– Мне как-то неловко, – Катя притворилась смущенной и робкой. На самом деле, ее душа была готова пуститься в пляс. Осталось еще чуть-чуть… и он позовет ее замуж, в этом девушка была уверена на все сто. Толик вошел в прихожую и с изумлением разглядывал Катю. Она была невероятно красива в своем белом батистовом платье в мелкий цветочек, мягко обтекающее ее стройную фигурку. Да и глаза играли, манили к себе лукавыми искорками. Толик почувствовал, что стало трудно дышать.

– Какая ты красивая…– прошептал он, не сводя горящего взгляда с лица Кати. Она мило улыбнулась и неожиданно шагнула вперед, обхватив его шею руками. Толик не успел ничего сообразить, как девушка жарко поцеловала его и тут же отпрянула назад. Закрыла лицо ладонями и застыла, как истукан.

– Прости… мне так стыдно…– пролепетала Катя.

Толик сиял:

– Почему тебе стыдно? Меня ещё ни одна девушка не целовала… Я… Катя, выходи за меня!

Он осторожно приблизился к ней, несмело обнял и привлек к себе. Она была пунцовая от смущения, когда бормотала:

– Я думала, что не нравлюсь тебе…

Глаза Толика сверкали от нахлынувших эмоций:

– Как ты можешь не нравиться? Проблема в том, что ты слишком многим нравишься, а я боялся, что могу тебя потерять. Значит, я тебе тоже нравлюсь? Скажи, нравлюсь?

Катя не отвечала, и Толик понял всё по-своему. Развёл руки девушки в стороны, открыв ее лицо, и осыпал его жадными, страстными, неумелыми поцелуями. Катя нерешительно отвечала ему, а в ее голове билась радостная мысль:

– Мама была права! Он хотел этого, и у меня получилось!

К дому родителей Толика они приехали на такси. Толик чувствовал себя настоящим мужчиной после того, что произошло у Кати в комнате. Как удачно все сложилось, что подруги, делившие с ней общую площадь, еще не приехали. Толику казалось, что нежное девичье тело, которое он сжимал в своих объятиях, всего лишь сон, но Катя была рядом, такая живая и настоящая. Правда, девушка была страшно смущена:

– Ты теперь будешь думать, что я… доступная…

– Не буду, – пообещал Толик. – Что моё, то моё. Никому не отдам мою будущую жену, ясно?

Катя немного волновалась. И она была готова провалиться сквозь землю, когда за столом Толик брякнул:

– По факту, мы с Катей уже стали мужем и женой. Осталось только пройти регистрацию и жить вместе.

Глаза родителей округлились от такой новости. Татьяна Ивановна слегка покраснела, бросив быстрый взгляд на сына, который резко изменился. Он не сводил глаз с Кати, заботливо подкладывал ей еду в тарелку и смотрел с таким пылом, что, казалось, вокруг мог загореться воздух от его страсти. Отец Толика, Игорь, только хмыкнул:

– Вместе? То есть вам есть, где жить?

– Снимем комнату. У нас же дают жилье студентам-молодоженам, – с вызовом ответила Катя. Игорь улыбнулся:

– Не возражаю. Думаю, вы правы в своем стремлении жить отдельно с самого начала, только так можно познать все прелести семейной жизни.

Катя улыбнулась в ответ. Но у нее появилось неприятное чувство, что ее будущий свекор только что очень деликатно указал ей на ее истинное место. Показал, что она нездешняя, и не должна качать права…

***

На свадьбе Толика и Кати гуляла вся студенческая братия. Дешёвое вино лилось рекой, танцы продолжались до утра. Николай и Настя смогли приехать за несколько часов до регистрации и застолья. То есть знакомство сватов произошло в день объединения обеих семей. Татьяне не понравилось, как Настя маслянистыми глазками ощупывала всё, до чего могла дотянуться взглядом. Как она пренебрежительно щелкнула языком, увидев тонкие тюлевые шторы и видавший виды ковер на полу гостиной:

– И это называется москвичи? Как-то бедненько у них, Коленька…

Однако при виде горы хрустальной посуды глаза Насти загорелись алчным огнем. Вот до чего она не могла дотянуться: сколько лет хотела прикупить себе большую хрустальную вазу, но в родном городке их просто не было. И это не просто ваза, а настоящий чешский хрусталь, какой днем с огнем не сыщешь. По крайней мере, у них.

