Мерик всегда считал подобное чушью… Вот только чутье Кэм было единственной причиной, по которой он остался жив, и этот таинственный орган не менее шести раз спасал их шкуры во время путешествия в Ловатс.

– Семнадцать, восемнадцать, девятнадцать, – считала Кэм за спиной.

Каждая ступенька получала номер, и каждая преодолевалась чуть труднее, чем предыдущая. Мерик заметил, что за несколько последних дней ключицы у девушки стали выступать сильнее. Он подозревал, что Кэм, когда делит еду, следит, чтобы Мерику доставалось побольше. Парень строго велел ей делить добытое пополам, но понимал в душе, что она не всегда подчиняется этому приказу.

Кэм насчитала двадцать семь ступенек, и они с Мериком оказались на верхней лестничной площадке.

Еще двенадцать шагов спустя они стояли у сосновой двери, которой заканчивался узкий коридор. Бегло оглядев его, Мерик начал выстукивать на дверном косяке отпирающее заклинание. Его сердце забилось сильнее, а дверь расплылась перед глазами.

Заклинание сработало, внутри отодвинулся железный засов. Мерик застыл на пороге, глядя на знакомую вмятину на двери.

Парень никак не мог заставить себя войти. Думал, что уже смирился, но теперь, когда оказался здесь, понял, что это было ошибкой.

– Сэр, – позвала его Кэм из-за спины, – мы заходим?

Кровь шумела в ушах Мерика, как ветер.

– Это жилье… Каллена.

– Первого помощника. – Кэм наклонила голову. – Я так и думала, сэр.

Собрав всю свою решимость, Мерик распахнул дверь и ввалился внутрь. Взглядом он обшарил знакомую комнату и, наклонившись, подался вперед… И опять застыл в воздухе. Словно труп, так и не вынутый из петли.

Сквозь узкое окно в комнату пробивался единственный луч света. Он, словно в насмешку, жизнерадостно скользил над дощатым полом, мимо красных стен и низких балок.

Слишком низких, чтобы Каллен мог спокойно передвигаться. Парень стукался головой о них каждый раз, когда проходил мимо, как и на «Джане». Как и в хижине, где вырос, там, далеко на юге, в поместье Нихар.

– Идемте, сэр. – Мозолистая ладонь Кэм легла на руку Мерика. – Люди смотрят. Мы должны закрыть дверь.

Когда принц так и не двинулся с места, Кэм просто подтолкнула его вперед, и он сделал два шага.

По комнате прокатился громкий стук засова, а за спиной Мерика зашипела вспышка магии.

– Гори.

В тоне Кэм звучала неуверенность, но она явно надеялась, что лампы, висевшие под низким потолком, были заговорены колдуном огня. Так и оказалось. Повинуясь приказу, они зажглись, и стало видно стол в левой части комнаты.

Как и то, что всюду, на каждом участке плоской поверхности, лежали книги. Их обложки были разного цвета, сделаны из кожи, с оттисненными на переплетах названиями. Книги оказались везде: в шкафу, на столе, даже на трех стульях высились стопки.

Один стул для Каллена. Один – для Мерика. И еще один, самый новый, для той, что была повязана с Калленом нитью сердца.

Райбер.

Грудь Мерика сжалась, как только в памяти всплыло это имя и прекрасное смуглое лицо девушки. Она исчезла сразу после гибели Каллена, оставив лишь записку. По правде говоря, Мерик так и не смог сблизиться с ней, он не понимал, что у нее общего с Калленом. Но был бы счастлив, если бы Райбер присоединилась к ним сейчас. По крайней мере, еще один человек мог бы понять, что он чувствует.

Мерик перевел взгляд вправо – там, в нескольких шагах от него, настороженно ждала Кэм.

– Я могу оставить вас одного, сэр. Если хотите. Может, мне стоит пойти и найти нам настоящую еду? – Она демонстративно погладила живот, и сразу стало заметно, какой он впалый. – Не знаю, как вас, но меня тот ягненок не насытил.

– Ладно, – вздохнул Мерик. – Здесь должны быть… деньги…

И тут же замолчал. Он опустился на кровать, незаправленную, с разбросанными по ней книгами.

