– Ну, если уж и ты не отвечаешь за результат, тогда этот мир явно перевернулся с ног на голову! – Александра раздосадовано взмахнула руками и тяжело вздохнула. – Я так поняла, что-то у неё в этой Америке не сложилось, – неуверенно пожала она плечами, когда Андрей уже сделал шаг к выходу. Тот заинтересованно обернулся.

– Не сложилось у неё здесь, а в Америку она сбежала как самая последняя трусиха! – повысил он голос, заставляя Александру вздрогнуть, а Риту, стоящую за углом дома, устало прикрыть глаза. – И вот сейчас ей за эту трусость стыдно! Не только перед вами или передо мной, а даже перед собой. Оттого она и прячется, в понятном страхе быть пристыженной публично. Да, солнце?! – Андрей недобро оскалился, но тут же взял себя в руки, прикусил кончик языка, воздерживаясь от обидных и неуместных сейчас слов. – Я пойду, – осторожно и неторопливо покачал он головой.

– Всего хорошего, дорогой.

– И вам, Александра Дмитриевна, – Андрей уравновешено улыбнулся. – Вам тоже всего хорошего.

Он резко развернулся на месте и покинул галерею скорым шагом.

Как только хлопнула входная дверь, Рита оставила сад, показалась на пороге. Мать только и смогла, что развести руками.

– Вы просто невозможны. Вдвоём! И, скажи на милость, что это сейчас было? Мне казалось, вы с Андреем во всём разобрались, всё выяснили. Сама же упоминала, что он приезжал к тебе.

– Он приезжал с Юлей, и поговорить толком не получилось.

– Ну, конечно. Бедная девочка непременно бы испугалась, заслышав, как он вправляет тебе мозги! Разумеется, при ней он сдерживался! А ты и рада!

– Мама, у меня всё хорошо.

На подобное заявление Александра вызывающе хмыкнула.

– Я вижу, что хорошо. Наверно, именно потому, пытаясь добиться правды хоть от кого-то из вас, я позвонила твоему отцу, нарушив… Внимание! Пятнадцатилетнее молчание! – мать нервно тряханула кулачком и возмущённо фыркнула, когда Рита попыталась её обнять. – Я звонила ему, Константину Сергеевичу, подруге этой твоей, дурочке… Всё время забываю, как её зовут…

– Альбина её зовут, мама.

– Ну вот! Альбина! И имя такое же дурацкое! Кто только так извратился?.. Я звонила руководителю твоей практики в институте, ведь вы поддерживаете связь, я знаю. И все как один предпочли отшутиться! Весело им там, видите ли! Андрей разводит руками, а теперь и вовсе вздумал жениться, его отец отводит взгляд, как только заведу разговор на эту тему, а ты?

– А что я?

– А ты, вообще, решила забраться на самую высокую в мире гору под названием «непревзойдённый эгоизм» и поплёвывать оттуда на наши макушки, глядя, как суетимся, пытаясь вразумить одну несчастную.

– Мама, я взрослая девочка, уж как-нибудь справлюсь.

– Ты справишься, да, я не сомневаюсь! А пока будешь справляться, умудришься довести меня до морщин, седины в волосах и до сердечного приступа!

Мама в порыве эмоций прижала ладонь к груди и возмущённо вздохнула, когда Рита тихонечко рассмеялась.

– Сердце с другой стороны, – заметила она, всё же обнимая её.

– Ну, если с другой, тогда это не сердце, и умирать мне, пожалуй, ещё рано… – резонно заметила женщина, и выдохнула с облегчением. Поддалась, когда Рита потянулась к ней, чтобы поцеловать в щёку.

– Ты ведь слышала, что сказал Андрей?

Рита осторожно кивнула.

– Слышала.

– И он, конечно же, прав, дело вовсе не в работе?

– Мам, я просто запуталась и…

– Вам надо поговорить. Просто поговорить.

– Не о чем говорить, мам. Нужно уметь принимать решения. Нужно уметь приводить свои решения в исполнение.

– Твой отец, принимая такое вот решение, в один момент лишился семьи. Не буду ничего говорить, возможно, для него именно так было лучше, но что чувствовала я, когда он нас бросил, исполняя то самое решение? Что чувствовала ты, годовалая девочка, когда папа однажды не вернулся домой? А всё из-за чего? Из-за туманных перспектив?