– Ну ничего, моя Катюша себя еще покажет, – подумала женщина, улыбаясь самой любезной и милой из своих улыбок. – Скоро все это будет принадлежать ей, моей девочке. Дайте только время…

***

Катя показала себя очень ревнивой женой. Стоило ей только заметить, как Толик разговаривает со своей сокурсницей, как девушка мигом подлетала к мужу и бурчала:

– Ты чего с ней любезничаешь? Ты женатый человек, неужели не помнишь?

– Как не помнить, помню, – спокойно отвечал Толик. Он считал себя вполне сдержанным и спокойным человеком, но порой молодая жена жестоко испытывала его терпение. Особенно, если была не в духе и отпускала колкие комментарии в адрес тех, кем он дорожил. У Кати хватало ума не выговариваться в адрес свёкров, все-таки она ждала, что они поделятся с ней своей квартирой. Тогда для ее знакомых из маленького городка была бы новость номер один: Катя не просто вышла замуж за москвича, а имеет свою квартиру. Тогда бы все обзавидовались, это уж точно. Начали бы жадно искать ее внимания и благосклонности, а она бы томно воротила от них нос – мол, заслужите сначала.

Через полтора года после свадьбы Катя родила дочь, которую назвали Варварой. Маленькая Варя росла очень слабой и болезненной, капризной, из-за чего молодые родители абсолютно не высыпались. Просыпаясь каждую ночь по пять раз от детских воплей, Катя однажды решила:

– С меня хватит. Кормить грудью больше не стану. Пусть тогда из бутылочки пьет, чтобы Толик мог сам ее кормить. А я хотя бы начну высыпаться.

Толя и его родители напрасно уговаривали Катю не пороть горячку. Татьяна не раз говорила, что такой ранний переход на искусственное вскармливание не пойдет на пользу маленькой девочке, но Катя не желала никого слушать. В итоге пролежала несколько дней с температурой, пока грудное молоко не пошло на убыль. Катя решила, что выйдет на работу. Она устроилась бухгалтером в одном из многочисленных филиалов городского общественного транспорта и чувствовала себя чуть ли не богиней. Кате часто говорили, что с таким умом, как у нее, надо прямо в министры идти, что девушка принимала за чистую монету. Катя сообщала матери, что ее постоянно хвалят, и ту распирало от гордости за свою ненаглядную дочурку:

– Моя девочка всех московских фиф обошла, в такое место устроилась… скоро ее в министерство транспорта пригласят, потому что без Катиной головы они все как дети малые. Ничего не умеют делать, Катюшка на себя всю работу взвалила.

Катя с самого начала семейной жизни постаралась показать Толику, что главной будет она. Когда между ними случались размолвки, Катя демонстративно уходила спать в другую комнату и не подпускала к себе мужа несколько дней. Но это не мешало ей устраивать сцены ревности, если она видела своего супруга рядом с другой женщиной. Тогда Катерина грозилась порвать с Толиком все отношения, забрать дочь и не давать ему видеться с ней долгие годы. Толик постепенно начал сдавать позиции под влиянием жены. Он так и не смог привыкнуть к ее манере взрываться на ровном месте.

– У моей Катюхи такая дурная привычка есть: молчит-молчит, ничего не говорит, потом как выльет отборное дерьмо на голову. Причем тогда, когда от нее этого не ждешь. Живу с ней, как на пороховой бочке, – жаловался Толик своим друзьям. – Истерит так, что уши закладывает. А потом мастерски делает вид, что ничего особенного не случилось…

– Тогда разводись, – советовали Толику, но молодой отец мотал головой:

– Ни за что. Не хочу, чтобы моя дочь знала обо мне исключительно по словам бывшей жены. Откуда я знаю, что она может наговорить ей? Пусть лучше сама всё видит и делает выводы.

