Ядовитый позитив (страница 4)
С проблемами происходит то же самое. Многочисленные научные исследования в области психотерапии показали, что когда проблема остается неопределенной или неясной, она вызывает гораздо больший дискомфорт и тревожность, чем четко сформулированная[2], даже если она гораздо сложнее. Неопределенность и непонимание происходящего отнимают у вас чувство контроля и способность что-то предпринять – а это, пожалуй, одно из самых тревожных состояний, какие только бывают.
Я помню, когда мне было двадцать лет, моя мама стала чувствовать себя очень плохо. У нее была апластическая анемия – тяжелое, хроническое и смертельно опасное заболевание. Отец умер всего шесть месяцев назад, и сначала мы списывали ее слабость и упадок сил именно на это: болезнь и горе утраты. Но ее состояние ухудшалось, и мы решили отвезти маму в больницу. Два дня ей делали разные обследования, и это было для меня крайне тревожное время. Вот лежит моя мама, больная, страдает, а я не просто ничего не могу сделать – я даже не понимаю, что с ней происходит.
Наконец врачи сообщили нам ужасную новость: у моей матери рак кишечника в очень запущенной стадии, и, вероятнее всего, уже есть метастазы в других органах. И вот что удивительно: несмотря на то, что это был худший диагноз и самый страшный сценарий (моя бедная мама умерла от рака спустя восемнадцать месяцев, но встретила болезнь с мужеством и стойкостью, преподнеся мне потрясающий жизненный урок), я помню, что наша тревожность уменьшилась. Потому что теперь мы понимали, что с ней, и это давало возможность наконец-то что-то делать с проблемой: искать хирурга, чтобы удалить опухоль, проводить исследования, обдумывать варианты химио- и радиотерапии.
Ваш разум намного лучше справляется с трудной, но четко обозначенной ситуацией, чем с неопределенной.
Неопределенность всегда сильнее разрушает, чем четкое осознание, пусть и самой тяжелой, реальности.
Если вы не понимаете, что с вами происходит, гораздо проще найти искаженное объяснение, например: «Это потому что я пессимист» или что-то в этом духе. Все эти заранее заготовленные объяснения основаны на обобщениях, которые обвиняют человека, делают его виноватым в том, что, когда с ним случается что-то плохое, он испытывает совершенно нормальные человеческие чувства, такие как злость, грусть или тревога. Это как паутина, в которую вы с большей вероятностью попадете, если не понимаете, что именно с вами происходит, если не смотрите внутрь себя, а просто объясняете свое состояние с помощью таких идей.
Одна моя хорошая подруга как-то позвонила мне и сказала, что ей срочно нужно поговорить: ей было очень плохо, она испытывала сильную тревогу. Мы договорились встретиться за чашкой кофе, и я начал исследовать вместе с ней, откуда могла прийти эта тревога. Вместо того чтобы сосредоточиться только на самом этом чувстве и на том, как его контролировать, я помог ей посмотреть шире и понять, что еще происходило в ее жизни. Она сказала, что в целом все идет, как обычно, но уже несколько недель она чувствует себя очень грустной. Когда я спросил, что могло вызывать эту грусть, она повторила, что все вроде бы как всегда, и тут я понял, что тревога была вызвана именно этой грустью.
Ей не нравилось быть грустной и «негативной». Я предложил ей попытаться выйти за рамки осуждения своей эмоции и таких ярлыков, как «токсичность», и попробовать по-настоящему понять, что происходит. Не могла же грусть возникнуть просто так. Когда мы начали глубже копать, выяснилось, что месяц назад умер ее пес. Когда она говорила о нем, в ее глазах появлялись слезы, хотя она и пыталась их сдерживать.
Я спросил ее, почему она не позволяет себе поплакать, и она сказала, что глупо плакать из-за собаки, что она не хочет быть «жертвой». Я помог ей почувствовать, что у нее есть полное право переживать боль от потери своего пса, ведь он был не просто питомцем, а ее верным другом, постоянным спутником и источником безусловной любви, каких в жизни бывает немного. Она все повторяла, что нет смысла так страдать из-за этого, что в ее жизни много прекрасного и все в целом хорошо, что она хочет быть оптимисткой. Но, рассказывая мне о своей собаке, она в конце концов расплакалась и, к своему удивлению, заметила, что после этого тревога исчезла.