Тамара, я хотел бы, чтобы ты по-прежнему счастьем цвела. Я сказал счастьем и подразумеваю первые годы нашей совместной жизни. Что я еще могу написать. Стоит ли писать о суровой колымской природе? Нет, лучше не буду затрагивать ее, скажу только, что лето, если так можно выразиться для приличия, совсем жалкое. Как живет Эммочка? Как бы хотелось ее увидеть хоть одним глазком. Она уже, наверное, разговаривает. Поздравляю ее с днем рождения. Тамара, пришли фотокарточку твою и Эммочки. Может быть, при взгляде на вас мне придаст больше жизни, а то, признаться, я совсем начинаю падать духом. Как живет Леонид? Я слышал, что он женился. Передавай ему привет.

Как живет Клава и беленькая бабушка, твоя мама? Где ты, Тамара, сейчас находишься? В Горловке или уже покинула ее? И когда я только получу от тебя письмо?

Ну, о моей жизни ничего нельзя сказать утешительного. Одним словом, жив пока что. Часто ли бываешь в Артемовске? Заходишь ли к Надежде Ивановне? Передай, Тамара, ей, что телеграмму от нее я получил с оплаченным ответом. Но ответить не удалось. Так же передай, что и деньги я получил от нее. Увидеться нам, наверное, не суждено будет. Я так думаю, что останусь здесь навсегда. Ну, пока целую всех крепко, крепко.

Пишите по адресу: Хабаровский край, Колымский округ, город Магадан, поселок Атка.

Почтовый ящик 261/47

Виктор

Получив это письмо, мама расплакалась. Она любила отца. Как же теперь? Неужели она больше никогда его не увидит?

Брат Леонид советовал ей не отвечать на письмо. Что будет с дочкой, если вышлют с ней, как высылали многих после ареста мужа, отца? Но она ответила. Ответила коротко, спокойно, без эмоций. Написала о матерях, своей и его, Надежде Ивановне, своей трудной жизни.

Леонид женился на девушке Ниле, которая выросла без матери, умершей очень рано. Отец ее, Василий Петрович, женился на вдове Екатерине Николаевне, которая имела свой дом и большой участок земли вокруг дома с садом и огородом недалеко от шахты «Комсомолец». Екатерина Николаевна была очень хорошей хозяйкой, молодой, энергичной и очень строгой. Она родила мужу, Василию Петровичу, четверых детей: двух девочек и двух мальчиков. Нила была старшей, и вся домашняя работа приходилась на нее. Мачеха к ней хорошо относилась, но она не уделяла Ниле заботы и внимания. Ни от отца, ни от мачехи Нила не ощущала той любви, которой требовало ее одинокое сердце, и чувствовала себя лишней в семье. Она устроилась работать на завод, имея 7 классов образования, и переехала жить в общежитие при фабрично-заводском училище. Там она и встретилась с Леонидом, маминым братом, моим родным дядей.

Вскоре они поженились и уехали в город Сталино (ныне Донецк), куда направили работать дядю Леню. Дядя Леня учился заочно без отрыва от производства в педагогическом институте и, окончив его, поступил работать в школу, преподавал физику и математику. Жилье они снимали, жили в отдельном частном домике с двумя маленькими комнатками и небольшим двориком. Хозяйка жила рядом. Тетя Нила с детства была приучена ко всему, умела хорошо готовить, стирать, гладить, убирать, шить, вышивать.

Они очень любили детей, и тетя Нила часто нянчила племянников, хотя хотела иметь своих детей.

* * *

Не прошло и года совместной жизни, как тетя Нила забеременела, очень обрадовалась, мечтала родить сына или дочку.

Однажды ночью у нее появились сильные боли внизу живота, закружилась голова, возникла слабость. Вызвали скорую помощь и отвезли ее в больницу. Оказалась внематочная беременность.

Внематочная беременность, или несвоеместная эктопическая, – это когда оплодотворенная яйцеклетка имплантируется не в полости матки, а где-либо в другом месте, откуда нет естественного выхода для рождения плода. Внематочная беременность чаще развивается в маточной трубе. Причины ее бывают разные: результат воспалительного процесса, эндометриоз, туберкулез труб, опухоли яичников, труб, нарушение развития половой системы при сильных психических потрясениях.

