– Моя семья благодарит вас за щедрость, Ваше Высочество. Для нас большая честь стать членами этого Совета и находиться среди замечательных людей. – Голос Вульфрика звучал мягко, но взгляд его был жестким и непоколебимым, пока он изучал всех собравшихся за столом из белого дуба. Он посмотрел в глаза каждому советнику, и многие из них даже перестали дышать.

В детстве Аполлон слышал множество историй об этом человеке. Ходили слухи, что Вульфрик Доблестный одним боевым кличем ввергал в ужас целые армии и отрывал головы врагам голыми руками. Он объединил враждующие северные кланы в единое королевство и построил Волчью Усадьбу в качестве свадебного подарка для своей жены, после того как украл ее у другого мужчины.

На первый взгляд, человек перед ним не выглядел таким уж грозным, как утверждалось в книгах. Аполлон был куда выше и носил гораздо более изысканные одежды. И все же Вульфрик обладал тем неуловимым, о чем всегда говорил отец Аполлона. Вульфрик воплощал в себе все то, что принц всю жизнь пытался достичь, но так и не преуспел.

Члены Совета не произнесли ни слова, пока Вульфрик не отвел от них взгляд.

Только после этого лорд Байрон Беллфлауэр осмелился заговорить:

– Добро пожаловать в Совет, лорд Вейл. Надеюсь, вас уже посвятили во все последние события королевства. Однако есть несколько важных вопросов, которые необходимо сегодня обсудить.

Беллфлауэр повернулся к Аполлону. В отличие от тех, кто одними из первых увидел принца живым, он не смотрел на него с удивлением или благоговением.

Они не ладили уже долгие годы, и по насмешливому взгляду Беллфлауэра Аполлон понял, что за время его отсутствия тот стал еще более неприятным человеком. Ходили слухи, что возлюбленная Байрона умерла, хотя Аполлон не удивился бы, узнав, что она инсценировала свою смерть, чтобы сбежать от лорда.

– Итак, – громко сказал Беллфлауэр и многозначительно замолчал, ожидая, когда внимание всех собравшихся полностью переключится на его персону.

Большинство советников были уже в возрасте, но Аполлон и лорд Беллфлауэр приходились друг другу почти ровесниками. В детстве их связывала дружба, но ровно до тех пор, пока юный Байрон не повзрослел настолько, чтобы понять, что Аполлону суждено унаследовать целое королевство, в то время как ему достанется один лишь замок на холодной унылой горе. Аполлон бы с удовольствием исключил Байрона из Совета, но, к сожалению, замок Беллфлауэр охраняла внушительная личная армия, с которой он не стремился вступать в конфронтацию.

И подобная ситуация могла возникнуть почти со всеми членами Совета. Если бы кого-то из них исключили, это породило бы серьезные последствия, которых Аполлон старался избегать.

Байрон тем временем продолжил, обращаясь к принцу:

– Мне известно, что вчера вы беседовали с некоторыми членами Совета о скорой коронации. Однако в свете имеющихся вопросов о вашей жене многие считают подобный шаг неблагоразумным.

Аполлон напрягся.

– Что еще за вопросы о моей жене?

Беллфлауэр внезапно усмехнулся, словно только этих слов и ждал от принца.

– Некоторые из нас недоумевают, зачем лорду Джексу стирать память Эванджелине. Что такого она знает, что может навредить ему? Если только… это не она помогла лорду Джексу отравить вас.

– Это заявление – самая настоящая измена, – резко перебил его Аполлон.

– Тогда предоставьте нам доказательства обратного, – сказал Беллфлауэр.

– Не вижу необходимости.

– Ну почему же, это и правда поможет, – поддержала Байрона леди Касстел. Она была одним из старейших и мудрейших советников, поэтому остальные часто прислушивались к ее словам. – Я не верю, что ваша жена убийца, но после вашей смерти о ней ходили весьма нелицеприятные слухи. И к тому же она прибыла сюда из другого королевства. Если вы предоставите доказательства ее невиновности, это пойдет только на пользу. Ваши подданные наконец-то поймут, что Эванджелина – полноправная жительница королевства и полностью предана своему принцу.

