Юноша протянул руку к голосу и нащупал Мансу. Словно понимая, почему тот так нетерпелив, он ласково погладил его по голове. Пускай выражение его лица оставалось холодным, ладонь источала тепло, как и жаркое-жаркое сердце ее хозяина. Красный от мороза нос паренька побагровел еще сильнее.

Дверь паланкина закрылась, как только чиновник сел. После небольшого рывка его стало ритмично потряхивать. Снаружи доносились звуки шагов и тяжелого дыхания носильщиков. Только тогда его густые длинные ресницы медленно поднялись, а из-под век показались глаза необычного красного цвета. Однако эти глаза не могли видеть ни людей, ни человеческий мир.

Красноглазым слепцом был Ха Рам, один из ученых мужей Соунгвана^[6].

Чхве Вонхо приоделся и стал приводить волосы в порядок, напевая что-то себе под нос. Его голова наконец перестала раскалываться. Казалось, что мигрень, преследовавшая его больше месяца, куда-то бесследно исчезла. Одеяло, которое пролежало расправленным столько же, сколько длилась головная боль, теперь было аккуратно сложено и задвинуто в угол.

Он потянулся к дверной ручке, чтобы выйти, но вдруг одернул ладонь и принялся расхаживать по комнате. Чхве практически чуял, что это еще совсем не конец истории: было большой ошибкой принести ту палку и даже ни разу ею не взмахнуть. Однако в тот момент он слишком уж радовался, что неизменно бесстрашная девица Хон вернулась живой. Хотя… ради ее же безопасности все-таки следовало воспользоваться возможностью и хорошенько ее отругать.

– Ха! Все равно Светляк почти никогда не плачет. И как ее такую наказывать?..

Вонхо вышел из комнаты, низко склонив голову. Он уже все перепробовал – никакого результата. И в этот раз вряд ли что-то изменится.

С этими мыслями он приблизился к другому павильону. Навстречу шел Кан Чхунбок, держа в руках аккуратно сложенный рисунок.

– Я как раз собирался принести вам его для проверки.

– Неужели все уже готово?

Чхунбок, развернув картину, ответил:

– Даже краска уже высохла.

Наставник поспешил изучить полотно. Улыбка коснулась его губ, когда он внимательно рассматривал рисунок: это была восхитительная работа. Холодное выражение лица Чхоёна, сложенное из четких линий, выглядело напористым; мазки туши твердые и уверенные, словно их выводил мужчина. Если бы не изящные цветы, которыми были украшены чиновничья шляпа и бока картины, мало кто понял бы, что она написана женской рукой.

– Просили не жалеть краски, но что-то она слишком уж расщедрилась. Киноварь ведь такая дорогая… – сказал Вонхо, не в силах оторвать взгляда от красного лица Чхоёна.

– Заказчик обещал отплатить сполна.

– Да? Тогда неважно. Я вот все думаю о нашем Светлячке… Может, когда у нее появится мужчина, она станет чуточку скромнее?..

– Чтобы мужчина появился, нужно изначально поскромнее себя вести.

Двое одновременно вздохнули настолько глубоко, что легкие их чуть не полопались. В следующем году девице Хон исполнится двадцать – для замужества уже слегка поздновато, но из-за скверных слухов жениться на ней так никто и не захотел.

– Так не пойдет! Передайте Кён Джудэк, чтоб та помыла девчонку и во что-нибудь нарядила! Запишите это в ее долговую книгу. И проследите, чтоб больше никуда не выходила в таком виде!

– Хон уже куда-то слиняла.

– Что?! Когда? Зачем?

– Как только закончила картину, сказала, что пойдет навестить родителей. Сегодня же зимнее солнцестояние…

– И ты ей поверил?! Удрала, даже разрешения не спросив; конечно она врет!

Чхве Вонхо, пыхтя, побежал к воротам.

– Ты, жук светящийся, чтоб тебя!.. Так и будешь на гору бегать, пока тебя не сожрут?! – в гневе кричал наставник.

