Стужа (страница 4)
– Я самого Мороза гостья, – выдавила Стужа. – Не моги меня трогать!
– Гостья, – согласилась тьма, по очереди мигая одним и другим глазом.
А Стужа нагнулась, ощупью слепила снежок да и швырнула в насмешницу! Аккурат туда, где, имейся у чудища чело, оно бы и находилось.
– Вот тебе! Это в деревне мне было чего бояться, покуда кровь живая по жилам текла! Нынче я покойница, а покойницам страшиться нечего! Ну, выходи, кто бы ты ни был!
Вилы бы подхватить… Палку какую, а того лучше кочергу из доброго, в огне закаленного железа! Но в укутанном снегом дворе не стояло ни амбара, ни повети. Даже метелки – снег с сапог обмахнуть – и той не нашлось. Что же, стало быть, выступит девица супротив тьмы с голыми руками да босоногая. Не той, кто в Тень отправился, темноты бояться!
Ели беззвучно закачались вправо-влево, из темноты соткался силуэт навроде человечьего. Он качался вместе с деревьями, словно раздумывая, выйти на свет или подождать еще маленько. Куда там скакуну костлявому! Сам Мороз не так страшен, как тот, кто прятался в зарослях! Стужа закусила потрескавшиеся от холода губы, готовясь принять погибель… и как забранится!
– …Такой-то матери!.. Навыворот… и бабушку твою!
Эдакие слова Тень если и слышала, то всего меньше ожидала от напуганной девки. А Стужа, не теряя времени, развернулась да припустила в избу! Все ж она Морозова гостья, так почему бы не дождаться хозяина за дверью? Лишь скрывшись от елей за стенами, девица перевела дух. Все ждала скрипа снега или скрежета: ну как незваный гость бросится в погоню? Но дневное светило вступило в свои права и залило светом весь двор, а там, где есть свет, тьме делать нечего. Выждав маленько, девка наконец осмотрелась и ахнула:
– Щур, протри мне глаза!
И было отчего! Все в избе Мороза, от лавки до перины, было создано изо льда. Ледяные окошки ломали лучи солнца – те множились, рассыпались и скакали по полу, по печи, по кадушкам, горшкам да плошкам. От сияния стало больно глазам, и Стужа зажмурилась. Когда же протерла очи, увидела пред собою красавицу, каковых не встретить в глуши. Стояла она, статная и гордая, аккурат напротив Стужи. Дорогой убор ее сиял не хуже наста[16] в лунном свете, алая вышивка на венце будто кровью начертана. Волосы, белые, что снег, рассыпались по плечам, а глаза, синие-синие, как зимнее небо, глядели растерянно. Стужа поспешила поклониться:
– Прости, хозяюшка, что без спросу-приглашения…
Хозяюшка также отвесила низкий поклон.
Стужа обомлела. Разогнулась. Нерешительно шагнула к дорогому, в пол, зеркалу в резной раме. Девица неописуемой красоты сделала то же.
– Матушка… Что же это…
Изо рта вырвалось облачко пара.
В зеркале стояла она – нескладная, некрасивая, с рождения хворая да невдалая Стужа. Как так вышло, что коса с крысиный хвостик толщиной обратилась густыми белыми прядями? Когда блеклые очи небесной синевой налились, а кожа, испачканная рыжими пятнами веснушек, побелела? Щеки да уста стали алыми, словно бураком[17] тронутые.
Такова должна быть Морозова невеста! Вот кому впору дорогой, бережно хранимый головой наряд носить. То уже не чернавкина дочь, а целая купчиха! А то и вовсе колдовка…
Словно проснувшись, Стужа схватилась за венец. В самом-то деле, что это она ходит, ровно посаженка? Разве в лес ее отправили перед зеркалом крутиться? Как будто дел других нет…
Стужа сняла и бережно сложила на лавку венец и наручи. Оно бы и наряд хорошо сменить, чтоб не запачкать, но лазать по чужим ларям – последнее дело. Потому она попросту подвернула рукава рубахи да подоткнула подол сарафана, чтоб не мешался. И взялась за то, что всего лучше умела, – за хозяйство. Непросто дался веник из гибких серебристых прутьев: все норовил выскользнуть из руки и больше ронял на пол хлопья снега, чем выметал сор, но и с ним девка сладила. Растопила печь, дабы выгнать из избы поганую стужу. Огонь в печи затеплился диковинный! Обыкновенно поленья горят рыжим пламенем, это же было синим. Тепла оно будто бы не давало вовсе, но воду в котелке грело, а ледяной котелок не плавило. Добро… Всего страшнее было выйти на крыльцо – вытряхнуть половики. Ну как жуткая тень сторожит во дворе? Потому девка наперво выглянула в щелочку, а сама вышла, лишь убедившись, что незваный гость пропал. Дальше дело пошло споро. Могуч Мороз и грозен, но и у него в закромах нашлись крупа да кандюшка[18]