– И что, по-вашему, я должен сделать?

– Вам с Эванджелиной нужен наследник, – без раздумий ответила леди Касстел. – Это пойдет на благо не только всему королевству, но и защитит вас. Тиберий был лишен титула и теперь числится пропавшим…

При упоминании имени брата Аполлон невольно вздрогнул, и шрамы на его спине тотчас заныли. Реакция эта не укрылась от некоторых членов Великих Домов.

К счастью, особенного удивления они не выказали, поскольку никто не знал, что жуткие шрамы на спине ему оставил родной брат. Посвящены в это были лишь Хэвелок и несколько вампиров. Его личный страж непременно унесет эту тайну в могилу, а вот в молчании вампиров Аполлон сомневался, потому старался вовсе о них не думать. У него и без того было достаточно проблем – взять хотя бы внезапную просьбу Совета произвести на свет наследника.

Но, судя по решительному тону леди Касстел, эта тема обсуждалась задолго до заседания.

– Нет никого, кто мог бы напрямую претендовать на трон, – продолжила она. – Если с вами снова что-то случится, очередной самозванец легко приберет королевство к рукам.

– Со мной все будет в порядке, – процедил Аполлон. – Однажды я уже победил смерть, и больше она за мной не явится.

– Но в конце концов она вернется за тобой, – подал голос Вульфрик Доблестный. – Смерть придет за всеми нами, Ваше Высочество. Рождение наследника не просто защитит королевство – оно поможет на некоторое время отпугнуть саму смерть.

Вульфрик окинул собравшихся за столом торжествующим взглядом. Если бы захотел, он мог бы поведать всем советникам, что Аполлон на самом деле никогда не возвращался из мертвых, и все же Вульфрик этого не сделал.

Хотя Аполлону не хотелось этого признавать, он прекрасно понимал, что Вульфрик прав. Мало кто решится бороться за трон, если появится преемник. Кроме того, рождение наследника укрепит его отношения с Эванджелиной. Как только у них появится ребенок, она ни за что не оставит Аполлона. Но он не хотел принуждать ее оставаться с ним.

– Эванджелина все еще не помнит меня, – сказал Аполлон.

– Разве это проблема? – Беллфлауэр пожал плечами. – Вы принц, и она должна быть счастлива, что вышла за вас замуж. Без вас она была бы никем.

Аполлон бросил на него неприязненный взгляд и на мгновение задумался о том, а не скрывалось ли в презрительных словах Байрона нечто большее, чем подозрение, что Эванджелина помогала Джексу убить принца.

– Эванджелина не какая-то там девушка. Она моя жена. И вопрос о наследнике я подниму только после того, как она почувствует себя более комфортно со мной.

– И сколько времени это займет? – спросил Беллфлауэр, повысив голос, словно пытаясь привлечь и остальных на свою сторону. – Я был там вчера. Ваша жена выглядела рядом с вами как испуганный призрак, вся бледная и дрожащая! Если бы вы беспокоились о судьбе королевства, то избавились бы от нее и нашли себе новую жену.

– Мне не нужна другая жена. – Аполлон поднялся так резко, что кувшины с вином опрокинулись, а несколько виноградин высыпались из тарелок на столешницу. Этот разговор зашел слишком далеко.

Кроме того, они отклонились от темы, которую планировал обсудить Аполлон.

– Никто более не смеет обсуждать Эванджелину. Следующий, кто унизит ее, не произнесет ни единого слова в этом зале. Если вас и впрямь заботит судьба королевства, то прекратите беспокоиться о преданности Эванджелины и начинайте лучше искать лорда Джекса. Пока он жив, ни о какой безопасности не может быть и речи.

5. Эванджелина

С наступлением нового дня Эванджелина по-иному взглянула на происходящее. Оно уже не казалось горячечным сном с размытой картинкой, а скорее напоминало мозаику из разноцветного витражного стекла. В покоях витали ароматы лавандового чая, масляной выпечки и незнакомой, едва различимой травянистой сладости, навевавшей воспоминания о великолепных ухоженных садах.

На одно прекрасное мгновение Эванджелина поймала себя на мысли, что именно так и ощущается совершенство.

По крайней мере, должно ощущаться.