Если упустит ее в этот раз, девица Хон вернется к нему только в форме призрачной девы, и тогда ему уж точно никак от нее не сбежать. Девчонка замучит не только его самого, но и его детей, внуков и даже, пожалуй, правнуков.

В этот момент ворота открылись. Чхве затаив дыхание застыл на месте. Перед ним стоял высокий мужчина, сверху донизу одетый в черное. Лицо его было скрыто за темной тканью. Жуткая аура окутала хозяина художественной группы.

– А вы… кто?

– Я пришел за картиной.

Даже голос незнакомца, по которому невозможно было определить ни возраст, ни статус, ни что-либо еще, навевал жути.

– Какую картину?.. Не с Чхоёном, случайно?

– Вы наконец пришли! Мы вас очень ждали! – Кан Чхунбок вышел с аккуратно завернутым полотном и протянул ее загадочному посетителю. Очевидно, это был рисунок девицы Хон.

– Заходите, мы вас чем-нибудь угостим! – предложил Чхве.

Гость, будто не услышав его слов, развернул картину и принялся проверять заказ. Из-под черной ткани валил белый пар от его дыхания. Ничего не сказав, он снова сложил полотно, достал кошель из-за пазухи и протянул его. Сложно было сказать, что конкретно находилось внутри, но, судя по слегка просевшей руке Кана, получившего мешочек, там было довольно много денег.

– Я бы хотел заказать картины-обереги на Новый год у того же автора.

– А поконкретнее?

– На одной изобразите небесного короля и фею, два ча в ширину и четыре в длину. На другой – хэтэ, три на три. Я зайду за ними в канун Нового года.

– Есть еще какие-нибудь пожелания?

– Остальное на усмотрение художника, – закончил он.

Покупатель собирался уже уйти, но тут раздался чуть более настойчивый голос Вонхо:

– П-подождите минутку!

Остановившись, гость взглянул на него. Довольно крупное телосложение вынуждало незнакомца смотреть сверху вниз.

– Вы очень важный для нас заказчик, поэтому, прошу, зайдите хотя бы на чай!..

– Мне предстоит долгий путь. Вынужден вам отказать.

– Но мне нужно кое-что вам сообщить…

Чхве смотрел в глаза, обращенные к нему сверху, – они ничем не отличались от обычных. Тем не менее страх все никак его не покидал.

– Говорите здесь.

И это был приказ, на который было сложно что-либо ответить. Хотелось пригласить гостя внутрь и выяснить, кто же он такой; но разум вмиг опустел, а достойный предлог все никак не придумывался.

– Впрочем, неважно. Хорошей вам дороги.

– Я вернусь в конце декабря.

Незнакомец развернулся и, шаркая, зашагал прочь. Возможно, из-за длинных ног, но поступь у него была тяжелая – это бросалось в глаза практически сразу. Вскоре он совсем исчез из виду.

– Кто это был?

– Не знаю. Но он каждый раз покупает картины, не заходя дальше ворот…

– А имя?

– Он постоянно говорит, что это не мое дело, поэтому я больше не спрашиваю. Другого выхода нет, так что в долговой книге этот покупатель записан как «черный гость».

В «Пэк Ю» порой заходили такие люди. Это было местным правилом: если заказчик не хочет рассказывать о себе, значит, не стоит и спрашивать.

– Ты хочешь сказать, что только что отдал полотно покупателю, даже не зная, кто он?

– Но это ведь не пейзажная живопись!

– Да, вот пейзажные картины уж точно лучше не продавать абы кому^[7]… А ты лицо его видел?

Чхунбок только покачал головой.

– Что, ни разу?

– Да. Хотел попросить показаться, но он ответил, что скрывает за тканью рубцы от оспы.

– А внутрь он заходил?

– Нет. Но мне не кажется это странным: высокопоставленные гости так себя и ведут… А вы почему так обеспокоены?

– Потому что он подозрительный. Неужели ты так не считаешь?

