Саша. Маленькие повести - Валерий Казаков

– Говорите… Что вам нужной?

Старик молчал.

– Говорите же, – повторила Вера.

Динамик на стене как-то непривычно громко зашипел. Стало слышно, как старик дышит.

– Это самое. Здравствуйте!

– Здравствуйте! – тихим голосом ответила Вера.

– Мне бы с хозяином поговорить.

– Его нет пока.

– А где он, вы не скажете?

– На работе, наверное.

– А вернется когда?

– Часа через два – три.

– Понятно, – произнес старик после недолгой паузы. Потом медленно отошел от ворот, немного постоял возле низкорослого клёна за оградой, закурил и направился вдоль пустынной улицы в гору. Вера проводила его глазами, вздохнула озабоченно и решила на всякий случай позвонить мужу, рассказать ему о посетителе. Было ясно, что у старика против них никаких улик быть не может, но ненужные сомнения у начальства могут возникнуть, если этот человек кому-нибудь пожалуется. Да и Паша ещё толком не освоился в новой должности. Это ему сильно повредит.

***

Через несколько минут чрезвычайно взволнованный Павел уже катил по центральной улице Красновятска на ярко-красных казенных «Жигулях», то и дело озираясь по сторонам и выискивая глазами тщедушного старика с клюкой, которого нельзя было допустить ни в здание местной милиции, ни в прокуратуру, ни в редакцию районной газеты под названием «Заветы Ильича».

Был ясный солнечный день. На оттаявшей, потемневшей от сырости дороге тут и там разгуливали грачи, обходя обширные лужи. В центре города у громадного памятника Кирову стояли местные коммунисты с затравленными лицами, держа в руках транспаранты со словами: «Долой капитализм», «Банду Ельцина – под суд! », «Демократы – сукины дети». У синего ларька под названием «Всё для вас» писал в лужицу подвыпивший лысый гражданин с бидоном в руке и синяком под глазом. В досужей толпе у продовольственного магазина о чем-то рассуждали, недовольные жизнью пенсионеры. За углом типографии местной газеты кого-то били полупьяные, не в меру раскрепощенные «петеушники». Все они были низкорослые и растрепанные как воробьи. Как только эти юнцы увидели Павла Егоровича за рулем милицейской машины – так сразу упорхнули в разные стороны, причем вместе с ними исчез куда-то и пострадавший. В общем, всё было как всегда. Только на душе у Павла Егоровича на этот раз было неспокойно. Павлу было сегодня не до них. Он выискивал среди прохожих человека замухрышку – последнего отпрыска купцов Небогатиковых…

Неугомонного старика удалось найти только через час или полтора на центральном рынке, где он ходил по рядам, поражаясь изобилием мясной продукции и разочарованно ощупывая в кармане вытертого пальто скудные пенсионные рубли.

Когда Павел Егорович назвал его по имени отчеству – старик удивленно вздрогнул и несколько секунд смотрел на Павла ничего не понимающими глазами. Потом вскинул брови, как бы припомнив что-то, и протянул ему сухую коричневатую ладонь.

– О, Павел Егорович? Здравствуйте! .. Вы сами меня нашли.

– Да… Вот увидел случайно и решил подойти.

– А я хотел через часик к вам заглянуть. Надо поговорить, знаете ли.

– У меня машина здесь, – предложил Павел. – Можно там побеседовать.

– Можно и в машине, – согласился старик.

Когда младший Небогатиков удобно расположился на переднем сидении машины, Павел посмотрел на него с боку, мельком – всё равно, что сфотографировал, и сказал:

– Так, о чем хотел расспросить, дед? Я слушаю.

– Помните, я к вам приходил как-то года три назад, когда у меня золотые червонцы украли? Последнюю мою заначку. Последнюю ценность мою.

– Помню, – холодно ответил Павел.

– Потом ещё приходил раза три. Интересовался, нет ли каких-нибудь сведений о пропаже? Не торгует ли кто моим золотишком?