Но чаще всего – это воспалительные заболевания придатков матки. Из-за отека слизистой оболочки образуется склеивание ее складок, в результате чего появляются механические препятствия движению яйцеклетки по трубе. Плод развивается не позже 5–6 недельного срока, а затем труба разрывается.

Плод у тети Нилы застрял в правой маточной трубе. Трубу иссекли и удалили. Обычно после этого осматривают вторую трубу и яичник, которые, как правило, при отсутствии патологических изменений оставляются. Но по непонятным причинам врач одновременно перевязала и левую трубу, чтобы не было беременности. Обычно удаление второй трубы показано лишь при наличии в ней второго плодного яйца.

Тетя Нила ничего об этом не знала, вначале ей не сказали, у нее не спросили. Так и осталась она на всю жизнь бездетной.

Как она потом рассказывала, причиной внематочной беременности был воспалительный процесс в правом придатке. Она всегда плохо одевалась и часто простуживалась. Но почему перевязали здоровую трубу, она недоумевала. В народе тогда ходил слух о каком-то якобы вредительстве среди некоторых медицинских работников, и тетя Нила в это поверила.

Несмотря на то что у нее не было детей, жили они с дядей Леней дружно, любили друг друга, никогда не ссорились. Всю свою заботу тетя Нила перенесла на мужа. Он уходил на работу всегда в свежей сорочке, отутюженных брюках, вычищенных ботинках. Он никогда не знал, где у него находятся носовые платки, носки. Все это она ему при надобности подавала. А когда тетя Нила болела и ей приходилось лечь в больницу, дядя Леня терялся, но заставлял себя выполнять домашнюю работу. Приносил дрова, топил печку, готовил еду, убирал за собой. Как-то, в одну из поездок в город Сталино, дядя Леня познакомился с Иваном Константиновичем Якубенко, который работал бухгалтером на заводе Боссэ и там же неподалеку жил в своем отдельном домике. Они подружились. Дядя Леня бывал у Ивана Константиновича дома, познакомился с его женой, Еленой Павловной. Это была властная женщина, она подавляла своим настойчивым характером тихого и смиренного мужа. Было у них двое сыновей – Николай и Владимир.

Узнав, что сестра дяди Лени работает на шахте «Комсомолец» учительницей, Елена Павловна всплеснула руками:

– Там же работает и наш сын Владимир, тоже учитель 11-й школы. Возможно, они и знакомы.

* * *

Да, мама и Владимир Якубенко работали в одной школе уже 2 года и были хорошо знакомы. Мало того, Владимир всячески старался ухаживать за мамой. То домой ее проводит, то прогуляется со мной, а иногда принесет ей цветы и конфеты. Мама отвергала его ухаживания, говорила, что у нее есть муж, и она его ждет.

– Но ведь он вряд ли вернется! – убеждал ее Владимир.

– Вернется, не вернется, а я его люблю и другого любить не смогу, – отвечала мама.

Владимир молчал. Какое-то время не появлялся, но потом подходил, снова и снова возобновлял разговор о том, чтобы им быть вместе.

– Выходи за меня замуж, Тамара. Я тебя люблю, – однажды выдохнул Владимир.

– Да как я могу выйти за тебя, я же не разведенная!

– Это можно устроить, у меня есть знакомые в ЗАГСе, только согласись!

– Но у меня еще и маленькая дочка, – сопротивлялась мама.

– Я буду любить дочку, как свою, – умолял Владимир.

– Нет, нет, нет!

Какое-то долгое время, может быть, с полгода, они не виделись. Работали в разные смены и на разных территориях. Кроме того, у Владимира был отпуск, и он уезжал к родителям в город Сталино.

Знакомые уговаривали маму выйти замуж за Владимира, объясняя это тем, что ей легче будет жить, да и у «органов» она не будет на виду, перейдет под другую фамилию. Мама об этом и слышать не хотела. Говорила: «Как можно выходить замуж без развода, при живом муже?» «Но тебя легко разведут, если захочешь, сейчас это просто делается», – настаивали сотрудники. Раньше всем, у кого мужья в заключении, даже предлагали развод.