Однако все внутри нее разрывалось на части, словно противясь этой прекрасной идиллии. Тихий, но твердый голосок в голове настойчиво шептал: «Это не идеально, все это неправильно». Но больше он ничего не успел произнести – его заглушили множество других, более радостных возгласов.

Шум нарастал постепенно и теперь доносился прямо из-за двери. Затем, будто цветочный фейерверк, ее покои заполонили и сами обладатели задорных и звонких голосов.

Ими оказались три портнихи, и все они широко улыбались, приветствуя Эванджелину:

– Доброе утро, Ваше Высочество!

– Вы выглядите отдохнувшей, Ваше Высочество!

– Надеемся, вы хорошо выспались, Ваше Высочество, ведь сегодня много дел!

Девушек сопровождала вереница слуг, которые несли рулоны ткани, катушки лент, корзины с различными украшениями и перьями, нитками жемчуга и шелковыми цветами.

– Зачем все это? – спросила Эванджелина.

– Для вашего королевского гардероба, конечно же, – одновременно ответили три мастерицы.

– Но у меня уже есть наряды. – Эванджелина бросила вопросительный взгляд на маленькую нишу между ее спальней и ванной комнатой, где была обустроена гардеробная.

– Верно, у вас имеется повседневный гардероб, – сказала главная портниха, или она не была главной вовсе, а просто любила поболтать. – Нам же поручено сшить для вас наряды для особых случаев. На коронации вы должны выглядеть сногсшибательно. Королевский бал тоже не за горами, да и Охота может начаться в любой день.

– Потом вы, конечно же, организуете свой собственный Совет, – добавила самая высокая мастерица. – И для всех этих встреч ваши наряды должны быть идеальны.

Девушки тотчас принялись щебетать о необычном цвете волос Эванджелины, который прекрасно подходил для весны, и как было бы замечательно добавить такой оттенок розового к каждому ее наряду.

В самый разгар болтовни и суеты появились другие слуги. Они вкатили золотые тележки, уставленные закусками и угощениями в таком же изобилии, как золотые монеты в сундуках. Эванджелина разглядела и печенье в форме за́мков, и тарталетки с блестящей глазурью на фруктах, и томленные в золотистом соусе груши, и засахаренные финики в миниатюрных коронах, и устрицы на льду с розовыми жемчужинами, искрящимися в лучах солнца.

– Надеемся, вы найдете себе что-то по вкусу, – поклонившись, произнес один из слуг. – Если захотите чего-нибудь другого, только скажите. Его Высочество принц просил передать, что любое ваше желание будет мгновенно исполнено.

– А если вам захочется отдохнуть, просто дайте нам знать, – добавила высокая портниха и достала из кармана миниатюрного фартука измерительную ленту.

Немного погодя, когда с рук Эванджелины снимали мерки для перчаток, мастерица заметила шрам. Он находился на внутренней стороне правого запястья – тонкий и белый, по форме похожий на разбитое сердце. Эванджелина точно знала, что раньше его там не было.

Как только с замерами было покончено, Эванджелина подняла запястье, чтобы получше рассмотреть странное разбитое сердце. Она осторожно провела по нему пальцем. Стоило ей только коснуться шрама, как по коже ее побежали мурашки.

Внезапно ей показалось, что пузырь, внутри которого она находилась все это время, лопнул. Хлоп. Хлоп. Хлоп.

Интерес к угощениям, сладостям и восхитительным тканям померк в тот самый момент, когда Эванджелина уставилась на маленькое разбитое сердечко. Она совершенно не помнила, откуда именно оно взялось, зато все еще слышала тихий голосок в своей голове, который предупреждал ее, что здесь не все идеально.

Эванджелина продолжала изучать отметину, изо всех сил пытаясь вспомнить, как она ее получила, пока не заметила, что высокая портниха как-то странно на нее косится. Тогда Эванджелина быстро прикрыла шрам другой ладонью.

Портниха ничего не сказала о сердце. Но смотрела на него так пристально, что Эванджелина невольно почувствовала необъяснимую тревогу. Потом она увидела, как мастерица эта незаметно выскользнула из покоев, хотя остальные еще продолжали работать.