– Адского тебе терпения, Толян. Прими наши искренние соболезнования, – шутил бывший одноклассник Анатолия – Олег, который был сыном директора коврового предприятия где-то в Подмосковье. – Зато тебе с ней нескучно жить.

– Это уж точно, скучать не даст. Временами так весело становится, хоть плачь, – горько усмехнулся Толик. Порой он сам не понимал, как угодил в Катины сети. Видел же, что она из себя представляет, но не смог устоять. И она вила из него веревки, как ей вздумается.

После очередной ссоры, Катя решила, что надо внушить мужу чувство ответственности за малышку Варю. Дочь они устроили в детский сад длительного пребывания, говоря, что обоим необходимо много работать, чтобы иметь собственное жилье. Толик по настоянию жены устроился художником-оформителем сразу в два места – завод по производству игрушек и театр юного зрителя. Он почти забыл, что когда-то мечтал создавать шедевры, и Катя напоминала, что как художник он не состоялся. Хотя мог бы, чтобы жене не было стыдно за него, такого невезучего. Супруг, чувствуя себя виноватым, старался лишний раз с Катей не спорить – она и так отдавала ему свои лучшие годы, по ее словам.

***

Катя сидела за столиком и подпиливала свои ноготочки маникюрной пилочкой. После того, как она прочно обосновалась в Москве, молодая женщина стала завсегдатаем салонов красоты. Расходы на «красоту» она целиком повесила на мужа, который не находил в себе сил отказать ей, и отдавал почти половину своей зарплаты.

Толик чувствовал, что где-то подвох, но доказать не мог. Он зарабатывал достаточно, чтобы содержать семью, которую раз в год мог вывозить на известные всесоюзные курорты. Катя признавала только Ялту, Туапсе и Сочи. Каждый год готовилась к поездке с особым старанием, чтобы не ударить в грязь лицом перед искушенной курортной публикой. Дабы подчеркнуть свой статус солидной и успешной замужней дамы, купила себе массивный золотой перстень с александритом, который носила на одно пальце рядом с обручальным колечком. Благо, ее нынешний пост позволял рассчитывать на определенную лояльность со стороны «стОящих» людей.

Спустя ещё шесть лет после рождения Вари, на свет появился сын – Руслан. Катя души в нем не чаяла, считая, что у нее растет настоящее чудо. Она ласкала и баловала сына до такой степени, что мальчик стал неуправляемым. Сразу после Руслана, с разницей в полтора года, родились еще сыновья – Борис и Юрий. Всё внимание матери переключилось на детей помладше, и Руслан принялся отвоевывать потерянные позиции. Устраивал истерики в детском саду, съедал то, что мать покупала для младших, которых он мог исподтишка ударить. Боря рос флегматичным и малоразговорчивым ребенком. Родственники Толи, которые проживали в Ленинградской области, были очарованы пухлощеким карапузом. Они на полном серьезе предложили Кате отдать Бориса им. Мол, их дети уже выросли, а этот будет отдушиной. Ничего не понимающий Боря уехал с людьми, которых прежде не видел. А Катя забыла про среднего сына на целых два года…

Потом ей позвонила младшая сестра, Надя. Девушка собиралась замуж и хотела попросить старшую, Катю, помочь ей с покупкой подходящего платья.

– А почему не хочешь купить подороже? – полюбопытствовала Катя, на что Надя со всей серьезностью ответила:

– Мне папа с мамой на это платье с трудом выделили деньги. Сказали, что для нашей провинции незачем так разоряться…

В голосе младшей сестры слышалась явная обида и боль. Она выходила замуж только потому, что на этом настояли родители. Особенно настаивала мама, которая страшилась сплетен, что одна из ее дочек осталась старой девой. Будущий муж девушке не нравился категорически. Самое сильное отвращение вызывала его привычка чавкать во время еды и изъясняться исключительно нецензурными словами, когда он был на взводе (особенно, когда принимал на грудь). Но Настя не видела в этом ничего плохого.