Я с трудом открываю глаза и, оглянувшись вокруг, чувствую, как замирает мое сердце. К сожалению, я точно знаю, где нахожусь – на полу в гостиной хоккейного дома, совершенно одна. Я с трудом встаю на ноги, ощущая сильную боль во всем теле. Кажется, меня беззастенчиво бросили на пол между журнальным столиком и телевизором, а не на диван, который сейчас пустует. Конечно, это было бы слишком просто. Мой ноутбук, стоящий открытым на журнальном столике, обращен экраном ко мне. На нем без звука проигрывается видео. Я прищуриваюсь, пытаясь понять, что вижу, и тут видео начинается сначала. У меня перехватывает дыхание, когда я понимаю, что это запись с камеры видеонаблюдения, установленной над входом для игроков. На записи Аманда приближается ко мне, что-то говорит, а затем с силой бьет по щеке, отчего моя голова дергается в сторону. После этого она хватает меня за шею, пытаясь притянуть ближе, но, видимо, мне надоело смотреть на ее хоккейные бои, и я отталкиваю ее.

Вспоминая ее взгляд, полный ярости, я ощущаю, как моя щека начинает пульсировать. Я прикасаюсь к ней пальцами, и мне кажется, что кожа на скуле все еще теплая. Тем временем на экране Аманда получает от меня сильный удар коленом в живот. Я никогда не забуду ее пронзительный крик и то, какие эмоции меня охватили, когда я схватила ее и с силой швырнула на пол. В этот момент в кадре появляются Майлз и Роук. Пока тренер пытается увести Аманду, Майлз рывком поднимает меня на ноги и прижимает к стене. На этом моменте видео прерывается, но затем начинается снова.

Я качаю головой, подползаю к столу, и, выключив видео, открываю вкладку социальной сети, чтобы зайти на свою страницу и удалить пост. Но его уже там нет. Я опускаюсь на корточки и тру глаза, возможно безвозвратно портя макияж, но моя голова все еще болит, а время, проведенное без сознания, не принесло облегчения. Все мое тело ломит, и я чувствую, как оно становится липким и холодным.

Я закрываю ноутбук и, взяв его под мышку, медленно встаю. Мои ноги почти не подкашиваются, даже несмотря на легкое головокружение. Поэтому я потихоньку иду на кухню, чтобы что-нибудь выпить, но внезапно мое внимание привлекает шум, доносящийся из подвала. После недолгого размышления я решаю пойти на звук и спускаюсь по ступенькам в подвал, где на диване расположились Нокс и Стил. Каждый из них держит в руках геймпад, а на большом экране телевизора, который висит на стене, идет трансляция видеоигры.

– Ты наконец-то проснулась, детка, – говорит Нокс, и я морщусь.

Неужели я оказалась в альтернативной реальности?

– Что ты там стоишь? – спрашивает он, ставя игру на паузу и оборачиваясь. – Иди сюда.

Его поведение так напоминает мне то, как он вел себя, когда мы были вместе, что я почти подаюсь вперед, однако быстро одергиваю себя и прикусываю внутреннюю сторону щеки. Вкус крови на языке приводит меня в чувство. Нокс сам прекратил наши отношения, а единственной причиной, по которой он поддерживал их, было желание услышать от меня слова любви.

– Ты мне изменял? – Вопрос вырывается прежде, чем я успеваю себя остановить.

Я кладу ноутбук на пол, прислонив его к стене, а Нокс отбрасывает геймпад в сторону и поднимается. Он обходит диван и останавливается в полуметре от меня, слишком близко, чтобы я чувствовала себя комфортно. Мои мышцы напрягаются, когда я замечаю его взгляд, направленный на меня.

– Почему ты спрашиваешь? – Я пожимаю плечами. – От этого знания тебе станет лучше или хуже? – Он протягивает руку и осторожно касается пряди моих коротких волос. – Пока мы были вместе, я ни с кем не целовался и не занимался сексом, детка. Понятно?

Не совсем.

Потому что в моей памяти всплывают тысячи ночей, которые я провела без сна, после того как заставала его за флиртом с другими женщинами. Я была так уверена в нас, что находила оправдания даже для такого поведения Нокса.

– Можно мне что-нибудь выпить?

– Текилу? – спрашивает он, с любопытством глядя на меня. – Этот дикий напиток словно специально создан для такой дикарки, как ты.

– Не думаю, что сегодня вечером я буду танцевать на столе, – говорю я, пытаясь отшутиться.

– Просто проверяю, – с ухмылкой говорит он.

