– Он должен был недавно прибыть.

– Твое имя? – спросил второй мужчина, чья кожа была черной как смоль. У него был акцент, но какой именно, Аэдуан не смог понять. Откуда-то с юга.

Колдун назвал себя, и оба мужчины опустили арбалеты. Южанин провел его через боковую дверь рядом с главными воротами.

Внутри лагеря было еще грязнее, чем снаружи, всюду раскисшая земля, кудахчущие куры и грубо сколоченные хижины, которые мог повалить один сильный порыв ветра. Мужчины и женщины с корзинами или пустыми мешками стояли вереницей, прислонившись к главной стене, и чего-то ждали. Никто не разговаривал.

– Они слушают проповедь одного из наших священников, – объяснил южанин, – а после этого получают еду.

– Они не пуристы?

– Пока нет. Но они станут ими.

При этих словах из хижины выскочил мальчик. Он часто моргал, словно только очнулся от сна. В его руках была корзина.

В глубине сознания Аэдуана зашевелились воспоминания. Другой ребенок, другая корзина, другая жизнь и монахиня по имени Эврейн, которая спасла его от подобной участи.

Вот в чем была ошибка Эврейн. Надо было его бросить.

– Ты опоздал.

Эти слова пронеслись по двору, влились в уши Аэдуана, как грязь, и стекли вниз по позвоночнику.

Его ведовской дар немедленно ожил. Мокрая пещера и побелевшие костяшки пальцев. Ржавые замки и бесконечный голод.

От потускневшего дерева стены отделилась тень. Через мгновение рядом с Аэдуаном стоял высокий и худой человек – номатси, если судить по внешности.

Одно лишь присутствие священника вызывало в Аэдуане чувство брезгливости. Словно он наблюдал за уховерткой, которая ползет по полу. Колдуну хотелось прихлопнуть священника еще с их первой встречи, у него даже непроизвольно напрягались все мышцы.

Корлант небрежно махнул проводнику Аэдуана.

– Возвращайся на свой пост, – приказал он.

Южанин поклонился:

– Благословенны очистившиеся.

Корлант подождал, пока солдат вернется за пределы поселения, и только после этого переключил внимание на Аэдуана. Мужчины долго смотрели друг на друга. Брови Корланта поднимались все выше, три глубокие складки прорезали его бледный лоб.

– Кто-нибудь говорил тебе, – спросил он, – что с каждым днем ты становишься все больше похож на свою мать?

Аэдуан знал, что от него хотят денег, но Корлант был другом отца Аэдуана. Они выросли в одном племени и теперь оба жаждали отомстить трем империям. Как бы Аэдуан ни хотел раздавить мужчину, и даже представлял себе это время от времени, этой мечте не суждено было сбыться.

Когда стало ясно, что Аэдуан не намерен отвечать, Корлант перешел к делу.

– Где деньги, мальчик?

– Я достану их.

– Вот как? Значит, их нет?

Ноздри Корланта затрепетали, но не от гнева, а от возбуждения. Словно он почувствовал добычу, как пиявка чует кровь в воде.

– Мне обещали серебро.

– И ты получишь его. Но не сегодня.

Корлант потеребил цепь на шее:

– Ты потерял деньги, не так ли, мальчик? Их украли?

Аэдуан не ответил. Правда заключалась в том, что когда он вернулся к пню, где спрятал деньги, полученные от принца Леопольда фон Карторра, то нашел лишь пустую железную шкатулку и горстку монет.

Над шкатулкой витал знакомый запах крови. Замерзшее озеро и снежная зима. Это был тот самый человек, который вступил в сговор с принцем Леопольдом, чтобы одолеть Аэдуана, поэтому колдун крови сразу же отправился по его следу.

Но после недельного путешествия на запад запах полностью исчез, и Аэдуану ничего не оставалось, как сдаться и прийти сюда с пустыми руками. С деньгами или без, но он все равно должен был встретиться с Корлантом, чтобы получить очередной приказ.

– Твой отец знает? – спросил мужчина. – Ибо я с радостью расскажу ему, когда мы будем разговаривать в следующий раз.

Аэдуан устремил взгляд вдаль, прежде чем ответить:

– Король не знает.