– Ну?

– Вы мне тогда ответили, что не знаете ничего. Мол, цыгане по всей Руси шатаются. Их искать – все равно, что ветра в поле.

– Ну. Припоминаю что-то. Было такое.

– Я тогда махнул на всё рукой. Цыгане – народ бродячий, непоседливый. Сегодня здесь, завтра – у черта на куличках. Это верно.

– Ну…

– Смирился я с потерей. Стал уже о ней забывать, как вдруг по городу нашему слушок прошел, что Павел Егорович новый дом строит… Не дом, а каменные палаты. Ну, я и заинтересовался.

– Чем же? – переспросил Павел как можно спокойнее.

– А откуда у Павла Егоровича такие деньги?

Старик многозначительно посмотрел на милиционера прищуренным взглядом, немного помолчал и вкрадчиво продолжил:

– Уж не мое ли золотишко они с женой нашли? Уж не на моем ли горе свое счастье построили?

– Ну…

– Если так, то нечестно это, Павел Егорович. Ох, как нечестно, как нехорошо.

– Вот как значит!

– Да я ведь много-то не прошу. Если вы золото мое обнаружили – могли бы и поделиться. Мне бы только десятую часть вернуть на приличные похороны – и ладно. И довольно с меня. Тысяч двадцать или тридцать. Больше не надо… А то ведь я к прокурору пойду, честное слово. Для меня ваш дом каменный сейчас – главная улика. Обманули вы меня… Такой дом на одну зарплату не построить. Это ясно.

Павел на этот раз ничего не ответил. Повернул ключ зажигания в замке, отжал сцепление и с хрустом включил скорость. Машина резко дернулась с места и покатила по весеннему городу, набирая скорость.

– Я понимаю, – заметно волнуясь, продолжил старик, – вы молодые, вам деньги нужны. Даже не знаю, каким образом вам их достать удалось. Ну да Бог с вами. Меня это не касается. Вы только поделитесь немного со стариком, вот и всё.

Поплыли мимо милицейской машины рыхлые сугробы, облезлые заборы, тени от домов. Потом синий и грязный грузовик пропыхтел рядом, обдав приземистые «Жигули» темной копотью и веером мелких брызг.

– Ничего я тебе отдать не могу, дед, – проговорил Павел раздраженно.

– Как это? – не понял старик.

– А не видел я твоего золота и ничего про него не знаю… Вот и весь сказ… Три года уже пришло… Я об этом золоте и думать забыл.

– Так…

– Ты уж извини, дедуля.

Между тем Павел довез старика до автостанции, высадил там и долго понаблюдал за ним из машины, выкуривая сигарету за сигаретой. Проклятый старик поставил перед ним задачу почти неразрешимую. Откупиться от него – значит признать себя виноватым. Оставить всё как есть – значит подвергнуть свою карьеру риску. Встреча со стариком как-то не входила в новые планы Павла, выбивала из колеи, настраивала на весьма скептический тон относительно будущего. Прекрасно было бы забыть о нем, об этом проклятом старике, об этом бесе востроглазом, но это, как видно, невозможно. Ну не умрет же он сегодня от сердечного приступа на самом деле. И обширный инсульт у него, вероятно, тоже не случится… Обыкновенный инсульт – это слишком банально для прозорливого старика, который точно знает, где собака зарыта.

***

Придя домой, Павел Егорович поделился своими печальными мыслями с Верой, которая после его рассказа стала выглядеть, как перезрелая невеста после расстроенной свадьбы. То есть, самого поверхностного взгляда на неё было достаточно, чтобы понять, как она удручена. Пышная прежде копна её волос заметно съехала к уху и повисла над левым плечом, как можжевеловый куст на склоне горы. Синие глаза потухли и, кажется, несколько увеличились в размерах, придав лицу недоуменный вид. Об ужине Павел даже не спросил, хотя есть хотелось. От волнения он всегда много ел. Но сегодня всё было по-другому.