В тот момент Вонхо казалось, что его сердце перестало биться. Как только ворота открылись, он обратил внимание на то, что их гость совсем не похож на человека. Возможно, дело было в его долговязой фигуре. Может быть, роль сыграло черное облачение или то, что лицо было скрыто. Виной всему могло быть и скверное настроение самого Чхве… Но от всего перечисленного голова шла кругом.

Словно прочитав его мысли, Кан отбросил присущую ему сухость и громко рассмеялся:

– Ха-ха-ха! Поначалу и я сомневался, человек ли это.

– Но?..

– Но если не человек, то кто? Он отбрасывает тень и дышит. Монеты, которые он отдает, не превращаются потом в грязь или камни, да и сам он ни разу не приходил ночью – только средь бела дня. И вообще, будь это нечто нечеловеческое, неужели оно смогло бы так легко дотронуться до картины с Чхоёном?

Выслушав доводы, наставник нашел их весьма убедительными. Тем более покупатель не только унес с собой изображение Чхоёна, но и заказал на будущее еще несколько картин-оберегов от злых духов. Мужчина с облегчением выдохнул:

– Фух! И правда, если не человек, то кто ж еще?.. А как давно он к нам приходит?

– Ну, года три уже…

– Мне нужен художник, родившийся в год Желтой Свиньи.

Это был первый запрос гостя в черном. Тогда он тоже не посмел зайти внутрь, остановившись у самих ворот.

– Год Желтой Свиньи?.. У нас есть такой художник.

– Покажите мне его картины.

– Может, для начала войдете?..

– Я подожду здесь, так что несите.

Высокий статус мешает ему переступить порог этого середнячкового дома? Ну что за напыщенность! Ситуация немного задела Кан Чхунбока, но он решил, что такое все равно случается нередко, и согласился. Затем он собрал столько картин, сколько мог, и показал покупателю. Черный гость внимательно ознакомился с каждой из них, но так и не нашел для себя ничего подходящего.

– Это потому, что родившийся в этот год художник еще совсем юн, его навыки недостаточно отточены. Но в «Пэк Ю» есть и другие авторы! Если эти вам не по душе, я могу предложить другие картины.

– Мне нужен тот, кто родился в год Желтой Свиньи.

– Почему вы так на этом настаиваете?

Заказчик молчал. Его рука, перелистывавшая полотна, вдруг остановилась на одной из картин. Хотя его лицо было скрыто, стало ясно, что он наконец нашел то, что искал.

– Вам понравилась эта работа?

– Я ее возьму.

Однако картина, которая зацепила гостя, принадлежала не Чха Ёнуку. Взволнованный Кан вырвал ее из чужих рук:

– Ой! Я торопился и по ошибке взял полотно другого художника, приношу свои извинения…

– Когда родился автор этой картины?

– Кажется, тоже в год Желтой Свиньи…

– Покажите мне другие его работы.

– Мне жаль, но картины этого художника пока нельзя приобрести. Я не могу принести их вам.

Незнакомец достал что-то из-за пазухи – это был кошель из мешковины. Он слегка приподнял его, и тут же послышалось тяжелое звяканье монет. Тогда Чхунбок понял, что против денег ему не пойти.

– Ах да, мы все-таки продаем некоторые из его работ… но не высших жанров.

– Тогда какие я могу купить?

– Только картины-обереги.

Покупатель на мгновение задумался, но в конце концов кивнул и бросил кошель с деньгами. Кан растерянно его поймал.

– Это задаток. Я хочу заключить договор с этим художником.

– Подождите, я ведь еще не назвал сумму…

– Здесь только часть оплаты. За сами картины я доплачу.

С тяжелым мешочком в руке, Чхунбок озадаченно смотрел на заказчика. Художником, с которым черный гость заключил договор в тот день, была девица Хон.

2

Когда девица Хон наблюдала за ним, ее лицо выглядело грустным, если вообще выражало хоть какие-то эмоции. Задремавшего сидя на морозе мужчину кто-то считал пьяницей, а кто-то – сумасшедшим; одни называли его пачкуном, лишь некоторые – художником. И только она называла его отцом.