Под подушкой лежал кошель, Мерик вынул из него одну серебряную монету – талер.

Но Кэм вдруг покраснела и замотала головой:

– Я не смогу ею расплатиться, сэр. Люди решат, что я ее украла.

Она указала жестом на свою грязную одежду.

Мерик понял, что так оно и есть.

– Точно. – Он покопался в кошельке, пока не нашел деревянный мартен. Потом еще два. – Вот, возьми.

– Спасибо, сэр. Я скоро вернусь.

Кэм привычно отдала честь своему адмиралу, стукнув по груди кулаком в районе сердца. Постояла, ожидая команды идти. Хоть какой-то реакции.

Но Мерик уже ни на что не мог реагировать. Он был как пересохший Колодец Истока. В нем не осталось ни ярости, ни ведовского ветра. Просто…

Ничего.

Принц отвернулся, и Кэм поняла намек. Мгновением позже засов с шипением отодвинулся, дверь открылась и снова захлопнулась. Мерик не оглянулся.

Он встал и подошел к столу. К книгам и стульям. Райбер заразила Каллена любовью к чтению, подарив ему книгу в самом начале знакомства. Колдун воздуха, не прочитавший до того момента ни страницы, не мог остановиться. Он скупал все романы и все исторические книги, что попадались ему в руки.

Они с Райбер без конца обсуждали прочитанное. Постоянно сидели над какой-нибудь книгой, споря о важных моментах в сюжете, или разбирали взгляды философов, о которых Мерик и не слышал.

Сейчас внимание парня привлек один корешок: знакомое название, он видел, как Каллен читал эту же книгу на «Джане» за несколько часов до своей смерти.

«Истинное сказание о Двенадцати Паладинах».

У Мерика перехватило дыхание. Он выдернул книгу из стопки, взметнув облако пыли. Кожаный переплет хрустнул, раскрылся…

Другое издание. Он тяжело вздохнул. Не хватало первой страницы. Книга на «Джане» была новенькой, а в этой страницы были покрыты пылью, некоторые абзацы – подчеркнуты, слова – обведены.

Конечно, это другая книга. Та, с корабля, уже превратилась в пепел. И в любом случае книга не заменит ему повязанного брата.

Мерик позволил страницам распахнуться, и перед ним оказалась карта Таро с золотой рубашкой. Он вынул ее. Король Гончих. Из колоды, которую постоянно таскала с собой Райбер, – он сразу узнал ее. Под ней на странице оказался обведенный абзац: «Паладины, которых мы пленили, однажды снова окажутся среди нас. Месть их будет яростной и необратимой, ибо их сила никогда не принадлежала нам. И только через смерть они смогут понять жизнь. И только через жизнь они изменят мир».

Мерик не принадлежал до конца ни жизни, ни смерти. И к чему это привело? Он остался один. Без корабля. Без команды. Без короны.

Но еще оставалась зацепка. Связь между убийцей по имени Гаррен и Вивией. Это станет первым шагом к доказательству того, что принцесса стояла за взрывом и покушением. Конечно, с такими доказательствами Высший Совет никогда не позволит Вивии править.

При одной только мысли о сестре по позвоночнику Мерика пробежала новая волна жара. Она разлилась по рукам, груди. Жгучая, неистовая, восхитительная ярость.

Все эти годы Мерик пытался усмирить крутой нрав семейства Нихар. Пытался побороть ярость, которая сделала его род знаменитым и непобедимым. Ведь, в конце концов, именно вспыльчивость привела его на испытания ведовского дара, убедила короля Серафина в том, что Мерик более могуществен, чем был на самом деле.

И все эти годы принц подавлял ярость, пытаясь быть настолько непохожим на Вивию, насколько это было возможно, но к чему это привело?

Это не спасло Каллена от бури, что он сам вызвал.

Это не спасло Сафи фон Гасстрель от того, чтобы попасть в плен к марстокийцам.

И уж точно не спасло Нубревнию от голода и войны.

Поэтому Мерик принял ярость. Он позволил ей наполнить каждый свой вздох. Каждую мысль. Он использует ярость, чтобы помочь своему голодному городу. Чтобы защитить свой умирающий народ.