В углу комнаты стоит барная тележка. И когда Нокс направляется к ней, я подхожу к дивану и устраиваюсь на свободном месте рядом со Стилом. Кажется, он тоже удивлен моим присутствием, но мне плевать.

– Ты дерешься, как настоящая хоккеистка, – говорит он. – Никогда не думала о том, чтобы попробовать себя в женском хоккее?

– Нет, – морщусь я.

– У тебя, наверное, получилось бы отлично, – говорит Нокс, появляясь передо мной со стаканом в руке.

– Это текила? – спрашиваю я, забирая у него бокал и принюхиваясь к его содержимому.

– Это «Маргарита», – он взмахивает рукой, а затем возвращается на свое место по другую сторону от Стила. – Совершенно другой напиток.

– На самом деле, нет, – говорю я, и Стил не может сдержать улыбку.

– А где Аспен? – внезапно спрашиваю я. – У вас же не намечается никаких посиделок?

Потому что это последнее, что мне нужно.

– На самом деле она уже едет сюда, и я хотел бы попросить вас поменяться местами, – он пожимает плечами. – Прошу прощения за неудобства.

Только он не испытывает никаких сожалений.

Я вздыхаю и поднимаюсь, осознавая, что могу вызвать ревность его девушки, однако, прежде чем успеваю пройти мимо Нокса, он хватает меня за бедра и усаживает к себе на колени. Я пытаюсь вырваться, но он держит меня слишком крепко.

– Вот идиот, – не сдержавшись, говорю я.

– Посиди минутку и насладись результатом. Возможно, завтра ты меня за это поблагодаришь.

Черт!

И тут я слышу то, о чем они, возможно, уже догадывались. Наверху кто-то есть. Он не сразу спускается, но я сразу понимаю, что это Майлз, потому что ощущаю его присутствие.

За последний месяц, который был для меня очень трудным, моя жизнь кардинально изменилась, но в последние несколько недель именно Майлз стал источником моего стресса. Поэтому, возможно, предложение Нокса станет для меня настоящим спасением, если я смогу преодолеть те чувства, которые, словно змеи, обвивают мое сердце. Я обнимаю Нокса за плечи, и он смотрит на меня с довольной улыбкой. Он точно знает, что я делаю, и поддерживает меня. Поэтому одна часть меня, та, которая изначально хотела держаться от него подальше, успокаивается. А другая, которая ждет, что Майлз вот-вот взорвется, начинает нервничать.

Я делаю глоток своего напитка, а затем решаю выпить его залпом. Текила начинает действовать, согревая меня изнутри, и я отставляю бокал в сторону, ожидая, что вот-вот взорвусь от терзающей меня тревоги. А Нокс, не обращая внимания на происходящее, берет свой геймпад и спокойно продолжает играть, расположив руки на моих бедрах.

– Что здесь происходит? – раздается за нашими спинами низкий, угрожающий голос Майлза, от которого по моей коже бегут мурашки.

Мне приходится заглянуть за плечо Нокса, потому что он не сдвинулся ни на дюйм, а его объятия так крепки, что даже если бы захотела слезть с его колен, я бы не смогла. Выражение лица Майлза просто убийственно. Я имею в виду, что его кожа стала похожа на расплавленную лаву, которая вот-вот обожжет его лицо. Хотя, на мой взгляд, это тоже выглядит весьма сексуально.

– Вставай, – приказывает он мне, но я цепляюсь за руку Нокса.

– Это проблема двух братьев, а не моя, – говорю я Майлзу. – Я не выбирала, где сидеть.

– И все же ты сидишь на его коленях, – с укором говорит он.

Стил ставит игру на паузу и поворачивается к нам как раз в тот момент, когда Майлз обходит диван. Он вырывает геймпад из рук Нокса и швыряет его через всю комнату. Геймпад с глухим звуком ударяется о дальнюю стену, а Нокс, ухмыляясь, кладет руки мне на бедра. Этот контакт кажется слишком интимным, и я слегка вздрагиваю, что не ускользает от взгляда Майлза. Его гнев нарастает, и, схватив меня за руку, он рывком поднимает меня с колен Нокса. Затем разворачивает меня и прижимает лицом к стене рядом с телевизором. Он наваливается на меня всем своим весом и поднимает мои руки, прижимая ладони к окрашенной стене по обе стороны от моей головы.

– Не шевели ни единым гребаным мускулом!

– Или что? – чуть не спрашиваю я, но внезапно тепло его тела исчезает.

