцев пока не было, зато оставался верный Толя. Пусть одевался он скромно, жил с родителями и не был знатоком московских ресторанов и про него говорили, что он – синица в руках, всё же Толя был надежнее и понятнее.

Настя не раз делала более чем прозрачные намеки на то, что Кате стоит быть более смелой в своих действиях. А при проводах дочери и вовсе заявила:

– Чтобы отвадить соперниц, нужно уметь вовремя перестать быть недотрогой. Пусть твой женишок тебя потрогает, зато потом всю жизнь рядом будет.

Настя знала, о чем говорила. Всю жизнь она себе внушала, что ей завидуют, потому что отхватила себе такого превосходного мужа. И дочери внушила, что главная ее женская задача – поскорее кого-нибудь охомутать, не гнушаясь никакими способами.

Катя вернулась в Москву и сразу позвонила Толику. Парень был на седьмом небе от счастья: она позвонила ему первой. Сама! И это надо было отметить каким-то особенным образом. Толик решил, что пригласит Катю к себе домой в гости и познакомит со своей семьей. Родители, как он понимал, будут не против. Все-таки Катюша такая красавица, что против нее трудно устоять…

***

– Сынок, и где твоя девушка? – голос Татьяны Ивановны, матери Толика, звучал несколько напряженно. Парень вскочил:

– Она уже должна вернуться… Поеду за Катей.

Небрежно чмокнув мать в щечку, Толя выбежал из квартиры и, перепрыгивая через три ступени, помчался к выходу. Прикинул, что ему добираться недалеко, и по дороге заскочил за цветами. Катя, наверное, обрадуется – Толя не видел, чтобы раньше ей кто-то дарил букеты.

Катя открыла дверь и удивленно уставилась на огромный букет ирисов, затем чуть заметно скривилась. Воспитание Насти и здесь дало о себе знать. Ее мать не признавала цветы за подарки, презрительно называя драными вениками. Однако Толик выглядел таким воодушевленным собственной смелостью и галантностью, что девушка заставила себя приветливо улыбнуться и изобразить бурную радость.

– Ой, какая прелесть! – закричала Катя, принимая букет. Который она в другой ситуации и с другим человеком прямо при нем выбросила бы в помойное ведро. Толик расцвел:

– Тебе нравится? Рад, что не прогадал. Как добралась? Отдохнула у родителей? А мои тебя ждут не дождутся.