И хотя даже самые достойные могут пасть – а Мерик пал даже слишком глубоко, – они же могут и снова возвыситься.

* * *

Сквозь ветер донеслось, как куранты отбили четырнадцать раз. Только сейчас Вивия смогла улучить немного свободного времени, чтобы пробраться в катакомбы под городом.

Она приходила сюда каждый день на протяжении последних девяти недель, не пропустив ни одного раза. Порядок ее действий всегда был одинаков: проверить озеро, потом углубиться в лабиринт из туннелей в надежде найти мифический подземный город.

Когда девушка покинула Зал Баталий, в столице царил хаос. Ветряные барабаны били тревогу, созывая солдат на Судную площадь. К приходу принцессы там уже начинался бунт.

После часа безуспешных попыток вернуть разбегающихся заключенных Вивия приказала солдатам прекратить поиски. Небо с каждой минутой становилось все темнее, а как только пойдет дождь, в этом все равно не будет никакого смысла.

Большинство преступников шли на мелкие нарушения только ради того, чтобы их арестовали. Они ошибочно считали, что стоит им попасть в тюрьму – и дважды в день они будут получать кормежку. Но тюрьма Ловатса уже была переполнена, так что таких вот отчаявшихся воришек обычно заковывали в кандалы и оставляли под открытым небом без всякой еды.

Тем не менее несколько по-настоящему опасных преступников оказались на свободе. Не говоря уже о том, кто их освободил, – каком-то мифическом чудовище.

– Гнев, – шептала про себя Вивия, углубляясь в туннели.

Ну что за глупость – назваться Гневом, покровителем мести, не боясь оскорбить миксин Нодена. Может, бедняки с Судной площади и были достаточно доверчивы, чтобы поверить, будто один из святых пришел к ним. Но Вивия точно знала, что это был всего лишь человек.

А значит, его можно найти. Арестовать. Повесить.

Она пошла быстрее. Здесь, глубоко под землей, воздух никогда не прогревался и почти не было признаков жизни. Свет фонаря Вивии полз по грубым известняковым стенам. Ничего общего с Цистернами – симметричными, облицованными кирпичом проходами наверху, где тянулись канализационные трубы, водопровод и куда стекала дождевая вода. Всякий раз, когда Вивия поднималась на поверхность, пыль покрывала ее с головы до ног: и волосы, и лицо, и костюм.

Именно поэтому девушка всегда держала сменную одежду наготове в сундуке в саду, который принадлежал матери. А еще она всегда бродила одна. Здешние катакомбы были совершенно пустыми, и едва ли кто о них знал. Насколько было известно Вивии, она была единственным живым человеком, который вообще знал о существовании этого подземного мира.

Так говорила ей мать, когда впервые привела сюда дочь пятнадцать лет назад. Тогда Джана еще была королевой, сильной и властной. Безумие и Высший Совет еще не лишили ее короны.

«Вот источник нашей силы, Лисенок, – сказала она Вивии. – Именно поэтому наша семья правит Нубревнией, а не кто-то другой. Здешние воды знают нас. Они выбрали нас».

Тогда Вивия не понимала, что имела в виду Джана, но сейчас все было иначе. Девушка ощущала ведовскую силу, что связывала ее кровь с этими подземными водами.

Она вошла в последний туннель, где древний светильник с наложенным на него заклинанием огня ослепил ее. Его свет был куда ярче, чем от ее фонаря, так что хотелось зажмуриться.

Только вперед. Здесь Вивии самой хотелось двигаться дальше. Здесь она не боялась всматриваться во тьму, даже когда казалось, что та смотрит на нее глазами матери.

Перед девушкой, насколько хватало взгляда, простирались черные воды. Огромное озеро, в которое впадали подземные реки, сердце, что билось в глубине Ловатса. Именно оно было источником истинной силы Нубревнии. Здесь она пульсировала.

На берегу озера покоился остов древней гребной лодки, куда Вивия всегда ставила свой фонарь и бросала снятую одежду. И сейчас она сняла с себя все, начиная с ленты синего цвета на рукаве.