– Мам, но ведь отец тебя не бросал. Это ты отказалась ехать вместе с ним.

– Что бы ты понимала! Свою карьеру он мог бы построить и здесь, а я? Вот, что бы там, в той его жизни делала я, ты не подумала?

– Вам с отцом тоже не мешало бы поговорить.

– Дело не в разговорах, дорогая. Дело в… В восприятии жизни, что ли… У него жизнь привязана к месту, а для меня жизнь – это люди, что меня окружают, вещи…

– Одно и то же, мам.

Александра посмотрела на дочь и горестно вздохнула.

– Вот и он сказал так же, – заметила без особой радости. – Сказал и уехал. Он уехал, а ты предпочла сбежать.

– Мама…

– Не говори ничего больше, – женщина открестилась от любых объяснений. – Мы разговариваем на разных языках. Тебе бы во всём разобраться с отцом, да есть одно «но»: он мужчина, а мужчинам женщин не понять.

Александра вернулась к мольберту, взяла в руки кисть, но сосредоточиться на мысли не смогла. Она скривила губы, не имея сил выдавить улыбку.

– Иди в свою комнату. Поспи, отдохни. Эти долгие переезды так утомляют…

– В мою комнату? А я уж думала, что как только пересекла порог этого дома, уезжая, ты оборудовала её под склад для бесчисленных картин.

– Не говори глупостей! – воскликнула мать, но тут же поджала губы, принимая прямой и уверенный взгляд. – К тому же… – раздосадовано выдохнула она. – К тому же ты неделю назад предупредила о своём приезде, и у меня было достаточно времени… В общем, иди, – она нетерпеливо взмахнула рукой.

Переступив порог комнаты, что когда-то принадлежала ей, Рита не сдержала грустной улыбки. В воздухе всё ещё витал запах масляной краски, которую так любила мама, на выгоревших от времени обоях виднелись следы от картин, что украшали стены совсем недавно. Распахнутое настежь окно призывно манило пейзажем, навевая ставшие призрачными воспоминания.

Глава 2

***

– Выходи за меня замуж, – смеясь, проронил Андрей, и как по волшебству в его руках появилось колечко необыкновенной красоты.

Он был старше меня на два года. Уже давно не мальчик, хотя паспортный возраст не позволял зваться мужчиной. Мы были знакомы с детства. Учились в одной школе, жили на соседних улицах, а впервые увидели друг друга в танцевальном классе. И всё закрутилось. А ещё отчего-то казалось, что особое ко мне отношения появилось как раз тогда, в то смутное время, которое память с таким старанием пытается стереть, будто и не было.

Мальчишкой он дарил мне полевые цветы, необычной формы ракушки, что добывал на рыбалке с отцом, кривые и далёкие от совершенства жемчужинки. За пять лет их набралась целая шкатулка, но ни с одной я не готова была расстаться до сих пор. Андрей защищал меня от мальчишек в школе, непременно спасал с дерева любимого котёнка, а ещё самоотверженно отгонял задиристого петуха нашей соседки тётки Маруси.

В какой момент дружба перестала быть таковой и переросла в нечто большее, сказать наверняка я не могла, но в один день точно поняла, что не представляю без Андрея своей жизни. В тот же день и сказала, что люблю. Вроде и в шутку, а он поверил. Поверил и ответил тем же признанием. Два года назад. Ему тогда исполнилось пятнадцать. Не было громких заявлений о непростых отношениях, но окружающие как-то и сами догадались, прониклись. А кто-то и не одобрил. Его отец, например.

Строгий и властный, бывший партийный лидер, а ныне преуспевающий бизнесмен, не смог принять такой выбор сына. Он был на удивление категоричен и несправедлив. Не стал слушать ни доводов, ни уговоров. В один момент лишил сына всего: денег, средств связи, свободного времени и развлечений. Готов был идти и дальше, да только, вот беда, в тот же самый момент послушный мальчик, гордость семьи, её надежда и опора, превратился в бесшабашного хулигана, уличного волка. На строгость он ответил непослушанием, на ограничения – резким протестом. Андрей забросил школу, закрыл глаза на обязательства, окрестил себя сиротой и следовал тем путём. И ничьи уговоры не могли вернуть его в прежний ритм. Не слушал он и меня, но под строгим неодобрительным взглядом держался смирно и старательно улыбался. Не стал отступать от принципов, и когда родительский гнев смягчился.