Мама заколебалась. Любви к Владимиру она не испытывала, но как человек он ей нравился. Цельный, порядочный, трезвый. Вокруг него было много молодых, свободных женщин, а он выбрал ее, старше на 4 года, замужнюю, с ребенком. Но как же Виктор? Может быть, он вернется, а она с другим, как же тогда? Виктор написал, что, наверное, не вернется, что будет дальше, неизвестно, а жизнь идет – и очень трудная жизнь. У нее нет защитника, нет никакой опоры, да и посоветоваться не с кем. Фатовых теперь нет, да и не знает она, где они. Бывшие друзья остались там, откуда она переехала. Мама ее, Анна Алексеевна, говорила, что по этому очень судьбоносному вопросу совет дать не может: «Решай сама, как тебе сердце подсказывает и разум». В таких раздвоенных мыслях и сомнениях она пребывала долгое время.

Владимир приехал в разгар лета и сразу появился у мамы с большим букетом цветов.

– Все, больше я ждать не могу. Я люблю тебя, очень скучал и понял, что нам нужно быть вместе!

Мама молчала и была в смятении.

– Завтра я приду к тебе. А ты приготовь паспорт и свидетельство о браке, – сказал Владимир и ушел.

Мама понимала, что она может переступить порог дозволенного, некую неосознанно ощущаемую нравственную черту. Она это не только понимала, но и чувствовала, так как очень любила Виктора, моего отца. Вспоминала первое с ним знакомство, встречи, внимание и заботу к ней с его стороны, со стороны его доброй, умной матери. Как он носил к морю каждое утро больную дочку и благодаря ему девочка выздоровела и уже начинала говорить слово «папа». Он был счастлив, пел ей песни, играл на скрипке колыбельную Моцарта:

Спи, моя радость, усни,

Глазки скорее сомкни…

Дочка не хотела засыпать, вставала в кроватке и тянулась ручонками к отцу, а он пел и играл до тех пор, пока она не закрывала глазки.

И потом вдруг, неожиданно, в их квартиру вторглись страшные, мрачные люди в черных кожаных куртках. Они перерыли все книги, все рукописи его. Нашли эти троцкистские статьи и брошюры, что-то кричали оскорбительное. А потом увели его в темную, непроглядную осеннюю ночь.

Мать, Надежда Ивановна, стояла на пороге дома в наброшенном на плечи халате, расстроенная, и плакала. Мама даже плакать не могла, она ничего не понимала. Что это все значит? Надолго ли ушел муж? Ночь. Безмолвие. Слышен только шум колес отъезжающего черного ЗИМа. Туманная и луговая сырость. На западе у горизонта вставала темно-лиловая опара туч. Посредине над землей ярко высвечивался Млечный Путь. Сорвалась и стремительно скатилась к горизонту падучая звезда.

Растерянная мама вошла в дом. В кроватке плакала разбуженная шумом дочка. Мама взяла ее на руки, подошла к свекрови, но слов утешения не смогла найти. Потом ходила в прокуратуру к следователю. В школе ее не трогали: такие случаи, как у нее, уже часто повторялись, да и как преподаватель она была на хорошем счету.

Теперь, вспомнив все это, она достала портрет мужа, моего отца, поставила его перед собой и расплакалась:

«Прости, дорогой мой, я не предаю тебя, мне просто очень трудно жить, я могу не выжить. Если мы с тобой встретимся, я тебе все-все расскажу, и ты поймешь меня, поймешь, что я иначе не могла поступить, и простишь меня».

Утром пришел Владимир, взял ее свидетельство о браке с Виктором и быстро ушел. «Что теперь будет со мной? – думала мама. – Простится ли мне этот грех?»

Мама была комсомолка и в Бога не верила. В школе и в институте ее учили, что религия – это дурман для народа. Но где-то в глубине своей беспокойной души, она каким-то шестым чувством ощущала, что все это не так и что человек может быть наказан за несправедливые поступки Высшим судом.

Любовь к музыке я унаследовала от отца. Эту фотографию с шутливой подписью он подарил моему дяде Леониду Федоровичу Заварзину

Анна Алексеевна, моя бабушка, ничего не могла ей посоветовать, у нее все в жизни было иначе, в семье все было стабильно. Стабильна была и суровая жизнь в бедности и в болезнях, из-за которых умерло у нее много детей. Но теперь ей было многое непонятно в этот безнравственный, безбожный век. Вокруг поступали все, как кому угодно. Может быть, Тамара будет счастлива, и бог простит ее?

На следующее утро Владимир пришел с большим букетом алых роз и большой коробкой.

– Открой коробку и быстро переодевайся, – сказал он, загадочно улыбаясь.