Священник разразился хохотом. Он перестал теребить цепь на шее, и она с глухим стуком ударилась о его грудь.

– Как неожиданно, не правда ли?

Мужчина развернулся на месте и направился к скоплению хижин в задней части поселения. Аэдуану ничего не оставалось, как броситься следом.

Куры разбегались, освобождая Корланту путь, как и незнакомцы в коричневых одеяниях. Мужчины, заметил про себя Аэдуан. Почему-то пуристами становились исключительно мужчины. Он шел следом, не отставая от священника ни на шаг. Не потому, что считал, будто Корлант заслуживает безоговорочного подчинения. Просто ему доставляло удовольствие наблюдать, как тот вынужден чуть ли не сворачивать шею, чтобы продолжить разговор с колдуном.

– Мы находимся на перепутье, – бросил Корлант через плечо. – Мне нужно, чтобы ты кое-что сделал, мальчик, а тебе – чтобы я кое-что скрыл.

– Я не понимаю.

Глаза Корланта вспыхнули.

– Похоже, ты считаешь, что у тебя больше власти, чем есть на самом деле, мальчик. – Мужчина остановился перед открытой дверью. За ней была лестница, которая вела в кромешную тьму под землей. – Может, ты и сын Рагнора, но я знаю его куда дольше. Когда речь заходит о терпении…

– Никто из нас не важен, – перебил Аэдуан. – Король пожертвует нами обоими, если это поможет победить в войне.

Корлант вздохнул с досадой, но в конце концов согласился:

– В этом ты прав, мальчик. Тем больше причин для нас сотрудничать. Мне нужно кое-кого найти. Мои люди не добились успеха, но, возможно, твои… навыки окажутся для этого более подходящими.

Аэдуану сразу стало интересно. Ведь тот, кого хотел найти этот мерзкий священник, наверняка представлял для Корланта ценность, а значит, был его слабым местом.

Однако парень заставил себя сначала спросить:

– Каков приказ моего отца?

– Делать то, что нужно мне, – ответил Корлант и улыбнулся.

Аэдуан снова представил себе, как давит этого человека, словно уховертку.

– И вот что мне нужно, мальчик. Разыщи ведьму нитей из народа номатси. Последний раз ее видели в Лейне – заброшенном городе на побережье Нубревнии.

Что-то темное и мерзкое заворочалось в черепе Аэдуана.

– Как ее зовут?

– Изольда-из-мидензи.

Краска поползла по шее парня.

– Зачем тебе нужна эта девушка?

– Это тебя не касается.

Аэдуан сцепил руки за спиной.

– Тогда скажи, что сочтешь нужным. Информация помогает быстрее выслеживать людей, а я полагаю, почтенный Корлант, что тебе нужно разыскать девушку как можно скорее.

Брови Корланта приподнялись, три глубокие складки снова нарисовались на лбу.

– Значит ли это, что мы договорились, мальчик?

Аэдуан сделал вид, что обдумывает предложение. Ровно четыре вдоха. Потом произнес:

– А то, что я буду использовать свой… особый талант, не противоречит твоим убеждениям?

Он не хотел напрямую упоминать, что является колдуном, здесь, среди людей, выступающих против магии любого рода.

Однако Корлант понял подтекст, и в его глазах вспыхнул гнев.

– Ты – нечистый, но ты также сын короля. И, как я уже сказал, ты сделаешь кое-что для меня, а я – для тебя. Я скажу королю, что деньги прибыли, как и было обещано, а ты взамен выследишь эту девушку.

У Аэдуана заходили желваки. Жгучее желание заморозить кровь Корланта и вырвать ответы прямо из его мерзкого горла запульсировало в жилах. Но это вызвало бы ненужные вопросы. Так что колдун кивнул:

– Я понял.

Лоб Корланта разгладился.

– Отлично.

Мужчина улыбнулся своей недоброй улыбкой и сунул руку под плащ, нашаривая что-то во внутреннем кармане. Наконец он извлек кусок заостренного железа. Наконечник стрелы, явно изготовленный номатси. Окровавленный.

– Это ее кровь. – Корлант протянул наконечник Аэдуану, и тот принял его. (Лицо колдуна оставалось бесстрастным). – Не убивай, когда доберешься до нее, мальчик. У нее есть кое-что принадлежащее мне, и я хочу это вернуть. А теперь скажи, сколько времени уйдет на поиски?