За два года глухой обороны Андрей возмужал и повзрослел морально. Теперь никто не смел указывать ему место, ущемлять в правах и желаниях. Он жил, как хотел, в соответствии с каким-то одному ему ведомым кодексом, а ещё беззаветно любил очаровательную рыжую хулиганку. И вот сегодня, когда пятнадцать исполнилось мне, в этот праздничный день, Андрей совершенно неожиданно сделал такой вот подарок, такое предложение. В самый разгар вечера, загадочно улыбаясь, отвёл меня чуть в сторонку, привычно коснулся губами лба, считая это неким ритуалом своего главенства, и преподнёс в подарок кольцо. Кольцо с крупным бриллиантом. Я непритворно ахнула, в тяжком раздумье закусила нижнюю губу и совершенно неприлично пялилась на дорогое украшение.

– Ты будешь моей женой?

– Господи, ты его хотя бы не украл? – всё, на что меня хватило в тот момент.

Андрей в ответ на подобное предположение пакостно ухмыльнулся.

– Обижаешь… – потянул он с неприятной хрипотцой в голосе и оглянулся на друзей, отсекая и малейшие заинтересованные взгляды в нашу сторону.

С настороженно замерла и заметила:

– Мне не нравится тон, с которым ты говоришь.

– Что ещё тебя не устраивает, солнце?

– Андрей, пожалуйста, не разговаривай со мной так.

– Как? – он протянул руку к моему лицу, поправляя выбившуюся из причёски прядь, а я отшатнулась. Андрей со свистом выдохнул и зло сверкнул глазами. – Ты, кстати, не ответила на вопрос.

Он чуть разочарованно глянул на кольцо в своих руках и приткнулся спиной к стене, приобретая такую необходимую опору. Глядел на меня волком, с кривой ухмылкой на губах, а я от такой его наглости поперхнулась потоком воздуха.

– На вопрос? Что… Андрей, откуда ты взял деньги?

– Заработал.

– Да? И где же столько платят, что хватает на такие вещицы?

– А это не просто вещица, солнце. Это колечко для моей любимой девушки, для будущей жены. Такое дарится один раз в жизни. Примешь или выбросить?

Я опешила.

– Что значит выбросить? Что ты такое говоришь?!

– Получается, согласна?

– Да с чем я должна быть согласна, Андрей?! Что ты себе думаешь? Ты… ты с отцом помирился, да?

Подобное моё заявление показалось ему крайне нелепым, о чём Андрей и сообщил громким презрительным смешком.

– Ритуль, девочка моя, предлагаю задавать вопросы в порядке старшинства, к тому же мой уже вон, когда прозвучал, и ответа на него я жду не дождусь. Ответь, а потом сыпь своими как из рога изобилия.

– Скажи сначала, где ты работаешь, а уже после будем разбираться с судьбоносными вопросами.

– Моя работа – это такая мелочь, которая тебя никак не должна касаться. Ты создание нежное и хрупкое, кое-что в этой жизни предназначено не для твоих глаз и ушей.

– Это твои ночные вылазки в стан врага? Так, кажется, ты любишь говорить?

– Рита, если сейчас не ответишь, я решу, что зря всё это затеял, – пригрозил Андрей вполне серьёзно и я, зная его характер, присмирела.

– Я люблю тебя.

Парень весело хмыкнул.

– Слышал уже.

– И я очень за тебя боюсь.

– Мило с твоей стороны, но я ожидал получить в ответ нечто принципиально иное.

– А ещё я боюсь тебя потерять.

Андрей криво ухмыльнулся и легкомысленно бросил:

– Сейчас находишься в шаге от этого.

– Я приму кольцо, – своей ладонью я накрыла его кулак, в котором он с неестественной силой сжимал украшение. – И я выйду за тебя замуж, – посмотрела в глаза и, приметив шальной огонёк в них, спешно сглотнула. – Не сейчас, конечно, потом…

– Да уж понял, – с готовностью и агрессией в движениях кивнул Андрей.

– И я очень не хочу, чтобы ты на меня злился.

– Было бы за что, солнце, – слишком скоро сменил Андрей гнев на милость.

– Пообещаешь, что не будешь совершать необдуманных поступков?