Я слышу звуки, похожие на удары кулаков по телу и понимаю, что за моей спиной разгорается драка. Вдруг я вздрагиваю от звука разбившегося стекла, а через мгновение кто-то ударяется о стену рядом со мной. Я не хочу знать, что происходит, поэтому прижимаюсь лбом к стене и закрываю глаза, но что самое удивительное – продолжаю беспрекословно подчиняться приказам Майлза. Несмотря на волнение, змеи в моем животе перестают шевелиться, и я пытаюсь лишь сохранять неподвижность.

– Вам пора уходить, – слышу я его слова, обращенные не ко мне.

Внезапно в комнате становится очень тихо, и все, на чем я могу сосредоточиться – это мое прерывистое дыхание. Но тут кто-то проводит пальцем по моей шее, задевая край бинта, и от этого прикосновения по моей коже пробегают мурашки.

– Ты очень плохая девочка, – шепчет Майлз, скользя пальцами по моей спине и опускаясь ниже, к пояснице.

Майлз сжимает мое бедро, и я вздрагиваю, с трудом открывая глаза.

Шлепок!

Когда его ладонь в шлепке касается моей ягодицы, я вздрагиваю и, ударившись лбом о стену, впиваюсь в нее ногтями.

– Ох! – стону я. – За что, черт возьми, это было?

– Расстегни джинсы.

Я оглядываюсь через плечо и вижу, что у него, черт возьми, сломан нос.

– Не заставляй меня повторять, – предупреждает он, и, качая головой, я пытаюсь найти пуговицу.

– Расстегни молнию, – говорит он.

Я расстегиваю молнию, все еще стоя лицом к стене.

– Руки на стену, – приказывает Майлз, цепляясь пальцами за пояс моих джинсов и стягивая их вниз.

Мои стринги открывают ему чудесный вид на мою попку, но внезапно он хватает меня за бедра и заставляет выгнуться. В результате я наклоняюсь всем телом, вытянув руки перед собой, и меня охватывает одновременно порочный трепет и смущение. Майлз нежно поглаживает мою обнаженную ягодицу, выписывая на ней круги своей ладонью, отчего я начинаю переминаться с ноги на ногу. Но тут его рука исчезает, и, хотя я приказываю себе не двигаться, все равно вздрагиваю от резкого шлепка, который обжигает мою кожу и достигает самого сердца.

– За что? – снова спрашиваю я, когда он возобновляет поглаживания моих ягодиц, потому что эта боль совсем меня не возбуждает.

Он прижимает ладонь к моей ягодице, и, помимо боли, я ощущаю стыд от того, что он отшлепал меня, словно ребенка.

– Я хочу, чтобы каждый раз, когда будешь садиться, ты вспоминала этот момент, – внезапно я ощущаю на своей ягодице укус и дергаюсь, но он крепко сжимает мои бедра, не позволяя вырваться. – Если ты еще хоть раз сядешь на колени к моему брату, я отшлепаю тебя так сильно, что ты не сможешь ходить, не думая обо мне!

Черт!

Осознав, что эти слова вызывают у меня стон, я замираю, а Майлз шумно вдыхает воздух.

– Так-так, – произносит он, проводя пальцем вниз по моей ноге и проскальзывая под край трусиков, которые едва скрывают мое возбуждение.

– Не прикасайся ко мне!

Он что-то шепчет, но отстраняется, а затем, натянув на меня джинсы, ловко застегивает молнию и пуговицу. Когда Майлз прижимается грудью к моей спине, я задаюсь лишь одним вопросом, чувствует ли он, как быстро бьется мое сердце.

– Иди домой, – наконец произносит он, и меня охватывает шок.

Я осторожно поворачиваюсь, ощущая боль в ягодице, и понимаю, что он был прав. Сомневаюсь, что завтра смогу спокойно сидеть за столом, не вспоминая об этом инциденте.

Вот придурок.

Злобно глядя на Майлза, я замечаю, что его нос уже не кровоточит, но кровь размазана по лицу, словно он случайно смахнул ее. На его щеке, кажется, вот-вот появится синяк, который завтра будет таким же темным, как и у меня. Кроме того, когда я смотрю вниз, воздух вырывается из моих легких. Он твердый, и эрекция хорошо заметна даже через ткань джинсов.

Не торопясь, я прохожу мимо, но он не делает попыток остановить или задержать меня. В этот момент я осознаю, что мы оба оказались в одинаковом положении и Майлз растерян не меньше меня.

Тогда я беру свой ноутбук, который оставила на полу у двери, и стремительно поднимаюсь по лестнице, не замедляя шага, пока не добираюсь до дома.