– Столько, сколько потребуется.

Улыбка священника поблекла.

– Молись, чтобы это произошло быстро, пока мое терпение не иссякло. Молись Лунной Матери, или Кар-Авену, или кому еще ты там поклоняешься.

– Я никому не поклоняюсь.

– Напрасно.

Аэдуан притворился, что не слышит. Он уже спешил прочь.

Честно говоря, у него просто не было времени на молитвы. А еще он точно знал, что никто и никогда их бы не услышал.

Глава 6

Мерик решительно шагал в Старый город, выглядывая в толпе голову Кэм, покрытую короткими пушистыми волосами.

Он еще не успел привыкнуть к ее новой прическе: утром девушка отрезала мелкие косички, в которые по традиции заплетали волосы все юнги нубревнийского флота.

– Что толку выглядеть как моряк, если я уже не на корабле? – рассуждала она, когда они плыли на пароме в столицу. – К тому же так меня будет труднее опознать.

Мерик в этом не был уверен. Конечно, ему попадались и другие люди с такими же пятнами, но все-таки у Кэм они ярко выделялись на темной коже. А еще у нее был крайне запоминающийся шрам, изуродовавший левую руку.

Она, как и Мерик, опустила капюшон, и они пошли дальше по мокрым от дождя улицам. Здесь, в Старом городе, что расположился на северо-западе столицы, достаточно далеко от Судной площади, дома выглядели потрепанными. В каждом теснилось несколько семей, а улицы кишели людьми. Здесь Мерик рассчитывал найти убежище, передохнуть и подготовиться к путешествию в «Приют Пина».

Кэм целеустремленно двигалась по улицам, худая и проворная, как болотный кулик. Она выросла на улицах Ловатса и отлично умела прокладывать по ним путь, чутко улавливая, когда и откуда могут появиться солдаты.

Что было крайне удачно, поскольку стражники так и шныряли повсюду, вылавливая в толпе людей с татуировками в виде линий на лице – узников, разбежавшихся с Судной площади. Через каждые несколько кварталов Кэм меняла направление, указывая Мерику на какую-нибудь незаметную улочку.

Даже если в поле зрения не было солдат, она выбирала переулки и самые тихие улицы. Так они шли, пока Мерик наконец не увидел знакомый дом.

– Стой! – скомандовал принц. – Идем туда.

Он указал на узкое здание. Вывеска гласила, что внутри находится лавка игрушек, но закрытые ставни означали что-то иное.

– Теперь здесь люди живут, – сказал Мерик Кэм, как будто это объясняло его выбор.

Понятнее не стало, но Кэм не задавала вопросов. Она никогда не задавала ему вопросов. Девушка доверяла своему бывшему адмиралу и принцу, даже когда Мерик и сам не знал, что делать дальше.

А сейчас у него не было плана. Ни единой зацепки.

Парень был как тот герой из детского стишка – брат-дурак, которого заманила в свою пещеру Королева крабов. А Кэм была братом-слепцом, который с готовностью последовал за братом-дураком.

Безрассудно, прямо в распахнутую пасть хищника.

Мерик зашел в лавку. Ему пришлось обходить играющих детей и каких-то сгорбленных старух. Здесь стало куда многолюднее по сравнению с прошлым разом. Даже из коридора сделали еще одну комнату для жильцов.

«Еда скоро будет», – хотел сказать им Мерик. Вивия заявила ему несколько недель назад, что народ Нубревнии ни за что не примет еду от врагов, но принц не верил, что голодный человек откажется от хлеба только потому, что он прибыл из Карторры.

Бедра Мерика горели, пока они с Кэм поднимались по лестнице. Он почти наслаждался этой болью, поскольку она отвлекала его мысли от того, что ждало впереди.

И напоминала о том, что принц в самом деле мог стать мертвецом. О том, что каждым дюймом уцелевшей кожи он обязан милосердию Нодена и чутью Кэм.

– Кишками почуяла, – сказала девушка Мерику, когда нашла его. – Они предупреждают меня о любой опасности и еще ни разу не подвели.